Тафгай 4 (СИ) - Порошин Влад - Страница 48

— Здравствуйте, — поздоровался со мной на чистом русском языке полный мужчина в модном вельветовом пиджаке, которого я запомнил по пресс-конференции. — Можно с вами переговорить по одному взаимно интересному делу?

— Добрый вечер, — пробурчал я. — Надо же, как хорошо преподают русский язык в Канаде. Или вы потомок русских эмигрантов?

— Белоэмигрантов, — поправил меня мужчина. — Осуждаете?

— Проехали, столько лет прошло, сейчас даже с гадалкой не разобрать, кто тогда был прав, а кто виноват. — Я пригубил из маленькой кружечки настоящий бразильский кофе и запил его водой.

— У меня есть сведения, что к вам проявляет интерес «Чикаго Блэк Хокс», — зашептал канадский журналист. — Я сегодня был на матче с янки, в которой играют крепкие ребята из низших лиг, где очень жесткий хоккей. Но мне за них, признаюсь честно, иногда было страшно.

— Так, — я посмотрел на часы, намекая, что пора переходить к сути взаимовыгодного дела.

— Я хочу вам сделать предложение от «Монреаль Канадиенс». Там заинтересованы в таком хоккеисте, как вы.

— Ясно, поздно батенька, ко мне уже на кривой кобыле подъехал «Бостон Брюинз», — усмехнулся я. — Но если интерес команды из Монреаля серьёзен, то свяжитесь с моим агентом, который привозил в НХЛ шведа Тумбу-Юханссона. И пожалуйста, больше ко мне не подходите, если у вас нет желания скататься в Сибирь.

— Зачем? — Вздрогнул потомок белоэмигрантов и посмотрел по сторонам.

— В Сибири очень любят вашего брата. — Я положил руку на плечо мужчины. — Там вас будут бесплатно кормить, и укладывать спать, а днём сопровождать на пешие прогулки с топором в руках. И конечно придётся чуть-чуть поработать, чтобы не зарасти жирком. Одним словом — курорт.

— Я не до такой силы скучаю по Родине, чтобы ехать в Сибирь. — Пробормотал мужчина и спешно покинул международный клуб, где беззаботно веселились свободные люди.

А на смену канадскому журналисту прибежал в расстроенных чувствах Боря Александров.

— Что, а ты опять сегодня не пришла? А я так ждал, надеялся и верил? — Процитировал я слова из песни «Колокола», стараясь не заржать.

— Да ну, — махнул рукой юный гений прорыва. — Не дождалась, наверное. Ничего, я завтра после игры с поляками её встречу и всё выскажу. Ты мне только слов побольше английских напиши русскими буквами. Таких чтоб… — Боря потряс кулаком. — А сейчас отдыхать пора. Нам ведь Всеволода Михайловича подводить нельзя. Я прав?

— Топай до хаты, хоккейный Ромео, — засмеялся я, подтолкнув Бориса на выход с чужого праздника жизни.

Предпоследний день соревнований, суббота 12 февраля, выдался в японском городе Саппоро необычайно снежным. И когда мы шли на тренировку наша олимпийская деревня и другие дома в округе на фоне красивых заснеженных гор выглядели как в новогодней сказке. Но, не смотря на снегопад уже к обеду легендарная Галина Кулакова, выиграв золото в эстафете, принесла сборной СССР досрочное первое место в неофициальном командном зачёте. Шесть золотых медалей завоевали наши спортсмены, три из которых повесила на свои мощные женские плечи сама Галина.

В общем, чиновники могли смело рапортовать в Кремль, что советская система подготовки спортсменов в стране, основанная на сдаче норм ГТО, как никогда сильна. Тем более завтра в заключительный день Олимпиады разыгрывалось два последних комплекта наград: в лыжной эстафете 4 этапа по 10 километров и в хоккее с шайбой. Вся страна ждала ещё два заветных золота. Поэтому после непродолжительной тренировки в ледовом дворце «Макоманай» Всеволод Михалыч подвёл небольшие итоги.

— Несколько слов о прошедшей игре со сборной Польши, — начал старший тренер. — Счёт 9 : 3 не скрою — хороший. Четыре шайбы организовала первая пятёрка Тафгаева, три забила вторая пятёрка Петрова и два раза поразила ворота польских друзей третья пятёрка Николая Свистухина.

— Огласите весь список, пожалуйста, по персоналиям, — попросил под хихоньки хоккеистов Саша Мальцев.

