Академия божественных жён (СИ) - Боталова Мария - Страница 45

Даже не сомневалась!

– Мир отдален от богов? – продолжал Арван.

– Да. Никто из нас не видел богов. Некоторые верят… но доказательств нет.

– Значит, название может не соответствовать.

Сама знаю!

Силы покинули внезапно, накатило отчаяние. Я остановилась, опустила плечи. Каково это: понадеяться на чудо, на возможность увидеть родных, и вдруг осознать, что это невозможно.

– Алена.

Арван все-таки подошел. Взял меня за руки, заставляя заглянуть в глаза.

– Я сказал, что отведу тебя в родной мир. К тому же, твое обещание слишком заманчиво, чтобы так легко от него отказаться. Мы выясним, откуда ты. И во всем разберемся. А теперь… для начала расскажи мне, каков твой мир. Будем искать его по описанию. В первую очередь среди миров недалеко от Харрола. Полагаю, комиссия не могла промахнуться слишком сильно.

Наверное, не могла. Или могла?

Мы устроились рядом на диване. Я молчала, пытаясь собраться с мыслями. С чего начать?

Арван улыбнулся:

– Надо полагать, ты никогда не жила в храме.

Пожалуй, с этого и начнем. Я благодарно улыбнулась. Кивнув, пояснила:

– Все совсем не так, как в Харроле. У нас… есть семьи. Мужчина и женщина женятся, но этот союз не магический и его несложно расторгнуть, если вдруг оказывается, что пара не сошлась характерами.

– Поэтому ты так надеялась расторгнуть наш союз?

– Я надеялась расторгнуть наш союз, потому что меня выдали замуж насильно. – Не желая развивать тему, продолжила: – Пожалуй, самое главное отличие в том, что мужчина и женщина равны в этом союзе. У женщин точно такие же права, как у мужчин. И…

– Что значит такие же права? – удивился Арван.

Да, это известие оказалось для него слишком шокирующим…

– Значит, что женщина может позволить себе то же самое, что и мужчина. Может обеспечивать семью на равных, а не сидеть дома, занимаясь исключительно хозяйством. Это каждый решает для себя, в каждой отдельной семье: кто чем хочет заниматься. Бывают, конечно, и стандартные семьи, где мужчина – добытчик, а женщина – хранительница очага. Но! – заметив, что взгляд Арвана начал проясняться, поспешила добавить: – В наше время все меньше таких семей. Многие предпочитают равенство. Все мои родные предпочитают равенство. Меня так воспитывали, что я ничуть не хуже мужчин. И имею право заниматься всем, чем только захочу.

– Мне нужно это осмыслить, – ошалело сообщил Арван.

Прогресс! Уже не кричит, что я должна жить так, как принято у них. Осмыслить пытается.

– Теперь… теперь я понимаю, – задумчиво произнес он, – почему ты такая. Это все объясняет.

На самом деле, конечно, не все. Но воспитание, среда, в которой я выросла, и вправду во многом повлияла на меня и мое мировосприятие.

– Хорошо, Алена, – решительно заявил Арван. – Я попытаюсь тебя понять. Это не значит, что тебя не затронут наши правила. Ты здесь, в божественных мирах. И этого не изменить. Но я попытаюсь тебя понять. А теперь рассказывай дальше. Что, по твоему мнению, поможет определить твой мир?

Следующую пару часов я вываливала на Арвана тонны информации. Рассказывала о техническом прогрессе, о летающих, плавающих и разъезжающих на огромных скоростях машинах (правда, их пришлось сравнить с каретами). Рассказывала об электричестве, о математике, физике, химии и даже о том, что земля – круглая. Мало ли, вдруг они здесь не знают. Но оказалось, что знают. О космосе боги знают немало.

Когда Арван спросил о магии, я вспомнила, что мне говорили: не существует миров без магии. Об эзотерике врать не хотелось, не уверена я, что наши люди умеют что-то этакое, поэтому сказала: «Наши маги скрываются. В моей семье магическими секретами не обладают, поэтому я ничего о них не знаю. Но магию открыто не проявляют».

Арван уходил от меня уже поздно вечером, загруженный информацией, которую теперь предстояло переварить. Глянув на часы, я поняла, что стоит поторопиться. Отказываться от вылазок с Изель я не собиралась. По крайней мере, пока.

