Твари империи (СИ) - Фомичев Сергей - Страница 25

— И приукрасить факты, — добавила Ильметра. — Что толку от таких свидетельств?

— Факты не связанные с личностью рассказчика приукрашивать не имело смысла, — возразил Дамматрик. — Но слушай дальше: "На этот раз повод был куда печальнее. Ты уже знаешь, мой друг, что знаменитая "Бирюзовая флотилия" адмирала Посташа вернулась из самого дерзкого предприятия, предпринятого нашим поколением. Адмирал задался целью ни много ни мало миновать южную оконечность Хелта и таким образом обойти материк целиком. Никто до него не смог этого сделать. А он смог. Но сам адмирал не вернулся. Как и большинство его кораблей. Остатками флотилии командовал капитан Калатрис. Именно на его корабле привезли Отродье, о котором я и хотел рассказать".

— Ну, кажется добрались до сути, — фыркнула Ильметра.

Дамматрик продолжил читать:

— "Ты знаешь, мой друг, что каких-то десять лет назад подобное существо было бы исследовано учеными и придворными магами, тщательно описано, классифицировано и занесено в анналы. Но в наше время наука, увы, пребывает в упадке, так что никто не заинтересовался монстром для изучения во благо человечества. Тогда капитан Калатрис решил на нём заработать, чтобы хоть как-то вознаградить матросов и офицеров, а также выплатить компенсацию семьям тех, кто не вернулся. Ничего более ценного они из похода не привезли. Не нашли там на крайнем юге ни золота, ни камней, ни особых специй, ни даже рабов.

Зрелище устроили всё в тех же трёх колизеях Бинайской провинции, где когда-то сражались с мертвецами из Тарсии. Сперва в самом Бинае, потом в Альпорте и наконец в Орне. Убить исчадие оказалось нелегким делом, а вот усыпить способ имелся. И владел этим секретом сам капитан Калатрис. Он обещал, что каждая арена получит по часу боя, каким бы ожесточенным тот не вышел.

В Бинае и Альпорте тварь на потеху публике растерзала с дюжину рабов и благополучно была усыплена капитаном. В Альпорте она даже добралась до ложи с вельможами и вцепилась в горло одному из них, пока не подействовало то ли зелье, то ли заклинание, то ли какой-то артефакт Калатриса (в чем именно заключается секрет, никто не мог сказать наверняка). Вельможу, кривляющегося конвульсиях, облили чёрным земляным маслом и сожгли там же на арене. Тем всё и закончилось.

А вот с представлением в нашем славном городе, представь себе, произошёл конфуз. В колизее Орна охрана оказалась не столь сноровистой, а возможно Исчадие уже смекнуло, как управляться с людьми, обучилось на прошлом опыте. Так или иначе ему удалось сбежать из колизея, разорвав двух стражей и раба.

Город наш наполнила паника. Люди начали пропадать по ночам прямо с улиц, а уж соваться в окрестные леса боялись и в полдень. Капитан Калатрис пропал одним из первых, вместе с ним пропал и секрет упокоения, а без верного средства никто не решился выступить против Отродья. Тогда многие благородные жители решили покинуть город. Караван с лучшей сотней наёмной охраны пробился в Бинай по приморским дорогам. Я был среди них, как ты понимаешь. В городе осталось несколько сотен жителей, что не пожелали уйти. Больше месяца о них никто не слышал, но мы не теряем надежды увидеть их снова".

Что и говорить, история, несмотря на долгое предисловие, вышла увлекательной. Даже сборщик каштанов старался не шевелиться, прислушиваясь к рассказу Дамматрика.

— Вот такое письмо, — закончил тот. — Город надолго опустел. Соседние города исчадие не беспокоило и скоро история стала обыкновенной легендой. А сбежавшего монстра лет через десять после описываемых событий якобы случайно победил какой-то бродяга. Об этом есть короткая сноска.

— Этот твой очевидец так и не описал тварь, — заметила Ильметра.

— Не описал. Возможно не видел лично, а врать не захотел. Другие источники в книге не упомянуты тоже. Свидетельств вообще осталось мало. Офицеры южного флота позже сгинули во время похода бинайских новобранцев, а простые моряки, кто уцелел, предпочитали молчать.

