Сокола видно по полёту (СИ) - Натали Натали - Страница 35

— Я прекрасно понял, что вы хотели сказать, сир. Говоря об отважном человеке, который сломает вековые традиции между горцами и жителями Долины, вы не обо мне говорили… Но я не в обиде. Вы были вправе сомневаться во мне. Ведь до этого я не давал вам повода думать иначе, верно? Но я обещаю, что никогда больше у вас не будет предлога усомниться в моей чести. Ни у вас, ни у кого-либо другого. Я не допущу, чтобы сегодняшнее ваше обещание оказалось нарушено по моей вине…

Талли видел, с каким трудом Роберту даются эти слова, который теперь говорил жёстко, отрывисто, сердито — как лорд говорит с провинившимся вассалом.

— Вы посланник моего дома, сир. Всё, что вы здесь делаете, вы делаете от имени моего дома. Всё, что говорите — говорите от моего имени. Ваше предложение — моё предложение. Помните об этом!

— Да, милорд. — Талли снова склонил голову.

— И никогда больше не предлагайте мне нарушить моё слово!

— Да, милорд. — Голова склонилась ещё ниже, так, чтобы Роберт не увидел довольную усмешку.

— Возвращайтесь к костру и закончите дело, ради которого прибыли сюда. Как можно скорее. Я хочу домой.

— Да, милорд.

— Ваша инициатива… — Роберт замолчал и дождался, пока собеседник поднимет голову, — она мудрая. Моя матушка выбрала хорошего посланника.

— Благодарю, милорд.

Талли развернулся и зашагал обратно. Он шёл к костру и улыбался, качая головой в изумлении. Взбучка, которую устроил ему Роберт, стоила того огромного удовольствия узнать, что маленький засранец теперь не такой уж и засранец. Соколёнок, быть может, ещё и не был готов к самостоятельному полёту, но пёрышки топорщил уверенно и клевался вполне грамотно.

Последовать за сиром Бринденом Роберт не спешил — он стоял, прислушиваясь к ровному гулу человеческих голосов, идущему от пылающего костра, чьи отблески виднелись даже отсюда. Пытался осмыслить то, что произошло с ним сегодня. Раздумывал, будет ли скучать, когда покинет это место навсегда. «Нет. Никогда», — ответил он себе честно. Ну, может быть, только по неторопливым историям Торстена на вечерних посиделках в шатре… или по играм с ребятами на поляне… по беседам с Ульфом во время укладки копчёного мяса по коробам… по незлым подначиваниям Эши, когда он в очередной раз портил шкуру, по… Роберт отбросил ненужные сожаления и уже собрался вернуться к костру, но шорох из ближайших кустов заставил его замереть на месте и положить ладонь на рукоять аракха.

— Собираешься домой, маленький лорд? — В сгущающихся сумерках тёмные глаза Ивера казались чёрными дырами. — Теперь тебе не нужно держать своё слово, которое ты дал старому нищему Обгорелому, верно?

Роберт молчал, не до конца ещё вернувшись в реальность из своих размышлений.

— Не бери в голову, парень. Я просто спросил… — Ивер невесело усмехнулся.

— Дорога до дома длинная, — медленно сказал Роберт. — Времени для тренировок будет достаточно. У меня ещё не всё хорошо получается. Поэтому, если ты не передумал, дотракиец, собирай вещи. Ты уезжаешь с нами. — Он немного помолчал, словно что-то припоминая, и затем спросил: — Не хочешь кого-нибудь взять с собой?

Недоверие в чёрных глазах сменилось удивлением.

— Нет, — покачал Ивер головой. — Ей будет лучше здесь. У меня дома считают, что женщина должна растить детей и ждать мужа с войны. А не размахивать мечом. Шела не найдёт себе там мужа… Слишком уж непокорная. Её дом здесь.

Роберт кивнул, ему пора было идти.

— Готовься в путь, дотракиец, — повторил он. — Я всё же накормлю тебя кровяными колбасами.

Подходя к костру, Роберт услышал препирательства — Красная Рука что-то возбуждённо доказывал сиру Бриндену, Хаген поддерживал своего командира. Мужчины и женщины переговаривались, пили из кубков и кружек, кто-то собирал грязные миски, лежащие на траве. Грай стояла слева от кресла отца и с негодованием прислушивалась к словам брата. Роберт шёл, открыто любуясь ею, не скрывая своей радости, улыбаясь лишь ей одной. Она заметила его первой и сначала робко потупила взгляд, но потом тоже радостно заулыбалась.

