Чужие маски (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 23

Волк явно был бешеным. И глаза, и оскаленная пасть, и текущая по клыкам пена...

Один укус — и конец.

А еще слюна может попасть на слизистую — и этого тоже хватит.

Зверь пока еще стоял, но долго ли ему кинуться?

Считание секунды.

— Лили, лезь на дерево, — резко бросил Энтони.

Ага, лезь!

Нет здесь такого дерева, чтобы ее выдержало. А бежать — тоже не дело... этот волк явно сбесился и ушел из стаи, они так делают.

Лиля отбросила в сторону все, кроме рогатины и перехватила ее поудобнее, оперла на землю.

Если кинется, попробовать принять его на рогатину, чтобы не дотянулся...

Получится?

Надо пробовать.

— Сабля, — прошипела она, радуясь, что Алекс прихватил хоть какое оружие, а барон тащил его с собой. Повезло... много бы они ножиком тут навоевали?-я...

И тут волк прыгнул.

С места, быстро, целясь в голову и горло, как они обычно и нападают.

Рефлексы сработали быстрее мозга. Лиля крутанулась так, чтобы рогатину подставить под зверя в прыжке. Одно движение, слитное и четкое, словно на учениях.

Она никогда волка не удержит, но затормозить его рогатиной реально, лишь бы Тони не подвел...

От силы удара Лиля отлетела назад и упада на попу. Но волк налетел на рогатину и затормозил. И Энтони успел один раз взмахнуть саблей.

Увы, по шее он не попал, попал примерно посередине волка, перерубил ему позвоночник, по поляне разнесся даже не вой — крик....

Лиля зажала руками уши — и только и могла, что смотреть, как барон ожесточенно кромсает волка мечом, с каждым ударом выталкивая из себя матросскую брань.

Это продолжалось минут пять.

А потом барон обнаружил, что волк таки сдох.

Огляделся...

— Лилиан?

Лиля выставила вперед руки — и совершенно по- женски свалилась в обморок.

❖ >!< ❖

Очнулась ее сиятельство от холодной воды, которой ей брызгали в нос.

-Фуууу!

— Лиля, все в порядке?

Барон был обнажен до пояса и сейчас они находились около пройденного полтора часа назад болотца...

Удачно им болотина попалась. Энтони и сам отмылся как следует, и Лилю водой полил... о том, кто живет в этой воде, Лиля сейчас даже и не думала.Кишечная палочка?

Да хоть холерный вибрион! Все съедим, все переварим!

Женщина вспомнила про волка и ее затрясло.

Смерть прошла мимо.

Смерть, стекающая пеной с клыков... или?

— Тони, вы целы?

- Д-да...

Бесполезно. Лилиан подбросило на месте, и барон был атакован настоящей фурией, которая осматривала его руки и лицо, ощупывала и едва не облизывала каждую царапину.

Кажется, все обошлось...

— Вы боитесь, что я заразился? — догадался Энтони. -ДА!!!

Лиля действительно этого боялась. Но вроде бы как — все нормально?

Открытых царапин на руках и лице не было, одежда порвана, но контакт с кожей отсутствует, так, вспоминаем про бешенство.

Слюна животного должна попасть в открытую рану или на слизистую.

Тони рубил его посередине, вот она была в группе риска, но от толчка отлетела назад и упала... ребенок?!

Лиля прислушалась к себе и тут же успокоилась.

Уж что-что, а кровотечение она бы точно не пропустила, и боли, и спазмы...

А кровь?

Да, на одежде у Энтони была кровь, но не так, чтобы много. И он ее стирал в болоте, утопив и оставив так...

Лиля вздохнула.

Ладно, вспомним перестроечные времена, потрем одежду песком, а еще лучше — засыплем этим песком и потопчем ногами, чтобы отстиралась получше.

— Живой...Тони посмотрел в зеленые глаза, которые находились совсем рядом с его глазами... и мысленно плюнул на все.

Адреналин гулял в крови, и он поступил так, как диктовали ему инстинкты.

Поймал Лилиан за подбородок и властно прижался губами к губам.

Лиля на миг замерла, а потом подалась вперед — и ответила на поцелуй.

* ❖ ❖

Двоих людей бросило друг к другу, как прошедших под смертью, как переживших ужас, которому нет названия...

