Бастард Ивана Грозного — 2 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 65

Своим отъездом Александр решил убить нескольких зайцев. Во-первых, — тайно напасть на крымского хана, шпионов которого в Москве было так много, что любые попытки отправить отряды заканчивались неудачей. Во-вторых, — ему тоже надоела Москва. И его «прыжки»… То в образ «Ракшая», то в образ царя, то в Воронеж в тело Петрухи.

А в третьих… Санька помнил, чем для Ивана Грозного едва не кончилась попытка государственных реформ. Того обложили так, что царь едва смог сбежать. Вот Санька и предвосхитил события, отдав бразды правления тому, кого и хотели воссадить на трон бояре. Это была, своего рода провокация. Катализатор. И он должен был проявить скрытые в глубине процессы. Но, даже если боярская дума возьмёт власть, казна была пуста.

Казну, Санька, на этот случай, вывез. Казначей добровольно кладовые не откроет, так как был оборотнем, вселившимся в тело Фёдора Ивановича Сукина, и бунтовщикам придётся брать их силой. Что, даже если они сначала захотят проверить наличие денег, тоже будет показателем бунта. А оборотень всех запомнит в лицо.

Поэтому Санька скакал по накатанному тракту, весело насвистывая какую-то «древнюю», годов семидесятых, роковую мелодию.

* * *

О нападении на Таманские крепости Александр сговорился с кабардинским князем Темрюком Идаровичем и недавно посаженным на Астраханский «трон» ханом Бек-Булатом. После того, как Александр провёл первые переговоры с послами черкесов, он отправил к вновь перешедшей под «руку» Крымского хана Астрахани воеводу Черемисинова с семьюстами ратниками. Тот Астрахань захватил. Предавший Ивана Грозного Дервиш-Али бежал, как и почти всё население города.

Черемисинов пригласил из Ногайской орды потомка Ченгисхана Бек-Булата, передал ему в управление город, а сам отправился на помощь Темрюку, в чём преуспел.

Таким образом, весь восток Московии оказался в руках ногаев и черкесов, с которыми сейчас породнился Санька. Бек-Булат был женат на одной дочери Темрюка, а Александр на другой. Однако Санька понимал, что удержать Кавказ, Астрахань, да и Казань без захвата Тамани и устья Днепра было невозможно. Вот он и сместил сферу государственных интересов в эту сторону.

Дорогу из Рязани до Воронежа за несколько лет подняли на крутую (с восточной стороны) полутораметровую насыпь, ставшую преградой от конных набегов степняков, присыпали мелким камнем и выровняли. А потому до Липецка и далее до Воронежа Санькин отряд доскакал и доехали споро и без приключений.

Александр, ещё издали увидев дубовые заросли, похожие на его родной Шипов лес, возрадовался. Если бы не свалившееся на него «Российское Царство», он с удовольствием жил бы здесь. Балтика ему не понравилась. Однако на море тянуло. Вот он и решил отнять море у турок.

Александр чётко понимал, что завоевание Иваном Грозным Казани, Астрахани, и его, Санькино, завоевание Кавказа, — меры недостаточные. Пока османы держат под контролем Босфор и Крым, не ходить русскому флоту по Азовскому и Чёрному морям.

В «нормальной истории» Липецк основан в месте слияния речки Липовки и Воронежа в начале восемнадцатого века по команде Петра Первого, который сейчас и не родится, кстати. Александр же послал сюда разведчиков пять лет назад и сейчас с удовольствием рассматривал плоды фактически своих рук. Он тогда «в наглую» использовал доверие царя Ивана и отправил сюда рудознатцев и двести «своих» крестьян, хотя права на это не имел. Крестьяне были приписаны к Коломенскому.

Крестьяне поехали с удовольствием, так как Санька разрешил им работать на шахтах только четыре дня в неделю и добывать пропитание лесной охотой. На плотинах были поставлены рыбочерпальные колёса, снабжавшие поселян рыбой, освобождённые от леса деляны распаханы и засеяны горохом и чечевицей. С питанием у работников проблем не было и в Липецк потянулись свободные крестьяне и беглые.