– Алена, может быть, ты хочешь рисовать?

– Нет, не хочу.

Диадора смотрела на меня со смесью печали, досады и раздражения. Все это было приправлено выражением жесточайшего страдания на лице.

– Но ты уверена, что лепка у тебя получается лучше, чем рисование? Может быть, стоит проверить? Продемонстрируешь мне? А я с высоты своего опыта подскажу, что лучше выбрать.

– Ни в коем случае! – выпалила я. В нашу сторону уже начали поглядывать остальные. Пришлось понизить голос. – Я знаю, что рисую лучше, чем леплю.

Не успело лицо Диадоры проясниться, как я добавила:

– Но я не из тех, кто боится трудностей! Я не сдаюсь и не опускаю руки. Да, лепка дается мне нелегко. А я буду упорной и трудолюбивой. Я смогу достичь высот в этом непростом деле. – Под конец моей вдохновленной речи Диадора совсем скисла. Однако спорить не стала. Только рукой махнула, давая добро.

Я продолжила издевательство над местной глиной. Сегодня меня охватило вдохновение. И я жаждала воплотить его в жизнь.

Это снова был бюст. Но не тролля, не человека и даже не бога, хотя поначалу я подумывала вылепить портрет Арвана. Единственным опознавательным знаком предполагалось стать острой челке. Но я решила, что мастерства пока на это не хватит. И теперь бодро лепила голову коня.

Морда получилась слегка квадратной, однако я не сдавалась – старательно придавала этой глыбе сходство с лошадиной головой. Затем взялась за уши. Вроде бы даже вполне пристойно получились. Дальше – грива. Аккуратненько продавливаем волосинки…

Ткнула пальцами, обозначая ноздри. Палочкой прорисовала ухмылку. Старалась, конечно, сделать нормальный рот, но уж что получилось. А дальше… нет, все-таки с определением «пристойно» я погорячилась.

Некоторое время я смотрела на голову коня, с изумлением изучая выпуклые глаза. Надо же, как отвратительно вышло. А ведь только во вкус начала входить, поверила, что научилась лепить из глины.

Глаза выглядели странно и торчали из головы этакими полушариями.

Поразмыслив еще немного, я скатала сосиску и влепила между глаз. Будет единорог!

А что выпуклые полушария глаз с рогом посередине напоминают совсем не морду единорога… ну, мне просто нужно еще тренироваться.

Над моим плечом раздался какой-то сдавленный звук. Я обернулась. То ли Диадора закашлялась, то ли подавилась. То ли помирать собралась: вон как глаза выпучила, как покраснела и хрипит.

– Алена, что это?! – выпалила она, снова привлекая к нам внимание.

– Единорог, – гордо заявила я.

– Д-да?.. А что это у него на голове?

– Ну, что может быть на голове. Грива. Глаза. Рог.

У Диадоры задергалось веко. Некоторые девушки почему-то начали краснеть.

– Алена… не подскажешь, что вам сейчас на Божественном удовольствии преподают?

Ага! Задумалась, в курсе ли я, как выглядит мужское достоинство?

– Массаж, – я невинно захлопала ресницами.

Жоана сдавленно захихикала. Ризха захохотала. Шелли и Виола покраснели. Роза и Элинэль смотрели непонимающе.

Да, в божественном удовольствии мы продвигаемся слишком неторопливо, чтобы меня можно было обвинить в непристойной лепке.

– Что-то не так? – я старательно сохраняла на лице невинное выражение.

– Все так. Все замечательно, – пробормотала Диадора и отвернулась от меня, поспешив оценить других девушек.

В конце занятия Роза подошла ко мне. Внимательно осмотрела голову единорога.

– Не понимаю, почему девочки так смеются. Нормально же получилось. Да, рог недостаточно острый…

Проходившая мимо Ризха снова расхохоталась. Жоана согнулась пополам и так поползла к выходу.

– Буду совершенствоваться. Постепенно, – заверила я, убирая голову в сумку. Заберу шедевр с собой. Он слишком хорош, чтобы оставлять его здесь.

– О да, рог стоило бы слегка заточить, – заметила Изель, останавливаясь рядом. В ее глазах плясали смешинки. И было что-то еще. Она как будто по-новому взглянула на меня. Значит, тоже знает, на что это похоже?