Без ума от тебя - Дженсен Триш - Страница 20

• Предыдущая
• 20/64
• Следующая

– А что ты скажешь об обычном поцелуе? – Пейдж сделала шумный вдох.

– Это тоже может иметь опасные последствия.

На Росса волной нахлынуло разочарование, но он улыбнулся и опустил руку.

– Наверное, ты права.

И повернулся к своей кровати.

– Хотя, черт побери, – пробормотала Пейдж и, схватив его за запястье, притянула к себе, – один поцелуй не повредит.

– Правило Номер Четыре-А, – тут же напомнил ей Росс.

– Можешь оштрафовать меня.

Росс никак не рассчитывал, что ему подвернется такая чудесная возможность, но, если можно так выразиться, она сама – то есть возможность – прыгнула ему прямо в распростертые руки. Запустив пальцы в душистые волосы, Росс провел ладонью по ее голове. Затем прижался губами к ее губам.

Первое же прикосновение к ее губам было подобно взрыву, потрясшему все его тело. Росс слегка повернул ее голову набок и со стоном снова поймал ее губы своими губами и накрыл их глубоким страстным поцелуем.

Целовать ее было истинно райским наслаждением. Ее поцелуй был нежным и одновременно требовательным. Росс не помнил, чтобы он раньше получал такое удовольствие от женского поцелуя. Пейдж жарким костром воспламенила его. Продолжая целовать ее, Росс крепко прижал ее к себе, не оставляя никаких сомнений в том, как сильно он ее хочет.

Пейдж застонала, тесно прижимаясь к нему грудью. Это прикосновение вызвало в нем чувство, близкое к головокружению.

– О Боже, Пейдж, – еле слышно прошептал он. Она казалась ему такой беззащитной и миниатюрной. Его лапища практически закрывала ее спину.

Ее руки скользнули вверх по его груди, затем обвили его за шею, предоставив его рукам беспрепятственно исследовать все изгибы и округлые выпуклости ее нежного тела. Росс не преминул воспользоваться этой чудесной возможностью и, надо сказать, получил небывалое наслаждение от этой анатомической экспедиции. Отчего возбудился еще сильнее. Если Пейдж и дальше будет так его целовать, он просто возьмет ее силой, не задумываясь о последствиях. Дурманящий аромат ее кожи и волос буквально сводил его с ума. Духами она не пользовалась, так что это был исключительно ее природный запах, возбуждающий эротический аромат женщины.

Неожиданно Пейдж резко отстранилась, глядя на него широко раскрытыми глазами и слегка задыхаясь. Ее губы немного припухли от поцелуев и казались ему настолько сочными и манящими, что ему снова захотелось впиться в них.

– Что ж, – сказала она, отступая назад, – это было... э-э... настоящее...

– Наслаждение? – поспешно продолжил ее мысль Росс, горько сожалея о том, что поцелуй прервался на самом волнующем месте.

– Опыт. Жизненный опыт, – ответила Пейдж.

– И весьма неплохой.

– Видимо, даже слишком, – согласилась Пейдж, коротко кивнув. – И было бы глупо с нашей стороны попытаться его повторить.

– Вообще-то я точно не уверен... – начал было Росс, но приготовленную им фразу оборвал внезапно зажегшийся свет. Пейдж поспешно отпрянула. Затем потерла ладонью губы и поправила прическу.

Росс еще какое-то мгновение полюбовался тем, как вздымается и опускается от волнения ее чудесная грудь, прежде чем посмотреть, кто пришел нарушить их уединение.

От удивления у него отвисла челюсть – перед его взором предстала пестрая толпа лиц явно не из числа медицинского персонала.

– О Господи, – пробормотала Пейдж.

– Кто все эти люди? – осведомился Росс. Среди посетителей он разглядел супружескую пару средних лет, некую даму преклонного возраста, двух девочек-близняшек лет этак шестнадцати, молодого человека приблизительно двадцати лет – последний держал в руке нечто вроде калькулятора.

– Это моя семья. Мои родственники. Вернее, примерно один процент моих родственников. – Пейдж распрямила плечи и направилась к интеркому.

– Привет всем!

Первой заговорила старшая но возрасту дама – копия Пейдж, правда, с более светлыми волосами.

– Пейдж, дорогая, как ты себя чувствуешь? – Она внимательно осмотрела Пейдж с головы до пят в поисках возможных ранений и травм.