Несколько раз городок, обнесённый из-за территориальной разобщённости не сплошной стеной, а двойными засеками вокруг заводов, удачно отбивался от набегов степняков ибо у всех работников имелись боевые луки, рогатины и мечи. У крестьян оружия не было не потому, что имелся запрет на хранение и ношение. Стоили хорошие луки, мечи, другое стальное оружие слишком дорого. А броня и огнестрельное и подавно.

Санька же обеспечил рабочих Липецких заводов не только бронёй и холодным оружием, но и, года два назад, огнестрельным.

Красный и бурый железняк содержит много воды и при нагревании становится пористым, что облегчает его восстановление. Потому выплавка чугуна и железа из таких руд была сравнительно легка, но металл требовал дальнейшей ковки.

Александр, глядя на кузни, доменные печи, ткацкие и другие цеха вспомнил фильм, который смотрел в детстве: «Город мастеров», и усмехнулся. Липецк и Воронеж были выведены из системы налогообложения и подчинялись только царю.

В Липецке немного задержались. Александр решил осмотреть, а заодно и показать черкесам казенные железоделательные заводы, построенные и запущенные в эксплуатацию ещё три года назад. Заводы пользовались тремя рудниками, поставлявшими бурый и красный железняк шахтным способом.

Два завода (нижний и верхний) имели две плотины, доменный и оружейный дворы, несколько молотовых и сверлильных мастерских. Рядом с заводом имелось село, и немецкая слобода, образовавшаяся из сосланных на жительство эстонцев, захваченных в ходе набега на Ливонский орден.

Александр спустился в шахту, чем сильно удивил и Черкесов, и своих «ближников», опросил рабочих горячих цехов. Помимо железоделательных заводов, здесь существовали суконная, кожевенная, чулочная, шляпная «фабрики», красильная, бударная[1] мастерские, овцеводческое хозяйство. Александр просил управляющего не насиловать селян и разрешать им заниматься иными, кроме железных, промыслами.

И несмотря на то, что на казённых заводах платили деньгу, а кормёжка была обильной и качественной, многие эстонцы открыли собственный «бизнес».

— Сколько у вас жителей? — спросил он управляющего заводами.

— Работных мужиков — две тысячи шестьсот двадцать девять, — ответил бывший мастер Тульского завода Иван Баташов. — Баб — тысяча триста восемь, а мальцов — три тысячи восемнадцать. Ратных не считаю, но знаю, что около трёхсот.

— Чем заняты ратные? Не озоруют?

— Баб не хватает. Воруют у половцев, а те к нам приходят. Но воевода дело знает, службу справно поставил. Отбиваемся. А ратные люди в окружных дозорах, да на промысл зверя и дичи ходят. Ратный городок за нижней плотиной стоит.

Заводы впечатлили черкесов. Они вместе с Санькой ходили по цехам и цокали языками, пробуя на прочность и на изгиб сабли и мечи. Удивлялись количеству отлитых из бронзы пушек и чугунных мортир.

— Это сколько же нужно ямчуга, чтобы все пушки снарядить? — спросил старший сын Темрюка.

— Много, — согласился Александр, не вдаваясь в дальнейшие разъяснения.

Он не очень доверял своим новым родственникам. Санька помнил, что горцы многие века помогали русским царям удерживать власть, но не понимал почему. Только из-за того, что боялись турок?

История с женитьбой на черкешенке не очень нравилась Александру, но получалось, что ни у царя Ивана, ни у него не было иного выбора. Та «лучшая тысяча», которую Иван, и он, Александр, одаривал землями, доверия не оправдывала.

Поднимая младшие фамилии Иван и Александр лишь возбудили ненависть к себе потомственных дворян. Недовольных становилось всё больше и больше. Бунт зрел. Александр знал даже его «точки кристаллизации», но начать вырезать бунтовщиков не решался. Именно поэтому он ушёл из Москвы в «свою землю». На Дон.

Санька полагал, что переговорами с ливонцами и шведами, он отсрочил войны на западе и севере. В любом случае, там есть и кому продать русские земли, и кому защищать их. Он сделал всё, что мог, усилив регион самостоятельными и жадными владетелями.

Александр махнул рукой, прогоняя мрачные мысли. Уведя за собой более пяти тысяч самых боеспособных воинов, Санька не чувствовал себя уверенным в правильности своих действий. Однако, ту силу, которую он в них вложил во время тренировок, воины должны выплеснуть.