Между двух миров (СИ) - Белова Татьяна - Страница 7

Бэль в единственном лице возвращается, часто моргает, откидывается на спинку кресла и сцепляет пальцы. Кауры — грибница, симбиоз разумов и почти всегда говорят о себе во множественном лице. Распорядительница Дома Смирения редкое исключение.

— Теперь можешь спрашивать, я отвечу на все вопросы.

— Следят за Ольгой или за мной?

— Мы? Следить? Разве нам это нужно? Да и ты бы заметила, моя дорогая, если бы мы следили. Если помнишь, как то у нас был подобный опыт. Нет, всё намного прозаичнее: доносы, кляузы, сплетни, ну и Сеть, конечно, они же все сейчас пишут друг другу все, что хотят, с такими подробностями, кто кого и где увидел, кто, что ел на завтрак, особенно подростки. Они, почему то не думают о важности информации и конфиденциальности. Нам не так уж и много нужно, пара аналитиков, рассортировать эту кучу мусора и найти там заслуженный алмаз.

— Кто он, этот заар с дипломатической неприкосновенностью?

— Ты должна его помнить, ты вела это дело тогда. Халисс Саар Рае. Его нашли в бассейне, передозировка. Дом Ратхи дал ему еще один шанс, из уважения к саяму и матэ, но взрослеть его сослали его в Латирию, как можно дальше от глаз Высших Домов и Глашатай Королевы, сейчас его новой ипостаси тридцать, и кажется, он не воспользовался данным ему шансом для новой жизни. Он все так же беспечен, ненадежен, продолжает баловаться наркотиками, не может пройти мимо ни одной белой шейки.

Бэль достает откуда — то коричневый конверт и кладет на стол, ты долго не решаешься, потом протягиваешь руку и кладешь его себе на колени.

— Открой, — говорит Анабэль. — Там фотографии трех девушек. У нас есть внештатный фотограф, на всякий случай.

Да, это ты знаешь, на случай необходимости шантажа, на таких вечеринках всегда болтается парочка проплаченных шпионов, охотящихся на удачные кадры. Ты открываешь конверт и рассматриваешь снимки. Красивые девушки. Дорогие костюмы. Пьяные лица. Море шампанского и мечтающие об уединении парочки. Скомканные простыни, грязные полотенца, шприцы, ампулы и яд, много яда. Все как обычно.

— Татуировки, смотри на татуировки.

И ты смотришь. Татуировки есть на всех снимках, у всех трех девушек, у первой на внешней стороне бедра, у второй на лодыжке, у третьей на плече. С виду ничего особенного, у кого сейчас нет татуировок, если бы не рисунок, ты знаешь этот рисунок, точнее часть его, рука автоматически тянется к горлу, к выемке, становится тяжело дышать. Какая — то часть тебя кричит, что надо просто встать и уйти, а лучше уехать и как можно дальше, другая наоборот впадает в пьянящий азарт, все внутри слегка дрожит от предвкушения.

— На фото три девушки, а жертв четыре. Одна в коме, — говоришь ты и убираешь фотографии обратно в конверт. — Что — нибудь известно про четвертую?

— В эскорт — службе сказали, что больше у них никто не пропадал. Полиция не смогла установить личность четвертой девушки, в отчете сказано, что на ней не найдено никаких татуировок, у меня есть подозрение, что её привязали к этому делу просто так, чтоб под ногами не валялась. Ты можешь съездить в больницу и выяснить. Но, как ты понимаешь, нас волнуют только татуировки. Нам нужен тот, кто их делает. — Бэль долго и внимательно смотрит на тебя. — Это все очень неожиданно. Тот, кто подсылает к Халиссу этих девушек, явно знает, что делает. Он травит его, еще немного и его личность в следующей ипостаси, молитвой не соберешь.

Халисс Рае. Ты помнишь его. Когда-то его нашли в бассейне в городском Доме, в Адаре. Ты тогда копнула ровный газон семьи Рае, в поисках мотива возможного развоплощения, но кроме типичных семейных дрязг и не очень чистых денег, там ничего не было. Просто избалованный отпрыск, привыкший получать все. У него тогда даже была девушка, речь шла о союзе и гнезде, она очень честно и с горячей бессмысленностью, свойственной только первой влюбленности, убеждала тебя, что он завязал. Ради неё. Девушке не давала покоя мысль, что его развоплощение не случайность, и она доставила тебе некоторое неудобство своим упрямством. Но в итоге ты ничего не нашла и дело ушло в архив. Его новорожденную ипостась сослали в Латирию, где работает сата семьи Рае, кажется, её зовут Надира. Заары везде успели обрасти властью. У них чутье на человеческие слабости.

