Системный Правнук (СИ) - Третьяков Андрей - Страница 30

— Как ты знаешь, я системщик. Впрочем, как и ты. И я поменял своё имя в Системе на «Правнука». Тебе тоже нужно сменить свой ник, поскольку скоро информация о системщиках станет общедоступной. Но я один из сильнейших системщиков, и потому мне нужно скрываться. Глава уже рассекретил меня, но при этом обещал сотрудничество и содействие. Но, похоже, Правнука ищет не только он. Судя по его реакции, ту девочку-шпионку, к которой ты меня приревновала, послал не он. А ты — моё слабое место.

— А к чему такая секретность? — не выдержала она. — Ну, узнают, это же почёт и уважение! Мы — системщики, боремся с мировым злом, всех спасаем.

— Как бы сказала моя баб… ангел: «Какая же ты зелёная»! Потому что тебе тут же придётся делать не то, что нужно для спасения человечества, а то, что выгодно людям, имеющим над тобой власть. Например, сдавать награды как минимум. Ты готова? Ты будешь рисковать, а они усиливаться за твой счёт, — попытался я вызвать в ней собственнические чувства.

— Ну и что? Если станет больше системщиков, это же лучше для всех, нет? — любимая явно не понимала того, что я хотел до неё донести.

— Да, они станут сильнее. Только в порталы не пойдут. Эти твари от власти будут копить силы и возможности, чтобы при угрозе могли сбежать побыстрее, оставив таких, как мы, прикрывать их отход. Понимаешь?

Сергей

Аня сидела напротив меня в начале тоннеля и что-то серьёзно обдумывала. Молчание затягивалось, но я решил не мешать ей. Наконец, она подняла на меня глаза.

— А знаешь, ты абсолютно прав. Моя семья всю мою недолгую жизнь вращалась в кругах руководства, и я постоянно видела эти лица, которые точно не будут думать о людях в критической ситуации. Только о себе. В лучшем случае ещё и о своей семье. Но далеко не все. Ладно, над ником я сегодня подумаю, с девочкой разобрались. Что ещё происходило? Судя по всему, крысок ты уже добил?

— Да, и даже их мамашку! — похвастался я. — А ещё я закрыл портал с уродами типа людей, которые уже шли к нам. За рабами. И закупорил мир, в котором жили черепашки-огнемётчики. Безобидные твари, к нам, думаю, не полезли бы, но зато вообще неубиваемые. Огнём ещё плюются, чуть не поджарили. Поотрубал им головы и сбежал. Кстати, когда я там заканчивал, припёрся огромный отряд людей из семьи правопорядка. Но не успели, я дочистил уже при них. Однажды даже им чуть не попался. Собственно, больше подвигов не было. А, вру! Ещё из интересного: меня подстрелили. Полчаса в капсуле провёл, лечился, пока тебя дожидался.

— Ты крут! — лести в её словах я не увидел, скорее добрая зависть. — А когда меня с собой возьмёшь? И, кстати, я себе придумала ник! «Любимая», как тебе? Ну да, сказала вслух и поняла, как глупо это звучит. Вообще никаких идей нет.

— Ты знаешь, а мне нравится! — я совершенно не кривил душой. — В нашем мире, когда слово «люблю» — исключение из правил, ты прям бросаешь вызов всем остальным. Но решать только тебе. И да, я тебя люблю. Так что ты действительно любимая, как минимум мной. Только вот пол бы скрыть. Как тебе «Любимка»? Суть та же, но любимкой может быть и парень. Или вообще любитель мороженого. Но, главное, мы будем знать, о чём речь.

Её глаза загорелись, потом расфокусировались, она явно общалась с ангелом.

— Готово! Теперь я Любимка! Блин, мне нравится, воодушевление какое-то накатило. Когда пойдём качаться? — она задорно окинула меня взглядом.

Я с улыбкой смотрел на раздувающиеся ноздри моей кровожадной напарницы. Но помнил просьбу главы о необходимости привлекать к делу борьбы с Системой людей.

— Ань, это ещё не всё. Нам нужна команда, как Витёк, помнишь его? Он погиб. Только теперь я постараюсь сберечь их. Есть кто на примете? Один-два человека.

Анатолий Петрович

Звонок главы учёных застал меня врасплох. Только я поудобнее устроился с чашкой кофе, решив поизучать текущую ситуацию…

«Здорово, Петрович! У меня есть добрые вести. Чип прижился, и твоя дочь в течение часа должна прийти в себя. Заглянешь на огонёк?».