— Весь список значит, — улыбнулся Всеволод Михалыч. — Мальцев: 4 шайбы забросил, 10 передач отдал, полезность +9. Харламов: 9 шайб, 3 передачи, полезность +3. Тафгаев: 4 шайбы, 8 передач, полезность +9 и наш юный гений прорыва Александров: 5 шайб, 5 передач и полезность +9. Это лидеры среди нападающих. Среди защитников Васильев: 1 шайба, 5 передач, полезность +3. Куликов: 1 шайба, 2 передачи, полезность +9. Ляпкин: 2 передачи, полезность +2. Всё это замечательно, но прошу обратить внимание на турнирную таблицу перед последним завтрашним туром.

Бобров прикрепил магнитиком к металлической доске таблицу, которую мы итак заучили наизусть:

________________В ___Н___П_____Ш_____О

1. Чехословакия___4___0___0____28 — 4____8

2. СССР__________4___0___0 ____29 -11____8

3. Швеция_______2___0___2_____14 — 10___4

4. США__________1___0___3_____8 — 18____2

5. Финляндия____1___0___3____10 — 21____2

6. Польша_______0___0___4_____8 — 33____0

«Из той истории, которую я знал, американцы на этой Олимпиаде завоевали бронзу, — подумал я. — Сейчас же шведов для третьего итогового места в последней игре с финнами устроит даже поражение с минимальным счётом. И ещё одно отличие, в старой истории в игре против чехов нас устраивала и ничья, а сейчас уже нет. Забавно играет со мной и моими партнёрами по команде капризное время».

— Как вы все прекрасно понимаете, — продолжил Всеволод Михалыч, — завтра в игре с чехословаками нас устроит только победа. И я просто уверен, что чехи окопаются в обороне, и будут ловить нас на контратаках. Но не в этом дело, команда у Ярослава Питнера и Владимира Костки на хорошем ходу, Дзурилла пропустил всего четыре шайбы, Недомански восемь штук положил уже в ворота соперников. Поэтому против тройки нападения братья Холики и Вацлав Недомански будешь действовать ты, Иван, со своими орлами. — Бобров кивнул в мою сторону. — Пятёрку Ивана Глинки закроет звено Петрова…

На этих словах в нашу раздевалку ворвались «трое из ларца», то есть три самых активных на Олимпиаде чиновников: заместитель председателя спорткомитета Виталий Смирнов, начальник зимних видов спорта Валентин Сыч и глава Федерации хоккея Андрей Старовойтов. Последнего, Андрея Васильевича, надо полагать Смирнов и Сыч таскали за собой для количества. После каждой игры они теперь в обязательном порядке заходил в нашу раздевалку, и рассматривали нас так, как будто мы у них деньги спёрли. На Севу Боброва такие посещения всегда действовали угнетающе, потому что чиновники давали ему понять, что он находится на тщательном контроле.

— Сегодня у меня состоялся длинный разговор с Москвой, — «пошёл в атаку» самый горластый чиновник Виталий Смирнов. — От нас ждут только победы! Плохо у нас сейчас с разницей забитых и пропущенных шайб. И отступать некуда. Поэтому я хочу, чтобы вы осознали всю ответственность перед народом, партией и правительством. А если кто-то думает, что в случае неудачи непонятная коммерческая деятельность останется незамеченной, то он глубоко ошибается. — На этих словах чиновник посмотрел на меня. — Все махинации будут рассмотрены там, где надо. Откуда у вас в комнате коробки с аппаратурой, на какие деньги?

— Шубы продали, — нагло соврал я. — Здесь японцы на Хоккайдо мёрзнуть очень сильно, поэтому в качестве жеста доброй воли мы им помогли с шубами и шапками, а они нам с коробками. А как продвигается дело с персональными автомобилями типа «Волга» последней модели. Что об этом сказали в Москве?

— Рвач! — Рявкнул Смирнов. — Только попробуйте мне проиграть! — Тяжело задышал, как после стометровки, тучный чиновник. — А с тобой, Сева, на заседании федерации по прилёте в Москву поговорим отдельно. — Виталий Георгиевич бросил недобрый взгляд на Боброва, затем ещё раз на меня, потом на остальных членов сборной страны и, наконец, вышел вместе с Сычом и Старовойтовым из раздевалки.

***

— Ну, как можно накануне игры так трепать нервы Михалычу? — Бурчал, пытаясь заснуть, Боря Александров. — Чё мы дебилы, не понимаем, что чехов должны победить. Нет, не дай Бог по завершению карьеры тренером работать, никаких нервов не хватит.