— Мышь никогда не станет сумеречным котом! — с убеждением в голосе воскликнул Тиметт сиру Бриндену, заканчивая спор, и Хаген согласно угукнул.

— Я не мышь. — Роберт наконец оторвал взгляд от Грай и посмотрел на Тиметта, не переставая улыбаться. — Я сокол.

— Это у себя в замке ты сокол, — раздражённо бросил тот. — А здесь ты обычная трусливая мышь. Только жрёшь больше. И срёшь…

Вождь поднял ладонь, останавливая сына, и посмотрел на Роберта.

— Посланник твоего племени был очень красноречивым. Много правильного и мудрого он сказал. Я почти готов прислушаться к его советам и согласиться на ваш брак с моей дочерью.

Роберт положил ладонь на рукоятку аракха и учтиво поклонился.

— Почту за честь, милорд, — сказал он.

Вождь хмыкнул, его лоб разгладился, а глаза довольно прищурились.

— Но прежде, чем принять окончательное решение, я хочу послушать тебя, Роберт, сын Джона. Что ты можешь сказать мне?

Роберт оглядел горцев, медленно переводя взгляд с одного на другого. Здесь были и друзья, и те, кто так и не принял его. Что он мог сказать им? Сир Бринден уже сказал всё, что было возможно придумать — Лиза Аррен действительно выбрала разумного и толкового парламентёра. Разве что…

— Я обещаю, что ваша дочь не пожалеет, что покинула племя. Я постараюсь сделать всё, чтобы она была счастлива в Долине, — сказал он.

Роберт видел, какой признательностью светится взгляд Грай. Как неприязненно хмурится Красная Рука, и одобрительно смотрит сир Бринден.

— Я надеюсь, что она подарит мне много здоровых сыновей, а вам внуков, — продолжил Роберт, и Грай смущённо опустила голову. — Когда Обгорелые объединят всех горцев Лунных гор, то встанут во главе них. Вы поможете нам сделать Долину процветающей. А если союз племён решит принести мне, лорду Долины, клятву верности, то вместе мы сможем вернуть моему дому Соколиную корону, сделать Восток независимым королевством. Как было когда-то. — Он помолчал и добавил, глядя на вождя в упор: — Твой внук, Тиметт, сын Торбена, может стать Королём Гор и Долины! Кровь твоего рода будет течь в жилах королей Востока!

Глаза вождя превратились в чёрные щёлки, Красная Рука изумлённо приоткрыл рот, сир Бринден удовлетворённо крякнул, а взгляд Грай стал восторженно-обожающим. И лишь старый дотракиец где-то в тени деревьев зашёлся в беззвучном смехе, повторяя про себя: «Вот же плут!»

— Чтобы жениться на Грай, парень, ты должен стать одним из нас. — Вождь наконец принял решение и дал свой ответ. — Ты должен стать Обгорелым. Но сначала нужно, чтобы трое мужей клана поручились за тебя. — Он оглядел собрание: — Кто поручится за Роберта, сына Джона?

Почти сразу в круг вышел Торстен.

— Я поручусь за него, — просто сказал он.

Роберт кивнул, благодаря.

— Кто ещё? — спросил вождь.

Обгорелые переговаривались, но никто не торопился выступить. Красная Рука грозно осматривал своих воинов, Грай тоже с тревогой переводила умоляющий взгляд с одного на другого, выискивая в лицах хотя бы искру поддержки.

— Я поручусь за лордёныша, — сказал Ульф, выходя вперёд. — Мы не раз вместе ходили на охоту. Парень не хуже наших ребят!

Грай решила, что отдаст Ульфу тот кожаный пояс, украшенный лунными камнями, что она шила для Роберта, исколов себе все пальцы. Ей будет в удовольствие сделать ещё один.

После небольшой заминки к костру протиснулся Ивер.

— Я поручусь за маленького лорда, — сказал он. — Ему есть, чему учиться, но он небезнадёжен.

— Нет! — протестующе воскликнул Красная Рука, тыкая в сторону поручителя топором. — Ты ушёл из племени, Ивер-дотракиец! Ты можешь делить с нами еду у костра, но больше не имеешь права голоса!

Тот виновато опустил голову и шагнул обратно в тень. Грай обмерла и, стараясь удержаться от слёз и упрёков, вцепилась пальцами в плечо отца.

— Кто ещё? — спросил вождь. Но племя молчало. — Хорошо, тогда я сам поручусь за него.