Глаза в глаза, губы к губам, кожа к коже, Лиля царапалась и кусалась, кричала, позабыв обо всем, так, что с деревьев птицы поднимались. Она приникала к мужчине и отстранялась, чтобы прижаться еще сильнее, зеленые глаза горели ведьмовским огнем, и не было в их страсти ничего осознанного. Энтони прижимал ее к себе так, словно пытался впечатать в свое тело, поставить тавро, оставлял синяки на коже, но кому до этого было дело?

Не ласка и нежность, нет.

Не любовь и доверие.

Просто радость жизни — и единственное, что может подтвердить безусловно — ты жив! Ты победил сегодня смерть, она коснулась тебя своим ледяным платком и прошла мимо.

Мужчина и женщина выжигали холод от прикосновения смерти огнем страсти. Пьянели без вина от осознания: Живы, ЖИВЫ!!!

Переплетались руками и ногами, пили друг друга и не могли насытиться.

Жизнь продолжалась во всей своей полноте.

И ликующий крик освобождения взвился в небо — одновременно.Лиля обмывалась.

Вода из болота? Ну и пусть, так лучше. Конечно, она уже к вечеру будет и грязной, и потной, но...

Но...

Что произошло с ней?

Хотя что произошло — и так понятно. Отец рассказывал, а ему еще дед, когда ты на войне побываешь, это вот так. После обстрела, после боя, когда смерть проходит мимо, иногда так кидает друг к другу...

Всякое бывало.

И недаром после взятия города его отдавали солдатам на несколько дней на разграбление и поругание. Это — тоже оттуда. Когда кипит кровь, когда в ней плещутся отзвуки боя, когда смерть взяла свою жатву, но — не тебя, сегодня не тебя...

Звериные инстинкты, дикие реакции, ну так что поделать? Поскреби позолоту — обнаружишь железо, соскреби цивилизацию и на месте человека окажется дикий зверь.

Потом ее сиятельство сидела на камушке у воды, смотрела на болото и чувствовала себя... странно она себя чувствовала.

Неправильно.

Идти к Энтони не хотелось, хотелось расставить все по своим местам. Спокойно, в тишине, в одиночестве.

Что должна чувствовать женщина, которая изменила мужу?

А черт его знает, с ней такого не случалось.

В том мире был Лешка, самый-самый лучший Лешка на свете, с которым они были вместе с раннего детства. И представить на его месте кого-то другого просто не получалось. Ну как так можно свою руку на чужую поменять? Это же чужая рука, а то — своя.Вполне естественно молодые люди и в одной постели оказались, и чувствовали себя в ней прекрасно, и расставаться не хотели.

И поженились бы, и счастливы были...

Не срослось.

Оказалась Аля — Лилиан Иртон.

А тут — муж.

Законный и даже симпатичный где-то, и отношения с ним наладить надо, и дочь уже общая есть, и хозяйство, и...

Чего тут больше-то было? Любви?

Привязанности?

Понимания необходимости момента?

Вот так все сразу сложилось, и получилось — счастье.

Лиля не могла пожаловаться на супруга, она его любила, насколько могла, она была с ним счастлива, и вообще, Джее оказался отличным вариантом.

Умным, готовым обучаться (покушение так прекрасно прочищает мозги, не правда ли?), в меру веселым, в меру серьезным, готовым принять Лилю со всеми ее заморочками...

Без Джерисона ее жизнь стала бы намного беднее.

И явись перед ней Альдонай, и спроси — оставить Джерисона или перенести сюда Лешку, Лиля не знала бы, что выбрать. Просто — не знала бы.

Причинить мужу вред?

Даже подумать о таком она не могла. Вот так вот... сложилось и срослось, сжилось и слюбилось, и хорошо ведь получилось, разве нет?

Хорошо...

А что — сейчас?

Она ведь даже е чувствует своей вины за измену, и вообще...

Она любит Лофрейна?

Да она его ненавидит! Если бы не эта сволочь...Волк?

А не надо девушек в леса таскать, тогда и от волков отбиваться не придется! Вообще!

И все же их бросило друг к другу, и это было... здорово это было!

До звезд в глазах, до вопля, и плевать — пусть рядом с тобой хоть молебен читают, есть вещи, которые сильнее любых условностей и стыда. И вины никакой Лиля не чувствует... так... по пунктам?