Король арены 2 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 40

Отец подошёл как раз в тот момент, когда мы с возничим закончили крепить их ремнями на специальной откидной полке для багажа, что находится позади возка.

Последний саквояж, оказавшийся не слишком большим, мы попросту закинули под сидение.

— Сначала поедем разгрузимся, а потом — в ресторан, на обед, — выдал я ближайший план действий.

— Сынок, у нас всё с собой. Кушать в ресторанах очень дорого и вовсе не полезно, — тут же возразила матушка, желая преподать мне урок бережливости и правильного питания.

— Об этом завтра поговорим. Ужинать будете без меня. Я почти неделю назад был приглашён в гости к очень серьёзным людям. Отказаться сейчас не смогу. Могут неправильно понять.

— Ты связался с криминалом? — тут же вступил отец.

— Лэр, который меня пригласил, один из лучших целителей в городе, — укоризненно покачал я головой.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты идёшь ужинать к лэру? — чуть повысил тон отец, и возничий заинтересованно повернул своё ухо в нашу сторону.

— А что тут такого, — звонким колокольчиком вмешалась малявка в разгорающийся скандал, — Послезавтра мы с братиком приглашены к лэре на чай. На какой-то там Цветочный бульвар. Мам, ты что, мне не веришь? Я же тебе давала трубочку попробовать…

Дальнейший разговор пришлось прервать. На возничего вдруг напал сильный приступ кашля и на какое-то время наш экипаж опасно завилял по улице, заставив всех нас испуганно ухватиться кто за что может. Я одной рукой ухватил сестру, а второй зацепился за металлический поручень, пришедшийся очень кстати.

Впрочем, ничего страшного не произошло, разве что мы напоследок слегка чиркнули боком нашего транспортного средства по каменному столбу уже совсем недалеко от снятого мной дома. В летний сезон на таких столбах устанавливают светильники, а сейчас это просто бесполезные декорации.

Всё, что ни делается — к лучшему!

Признаюсь, я никогда не понимал эту истину. А вот на тебе! Дошло только в этом мире.

Не случись с нами казус по дороге, ещё неизвестно, чем бы день закончился, а так почти мои родители безропотно переоделись после дороги и дали отвезти себя в ресторан.

Ели они, правда, без особого аппетита, разве что матушка заметно оживилась, старательно пробуя белый соус с грибами, поданный к мясу. Зато мы с сестрёнкой отвязались по полной. Я, оттого, что меня конкретно на жрачку пробило, а Мари урчала над десертами, причём над всеми подряд.

Уникальный ребёнок! Так и хочется ей сказать банальность из моего мира:

— Да ты же лопнешь, деточка!

Должен заметить, что в ресторане этого мира я впервые. Здесь у ресторанов не вполне произносимое название, поэтому я обойдусь его земным аналогом. В Белговорте полно всяких разных кафе и кабаков, но в его доступной части в зимнее время работают всего три ресторана. В сезон их намного больше. Насколько больше, сказать не готов. Своего опыта у меня фиг да маленько, а моего предшественника Ларри такие вопросы никогда не интересовали.

Будь я прежним Ларри, то как поросёнок сейчас бы радовался, что матушка привезла мне два баула со жратвой. Судя по некоторым её обмолвкам и причитаниям, дело именно так и обстоит.

Но всё гораздо хуже.

Я спалился. Если переводить вес баулов в земные величины, то каждый из них весил килограммов по сорок — сорок пять. Умножаем это на четыре, а потом представляем себя на месте моего отца.

Чистое палево! Маменькин сынок, который ещё летом своё рыхлое тело и пару раз не мог на турнике толком поднять вдруг хватает больше полутора центнеров и чуть ли не на вытянутых руках относит их метров на сорок в сторону. Надо же мне было так лопухнуться!

Впрочем, рынок отвлёк меня от терзаний. Шум, гам, разнообразие продуктов.

После рынка повёз семью по магазинам. Хоть родители Ларри и переоделись после дороги в лучшее, что у них есть, но даже издалека видно, что они провинциалы. К тому же оба поправились, и старая одежда, которой в лучшем случае лет пять — десять, им явно не по размеру.