Чашка выпала из моментально ослабевших пальцев, и хрупкий фарфор засыпал ковролин кабинета осколками. Неприятное внешне, но с волшебным запахом кофе коричневое пятно расплылось прямо под моим стулом. Я сглотнул ставшую тугой слюну, перевёл дух и ответил:

«Скоро буду, жди!».

Через пять минут коптер уже взмыл со стартовой площадки дома. До научников долетел быстро, и через полчаса после звонка я уже входил в кабинет Анатолия Петровича, главы семьи.

— Ну, Серафимович, не томи, рассказывай! Как всё прошло, какие прогнозы?

— Прогнозы самые радужные, но первый блин вечно комом, потому давай не будем спешить? Сейчас она уже в сознании, проводим стимуляцию мышц, проверку рефлексов. Да что я тебе голову буду этой заумью забивать! Этанолу дать? Есть шикарное вино позапрошлого года. Букет — закачаешься.

Он споро достал из стола почему-то пыльную бутылку, пару бокалов, наполнил их и один протянул мне.

— Берёг отметить какой-нибудь прорыв в науке, а тут сразу два повода! — он чокнулся со мной бокалом. — И прорыв, и другу дочку спас. Скорее всего. Да не менжуйся, все тесты говорят, что эксперимент проходит идеально, что удивительно. Вот, смотри на эти мониторы! Видишь правый график? Хотя да, тебе это ни о чём не скажет. Ну, тогда просто поверь.

Мы оба замолчали, смакуя вино. Он в ожидании результатов эксперимента, ну, а про себя я просто молчу. Неужели это действительно возможно? Минут через пятнадцать, когда бутылка почти закончилась, он вдруг вскочил:

— Ну что, идём знакомиться с нашей мышкой? Сразу говорю, она у нас останется ещё минимум на день! И даже и не спорь.

Ноги тряслись, пока мы шли длинными коридорами, поднимались на лифте, потом опять коридор… И вот мы входим в палату с единственной койкой по центру, окружённой огромным количеством непонятного оборудования. А на кровати лежала моя родная, доченька Олюшка!

— Папа, это ты? Ты тоже умер? Почему ты здесь? Я помню, как меня ели, рвали и ели! Это я их выпустила? Я не хотела, пап! Я не специально, честно, — по щеке моей кровинушки покатилась одинокая слеза. — Прости меня, папочка.

Не сдержавшись, я подлетел к кровати, схватил в охапку стройное тельце, прижал к груди.

— Милая, ты жива! Тебя спасли наши учёные. А те твари уже уничтожены. Как ты себя чувствуешь?

— Как спасли, что ты такое говоришь, пап? Я же помню! Они съели мои глаза. Они грызли мой живот, а потом прогрызались внутри него. Отъели мне все пальцы, потом мышцы. А в конце я просто выключилась. И очнулась здесь! С пальцами! И я вижу! Это было очень больно, пап…, больно и страшно.

— Ну-ну-ну, тихо, родная. Всё позади.

Я гладил её волосы, понимая, что передо мной действительно моя дочь. Не какая-то кукла, чего я подспудно ожидал и боялся, не робот. А настоящий молодой человечек. Моя дочка. Слёзы текли по щекам, но мне было плевать. Я любовался Оленькой. Никогда больше не выпущу её из поля своего зрения. Гиперопека — плохо? А мне пох! Я уже один раз потерял её, хватит!

— Петрович, ей нужно отдыхать, закругляйся, — голос главы учёных раздался из-за спины. — Я понимаю твои чувства, но нельзя сделать ей хуже.

Нехотя отпускаю руку дочери и плетусь к двери, постоянно оглядываясь.

— Дружище, самый важный тест пройдён. Она помнит тебя и момент своей смерти. Причём все эмоции работают на сто процентов. Так что я тебя от души поздравляю. Теперь можешь не переживать, завтра она уже будет дома. Надеюсь, не сглажу.

Обратно я летел в полном раздрае. Вспышка эмоций высушила душу, накатила апатия. Надо как-то защитить своего единственного ребёнка. Может, приказать Правнуку приносить награды и прокачивать её? Так ведь пошлёт, я много читал про системщиков. Они конченые индивидуалисты. Мозг лихорадочно перебирал варианты. Кстати! Если её оживили один раз…

Я сам себе заткнул рот. Отдать дочь в системщицы? В команду Правнука? Ни-за-что!