— Хорошо, я возьмусь, но…

— Слушаю.

— Если со мной что-то случится, позаботься о Фархаде. Моя новая ипостась не должна стать его заботой.

Бэль кивает. Ты знаешь, что она всегда была против. Да, она выполнит твою просьбу. Попытается.

— Мы тебе обещаем, — говорит Бэль вслух. — Но все таки постарайся сохраниться, ладно?

Ты улыбаешься. Конечно, ты постараешься, еще как.

Ты встаешь из кресла.

— Спасибо за завтрак, мне пора идти. Если что, ищите след из хлебных крошек.

Бэль пытается удивиться, но её лицо остается белым и недвижимым.

Изменения сохранены.

1700/06/01 Вторник.

Ты возвращаешься к шкафчикам и долго стоишь в раздумьях. Тебя так и подмывает достать телефон и написать Фархаду, про деньги, про карточку, про ключ от сейфовой ячейки, где хранятся все документы и бумаги, имущественные права на ваш дом в Адаре. На всякий случай.

Подумав, ты оставляешь все вещи в шкафчике и выходишь как есть: белые, свободные джинсы, кожаные, мягкие мокасины, мешковатая рубашка с вырезом на груди, широкие рукава прячут манжеты. На этот раз ты выходишь не через ночной клуб, а сразу открываешь портал в переулок. Там все так же тихо и безлюдно.

Внутренний щит купола фильтрует свет Соты, на улицу льется зеленовато — глянцевая наледь, машины жмутся друг к другу на парковке рядом со зданием консульства Ксаравии. Светофоры протестующие мигают желтым. Улицы пусты, по местному времени в Латирии только пять утра. Где — то вдалеке слышны поливальные машины, улицы моют не фильтрованным ауриентом, от него асфальт коричневеет и покрывается благородными, леопардовыми пятнами.

Ты идешь, стараясь слиться со стеклянной витриной, отгораживаешься ментальными щитами от камер, глядящих с фасадов. Ты хочешь остаться незамеченной.

Ольга живет в старом квартале, квартал стоит на земле. Дома красные, кирпичные, длинные и многоярусные, стоят так, что один загораживает другой и идут они в горку. На горке этой, еще со времен Последней войны, стоит вышка со смотровой площадкой. Когда-то она служила колокольней и одновременно световой башней, сейчас ничего кроме ржавого остова не осталось.

Ты находишь подъезд, поднимаешься по лестнице на седьмой этаж и, прислушиваясь, стоишь под дверью, за дверью тишина. Гудит холодильник. Все пропитано электричеством, как маслом, ты вязнешь, пачкаешься, хочется отряхнуться. Ольги дома нет, но в твоем списке на сегодня есть еще один пункт — центральная больница.

Успеешь ли? Ты обещала, что утром вернешься.

Сегодня ты хотела сама отвезти его в школу.

На часах шесть тридцать утра. Купол светлеет.

Сопредельные Штаты Латирии — это мир не только искусственных деревьев, но и ненастоящего неба с автоматическим солнцем. Освещение, влажность, скорость ветра, все регламентируется системой климат-контроля. Система очень старая, когда-то на заре освоения, в качестве жеста мира ее даровали людям третьей волны Изначальные. Но бойтесь богов, дары приносящих. Прошло больше двух тысяч лет и их дар обернулся проклятием. Климат все сложнее было поддерживать, потому что никто толком не знал, как работает древняя система.

Это стало одной из причин, по которым конгресс настаивал на дружбе с Адаром. Людям нужными были неведомые технологии и источники энергии, ведь достижения человеческой науки в этом вопросе достигли своего предела.

Через программу в телефоне ты запускаешь автопилот и выставляешь координаты, чтобы машина перехватила тебя по дороге и довезла до больницы. Больница, которая имеет статус центральной, почему-то находится на окраине, а само здание представляет собой произведение сумасшедшего художника, никаких прямых углов и прямоугольных форм, сплошные волнистые линии и несимметричные части, перетекающие одна в другую, кляксы окон и пещеры дверей. Это напоминает тебе что-то из третьего триместра земной истории, но ты не можешь достать эту информацию с полки памяти и отбрасываешь лишние мысли.