Начал с родителей. Два костюма отцу, куртка, рубашки, две пары обуви, головной убор, похожий на котелок и дорогой красивый ремень. Три платья матери, симпатичное пальто, кофта, шляпка, сумочка, три пары разной обуви и пакет женских принадлежностей, про которые нам даже не рассказали. На Мари я оторвался. У неё целый ворох обновок, купленных в трёх разных магазинах. Себе обновил рубашки и нашёл дорогие полуботинки из какой-то редкой кожи местной разновидности варана. Почти сто пятьдесят золотых, как с куста…

В снятый мной дом родственнички приехали притихшие и слегка ошалевшие. Ещё бы. Потратить за три часа сумму, превышающую годовой доход семьи — это сильно! Такого они никогда не видели и даже представить себе не могли.

А у меня ещё и подарки для них приготовлены…

Когда я причёсанный и начищенный вышел в зал и сказал, что вернусь поздно, на мои слова никто не прореагировал. Семья сидела и смотрела на горы свёртков и пакетов, которые даже не все на стол влезли и частью были разложены по стульям. Одна лишь сестра что-то буркнула, разрываясь между двумя большими куклами и парой мягких игрушек.

Огорчил лишь извозчик, при расчёте потребовавший с меня лишнюю серебрушку. Видите ли, я ему поручень помял. Железный. Заткнулся он лишь тогда, когда я напомнил ему, в связи с чем я вынужден был так крепко держаться.

Но всё это странно… Поручень. Светильник с бездонным накопителем. И резко прошедшее головокружение. Ладно, позже подумаю, а сейчас я уже захожу к Свенсонам.

Интермедия 26.

Белговорт. Очень приличный особняк в одном из центральных кварталов.

— Ну, что, дорогой. Как тебе молодой человек? — спросила Лаура Свенсон у мужа, когда ужин был окончен, гость их покинул, а дочь ушла в ванную.

— Очень сложное впечатление. Я бы сказал, двойственное, — затруднился с ответом Глен Свенсон, — Ты сама знаешь, с какими людьми мне приходится разговаривать, но я никогда не чувствовал себя открытой книгой.

— Хочешь сказать, что он читал твои мысли?

— Нет, не то. Он как будто знал о чём я его спрошу и отвечал не задумываясь, но очень взвешенно. Ещё он очень интересно на меня несколько раз глянул, причём буквально за секунду — другую до того, как я озвучивал ему заранее подготовленные мной вопросы.

— И что ты узнал?

— К своему удивлению должен отметить, что очень немногое.

— Вы почти час разговаривали…

— Да, и как мне кажется, Ларри узнал от меня больше, чем я от него.

— А что насчёт товаров для женщин?

— Выразил готовность вернуться к этому вопросу сразу же, как только он оформит на себя привилегии об изобретениях.

— Погоди. Я не поняла, так он отказался или согласился?

— Именно этот вопрос я сейчас сам себе задаю и пока не могу сказать ни да, ни нет. Ну, ладно. Что мы всё обо мне. Ты говорила, что у вас тоже есть хитрый план. Он сработал?

— Ты только Лерочке ничего не говори, но она проиграла.

— Как так? Вроде бы она даже стала проявлять к Ларри интерес ближе к концу вечера.

— Мы, женщины, это видим по-другому. Сначала всё шло, как задумано. Он с неё глаз не сводил. Но тут где-то Лерочка фыркнула больше, чем надо, и всё разом закончилось. Да, он был вежлив, но на вопросы начал отвечать односложно и словно перестал её замечать. А дальше уже ей пришлось добиваться его внимания, но она не слишком преуспела.

— Что же получается, мы проиграли на всех фронтах? — умело открыл Глен бутылку лёгкого вина, и налил по половине бокала себе и жене, — Но сделали нас так искусно и тонко, что мы до сих пор не можем в это поверить.

— Чему ты радуешься? — недовольно спросила Лаура, принимая из рук мужа бокал.

— Ты не поверишь, но мне стало снова интересно жить, — отсалютовал ей Глен своим бокалом и со вкусом и видимым удовольствием посмаковал первый глоток, покатав вино на языке, — Кстати, дорогая, а ты не хочешь, чтобы я проводил тебя в твою спальню?