— Добрый человек, — обратился Дамматрик к сборщику каштанов. — Знаешь ли что-то об Орнском исчадие?

— Кто же не знает? — охотно отозвался Лайом. — Из Орна-то отродье, как тамошних жителей поело, прямиком сюда побежало. Вон за тем хребтом, учёные люди его Первым Щитом называют, долина лежит, где оно как раз и проказничало. Говорили, раньше там пасека стояла и мёд просто отличный собирали, милое дело на горных-то цветах. Но как отродье объявилось, никто туда больше за медом не ездил. И пасечник с семьей сгинули.

— А рыцари всякие, колдуны?

— Эти хаживали, а как же, — возница пригладил пятерней седые волосы на голове. — Одни сами пропадали. Другие потом клялись, что одолели, но доказательств каких-то, руки там отрубленной или, скажем, головы не предъявляли. Мол, рассыпалось отродье прахом после упокоения. И про бродягу правда. Да только не вся. Действительно объявился такой, неведомо откуда, но сказывали, по говору на северянина похож. Дважды он в эту долину ходил, отчего и пошел слух о неуязвимости его, а только в третий раз не вернулся.

Лайом помолчал с минуту, а потом решил добавить:

— Моему отцу сын одного матроса, что в поход тот юнгой ещё ходил, рассказывал, будто сам адмирал и был тем отродьем. Дескать там на юге под какие-то чары попал бедолага. А капитан, мол, хотел его исцелить да всё напрасно. И деньги собирал на это. Во как!

— А в долину ту, можно ли наведаться? — спросил Дамматрик у Лайома.

— Боги вас упаси, господа хорошие! — Лайом сделал оберегающий жест. — Никто туда не ходит.

— Некоторые исследователи позже писали, что империя начала распадаться как раз после этого случая, — пояснил Ильметре Дамматрик. — Хотя это преувеличение, конечно. Империя пала под варварами. Но как знамение, символ, предупреждение, возможно, исчадие сыграло свою роль.

Ильми задумалась, не могло ли Орнское исчадие, ну то есть какие-то его эманации, повлиять на пробуждение у неё способностей к чарам? Возможно именно поэтому она не смогла повторить волшбу позже, потому что удалилась от того места.

***

— Стоять, спиногрызы! — ругнулся возница на лошадей. — Вылезайте, ваши милости, приехали.

Постоялый двор на повороте с имперской дороги в Перкунию не сильно отличался от десятков увиденных ранее. Империя строила почтовые станции с размахом, но несколько однотипно. Приземистое здание в виде каре, маленькие окна под самой крышей на глухих внешних стенах и шикарная галерея вдоль стен внутренних. Крыша плоская, по ней перила с балясинами. Случись что, такой дом может и крепостью небольшой послужить. Дворик аккуратный с небольшим каретным двором и конюшней, здесь же кухня с отрытым очагом. За исключением самых холодных дней прямо во дворе ставят столы и устраивают трапезную.

И хотя Южный Берег сравнительно благополучно пережил смуту, нарушение сообщения привело к разорению местных предпринимателей. Не останавливались больше курьеры, вельможи, офицеры, послы, приказчики. Их многочисленные свиты не потребляли горы местных продуктов и бочки вина. Виноградники, поля, фермы пришли в упадок. И, наконец, как последний акт пьесы, поход бинайских новобранцев. Когда несколько сотен офицеров Южного флота набрали тысячи необученных людей для рокового броска к сердцу империи. Рокового для самих участников похода, разумеется. И ладно бы сами сгинули, но задолго до собственной бессмысленной гибели они успели изрядно потоптаться по нивам Холлара.

Морские офицеры плохо понимали сухопутную войну. Главное чего они не учли это прожорливость армии. Они ошибочно полагали, что снабжение на суше похоже на морское, нужно лишь отправить боцмана в трюм. Двигаясь огромной и плохо организованной массой, новобранцы уподобились стаям саранчи. Они опустошили провинцию, усугубив её и без того тяжелое положение после внезапного нарушения торговли с метрополией. Пока пехотинцы изымали посевное зерно, кавалерия (морская кавалерия — смех да и только) выгребла всех лошадей и с тех пор кровь животных имперской породы на юге сильно разбавили крестьянские лошадки.