– Со мной все в порядке, мам. Вам вовсе не нужно было всем приходить сюда.

Понятно. Так значит, это ее мать, а высокий и элегантный мужчина, стоявший рядом с дамой и покровительственно обнимавший се за плечи, – это, видимо, отец Пейдж. Скорее всего ни о каком мучительном разводе в этой семье никогда даже не думали.

– Правильно ли мне доложили, будто одного из моих солдатиков вывели из строя? – спросил мужчина.

О Боже. Военный. Росс был готов поспорить на собственный «ролекс», что отец Пейдж – бывший военный.

– Со мной все в порядке, па. Честное слово. – Вперед шагнула вторая женщина, на вид особа уже не первой молодости. Покопавшись в огромном черном ридикюле, она высыпала в руку пригоршню леденцов в обертках.

– Я принесла тебе конфеток, Пейдж, дорогуша. Твои любимые, мятные.

Пейдж тут же скрестила на груди руки.

– Где ты взяла их, тетя Роуз?

– Там, внизу, в подарочном магазинчике.

– А ты заплатила за них? – Обернувшись к Россу, она, понизив голос, пояснила: – У тети Роуз иногда возникает проблема – берет чужое, не заплатив.

– И это так ты благодаришь любимую тетушку? – проворчала явно склонная к клептомании родственница Пейдж.

– Извини, дорогая. Спасибо тебе, – сказала Пейдж. – Оставь их тут, с твоей стороны перегородки. Медсестра принесет их мне. Тетя Роуз оставила леденцы там, где ей было велено, и взялась обследовать медицинские шкафчики. Росс с нескрываемым любопытством стал наблюдать за тем, как она выдвигает и возвращает на место ящики. Тетушку, по всей видимости, ужасно заинтересовали резиновые печатки, которые она и попыталась нарочито небрежно засунуть в свой ридикюль.

– Мама! – позвала Пейдж, и мать ласково и деликатно забрала перчатки у тети Роуз.

– Мы приспособили твою квартиру под командный пост, откуда координируем ход твоего лечения, – заявил отец Пейдж. – И мы ни на шаг не отступим, пока ты не вернешься из больницы на родную территорию целой и невредимой.

– Не нужно ничего, пап. Со мной все в порядке.

– Ты только что ела клубнику, Пейдж? – неожиданно спросила мать.

– Нет.

– А почему у тебя такие опухшие губы? – Пейдж машинально провела рукой по губам.

– Наверное, это от падения при взрыве.

– Дай-ка я посмотрю твои зубы! Все целы?

– Мама, со мной все в порядке!

Одна из близняшек сделала шаг вперед и постучала по стеклу ярко-малиновым ноготком.

– Эй, Пейдж, сколько тебе еще сидеть здесь? А почему ты не в больничной одежде? Ты даже не выглядишь больной, у тебя только чуточку покраснело лицо. А у меня на следующей неделе свидание с Джеймсом. Надеюсь, ты скоро вернешься домой и сделаешь мне нормальную прическу. Тебя скоро отсюда выпустят?

Юная родственница Пейдж выпалила все эти вопросы на одном дыхании. Росс даже удивился, как она может тараторить столько времени, не дыша.

– А это кто такой? – спросила девушка, указывая на него. – Какой красавчик! Да он просто душка!

Пейдж, очевидно, выбирала из пулеметной очереди вопросов только те, что, по ее мнению, были достойны ответа.

– Боюсь, что вряд ли смогу вернуться домой до твоего свидания.

– Ник нам рассказал, что ты оказалась в одной палате еще с одним больным, – вмешался в разговор отец. – Познакомь нас, пожалуйста, с твоим сокамерником!

Пейдж посмотрела через плечо. На ее лице читались одновременно отчаяние, мольба и извинение. Росс пожал плечами, подошел ближе к стеклянной перегородке и улыбнулся.

– Знакомьтесь, это Росс Беннет, – сказала Пейдж, взмахнув рукой в его сторону. – Росс, знакомься, это мои родители, Уильям и Лайла Харт.

– Как поживаете? – осведомился Росс.

– Рада с вами познакомиться, – ответила мать, а отец внимательным взглядом оглядел его с головы до ног – точь-в-точь как призывника во время медицинской комиссии. Судя по выражению лица папаши, тот остался не слишком высокого мнения об увиденном.

• Предыдущая
• 20/64
• Следующая