Барнар - мир на костях (СИ) - "Angor" - Страница 50

Тара схватила оружие погибшего стражника. Тот был намного легче, чем её клинок. Девушка обещала директрисе, что вернёт реликвию, но сейчас ей было совершенно не до этого. Приходилось действовать по мере возможностей.

Страж разломил щит чародейки. И она осталась абсолютно открыта для ударов. Рядом с ней стояли трое с мечами, за ними виднелись двое с копьями, а позади четверо арбалетчиков, дожидались своего момента.

Тара осознавала, что это конец. И то, что она очень сглупила, решив отнять у смерти законную душу. Ведьма мысленно оглянулась на своё прошлое и поняла, что так сумасбродно, как она себя, ещё никто не вëл. Волшебница не знала, то ли радоваться своей нескучной, но законченной жизни, то ли наоборот, жалеть обо всём. А есть ли смысл расстраиваться? Ей уже ничто не поможет. Легче не станет. Осталось лишь в последний раз ринуться в бой за что-то хорошее, как она делала это раньше.

Она лезвием своего нового клинка подцепила снизу меч одного из стражников. Его оружие скользнуло вверх, а её, наоборот, впилось в его грудь. Тара провернула меч, и враг начал падать. Но девушка подставила свою спину, и тело стражника повалилась на неё. Оно стало её новым щитом.

Прикрываясь с помощью трупа от стрел, летящих ей в спину, ведьма подбежала ко второму нападающему и разыграла театральную сценку, как любила делать это всегда. Ведь если силы противника превосходят, то нужно уметь хорошо притворяться. Глупо сражаться честно, когда враги обнаглели и когда они в большинстве.

Волшебница приблизилась к воину пограничья и молниеносно рухнула вниз, будто выбилась из сил под тяжестью тела. Страж вертикально направил меч ей в шею, но она вынырнула из-под трупа и рванулась вверх, вонзая клинок в подбородок атакующего. В результате оружие того попало в мертвое тело первого стражника, а сам нападающий стал её новым щитом.

Перед ней остался только один стражник с мечом, но совсем ненадолго. Так как двое безоружных, у которых она переломала копья, подобрали клинки павших.

И потому вновь было трое врагов с мечами. Раненая нога вызывала приступ тошноты от боли. Тело начинало сильно лихорадить. Руки тряслись.

Тара никогда не сражалась в ближнем бою с помощью холодного оружия. Но, к удивлению её любящий думать мозг рисовал перед ней картины ударов, которые могли бы ей помочь. И пока не проверишь, не узнаешь, сработают ли они.

Девушка толкнула труп на одного из противников, а сама упала на землю всем телом и перерубила не ожидавшим такого поворота событий двум стражникам ноги. Те повалились на неё. И ей пришлось за шиворот схватить одного из них и добить. Она вовремя отступила назад вместе с новым щитом из убитого.

Стрелы и одно копьё полетели прямо в неё. Но попали в мёртвого стражника, которого она из всех сил держала своей ослабевающей и дрожащей рукой.

Арбалетчики перезаряжали оружие. Тара повернула тело в пол-оборота и вынула копьё. С размаху, с помощью него ей удалось пронзить шею одному из неудачливых стрелков.

Итого остался один страж с мечом, один с копьём и трое арбалетчиков. Ведьму начинало это радовать. Она испытывала азарт. Потому что несколько минут назад думала, что будет мертва сама. Но всё ещё здесь. Это еë очень удивляло. Чародейка совершенно не ожидала от себя такой выносливости и мастерства по владению мечом. Видимо, внутри каждого из нас есть потаённые силы, вырывающиеся наружу в моменты полного отчаяния.

*Торианвиль*

Конрад внимательно осматривал паутину на стенах, ища порванные края. Это могло бы указать на чьë-то перемещение. Но ничего подобного он не замечал.

Чем дальше наëмник уходил от места обрушения почвы, тем меньше различал, что вокруг. Тьма поглощала его.

Мужчина опëрся о каменные плиты рукой и шёл вдоль них. Слух обострился до предела. Однако всë, что он слышал, так это собственные шаги.

В тëмной бездне волнение обрушивалось на него волнами и тащило на дно. Он задыхался от собственных мыслей. Конрад ненавидел себя в этот момент за свою беспомощность, хотя и понимал, что в этом нет его вины.

Наёмник думал о том, что вдруг уже никогда не увидит её зелёных и всë понимающих глаз. Амелия с самого первого дня их встречи была для него словно богиня, сошедшая с небес и переодевшаяся в человеческую оболочку. Он вспоминал её величественный взгляд, прикосновения её красивых рук, после которых в его сердце радостно сверкали молнии, озаряя привычные ему сумерки. А за улыбку Амелии он и вовсе был готов разбиться в лепëшку. Что она с ним сделала? Увидев её один раз, он уже не мог спокойно спать по ночам. Она приходила к нему во снах и касалась своими сладкими губами его лица. Оттого по всему телу разбегались мурашки, а за спиной вырастали крылья. И при всëм этом Конрад жутко её боялся. Боялся так, как никого другого. Ему казалось, что стоит только намекнуть ей на то, как он ей восхищается, как она тут же растопчет все его мечтания в пух и прах. Будто Амелия над ним посмеётся. Наёмник не знал, что от неё ожидать. Но он страшился не только отказа, но и её согласия. Стоит только ей подпустить его к себе, как он навсегда станет её верным псом на цепи. Амелия будет его главной слабостью. А этого он не может себе позволить. С самого своего беспризорного детства ему приходилось быть сильным, чтобы выстоять против унижений, гонений и одиночества. Ведьма же может стать брешью в броне. С помощью неё смогут задеть и его самого. Он не хочет зависеть от её настроения и от её жизни. Но в то же время ему бы всë хотелось отдать только за один поцелуй ведьмы.

Впереди внезапно вспыхнули яркие факелы. Коридор начал расширяться. Перед ним предстала вытянутая прямоугольная комната из жëлтого тëплого камня.

Мужчина вошëл в неё. В центре находилось невысокое круглое возвышение из чëрного опала. Он направился к нему. Резко вверх взметнулась широкая острая пила и отрубила ему кончик сапога. После чего также быстро скрылась обратно в полу.

Конрад едва успел выпучить глаза, как пилы начали вылететь из разных частей комнаты. Ему приходилось подпрыгивать и быстро перемещаться, чтобы не превратиться в куски нарубленного мяса. Наëмник вскочил на возвышенность, и атака лезвий прекратилась. Сердце его билось в груди так яро, что он совершенно уже не слышал собственного дыхания.

Мужчина застыл на месте и боялся пошевелиться. Пытался сосредоточить взгляд на стенах, чтобы разглядеть отверстия, из которых вылетали пилы. Но те были настолько тонкими и настолько плотно задвигались каменной кладкой, что всё это не имело значения.

Конрад закусил верхнюю губу, думая над тем, как быть дальше. До выхода из комнаты он насчитал одиннадцать шагов. И, скорее всего, как только нога его ступит на пол, лезвия снова повыскакивают со всех сторон. А их так много, что предсказать верные шаги слишком нереально.

Наëмник взглянул на поверхность чëрного опала у себя под ногами и заметил на нём вырезанные узоры в форме полусфер. И в этих узорах покоился крошечный гладкий шарик. Конрад принялся его передвигать по рисунку, но тот не отсоединился от поверхности, а перемещался только по линиям в форме полусфер. В центре возвышенности было маленькое отверстие, и тот понял, что шарик нужно закатить туда. Возможно, это отключит действие пил.

Он очень долго передвигал шарик, но врезался в тупик, поэтому приходилось часто откатывать его обратно, чтобы выбрать другое направление. Мужчина уже выходил из себя от такого кропотливого занятия. Пот стекал по его вискам.

— К чëрту! — выругался он.

Это отнимало слишком много драгоценного времени. И наёмник решил, что раз уж первую часть комнаты смог преодолеть, то и вторую часть сможет. Это будет куда быстрее, чем водить шариком. Ещё неизвестно, что будет после того, как шарик достигнет цели.

Конрад осторожно ступил одной ногой на пол и громко вскрикнул, быстро поднимая обратно. Вторая часть комнаты оказалась совершенно непреступной. Лезвия проходили так близко друг к другу, что между ними могла пролететь только муха или проскочить мышь.