Классный час (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 8

— Ага, всё брошу и побегу, — весело ответила она, — это как-то не очень прилично будет, если молодая девушка пойдёт к холостяку ванну принимать. Что люди-то скажут?

— Да, об этом я и не подумал, — почесал голову я, — ладно, как-нибудь приведём этот вопрос к обоюдному согласию.

На лестнице встретил Васю Дубина, тот искоса посмотрел на меня, но сказать ничего не сказал, а только поскакал козлом на выход.

Поутру у нас опять была тренировка на стадионе (кроме вчерашних трёх школьников, ещё парочка добавилась из десятого класса), а затем я собрался и отбыл на остановку тридцатого автобуса типа «Икарус». Нет, не известного жёлтого варианта 620-й модели, который заполнил все города страны в конце 70-х, а его синего предшественника, с дурацкой фигурчатой решёткой радиатора, салон у него, впрочем, почти такой же был. А пока стоял на остановке, два моих полушария мозга опять начали баттл насчёт стратегии и тактики.

— Ученики там, ученицы, — начало левое, аналитическое, а правое, эмоциональное, тут же добавило «с третьим бюстом», — алгебра, методические кабинеты, классные часы — это всё замечательно. Но не собираешься же ты всю свою вторую жизнь вариться в этом тихо булькающем котле… или собираешься?

— А что в этом плохого? — возразило правое, — сделать несколько сотен подростков немножко лучше, чем они раньше были?

— Плохого ничего, но и хорошего тоже немного, — немного сбавило тон левое, — тем более, что есть шанс сделать кое-кого немного хуже, чем до этого. А надо бы на какую-то большую тему выплыть, а потом вспахивать и засевать её… квадратно-гнездовым способом. Чтобы сделать счастливыми чуть больше людей, чем те, что в периметре школы номер 160 сидят.

— Слушайте, — сказал я сразу обоим полушариям, — чем лаяться друг с другом, лучше б объединились и посоветовали мне чего-нибудь общественно полезного.

— Был такой… ну то есть есть Шаталов, Виктор кажется, — подумав, начало правое полушарие, — разрабатывал принципиально новые методы обучения… у него, если не ошибаюсь, двоечников вообще не было, все были чуть ли не отличниками.

— Не пойдёт, — быстро возразило левое, — он уже засветился, в прошлом году Комсомолка о нём огромную статью тиснула. Так что только если в последователи записаться. Да и потом — широкого распространения его система так и не получила, всё осталось локальным в пределах… ну города, где он работал.

— Значит, Шаталова вычёркиваем, — со вздохом объявил я, — о, мой автобус едет, загружаемся и продолжаем наш диспут внутри.

Сидячие места все были заняты, да я особенно на них и не стремился, мало что ли сидеть в течение дня приходится. Встал на задней площадке, пробил талончик в настенном компостере и уставился в окно на проносящийся мимо городской пейзаж. А правое полушарие тем временем выдала на-гора такую вот штуку:

— Антоша, а зачем это ты там заикнулся про секцию авиамоделизма?

— Когда? — не понял я.

— Брось придуриваться — когда с Аллой на разборки шёл и Половинкин спросил, куда это вы собрались.

— Аааа, — вспомнил я, — так это… ляпнул первое, что в голову пришло. Ни к чему не обязывающее.

— А мысль тем не менее была интересная, — продолжило правое, а левое подхватило, — оно дело говорит, Антон, прислушайся.

— Так-так-так, — начал собираться с мыслями я, — на беспилотники что ли намекаете?

— Точно, на дроны-квадрокоптеры-БПЛА, — ответило левое, — что за слово, кстати, дурацкое «дрон», не знаешь случайно, что означает?

— Случайно знаю, — любезно пояснил я им обоим сразу, — это от английского drone, то есть «трутень».

— Странное название англичане для них придумали… — задумчиво сказало правое, — но ладно, сейчас не об этом. Направление перспективное, сварганить рабочие модели можно чуть ли не на коленке… ну с помощью авиамодельного кружка конечно. Выхлоп будет существенный, засветишься по полной программе, если всё пойдёт, как надо.

— Да понял я, понял, — ответил я им, — накидайте ещё чего-нибудь, раз уж начали идеи генерировать.

— Нинтендо, — тут же откликнулось левое, — это название тебе ничего не говорит?

— Говорит, — отвечал я, — электронные игры они делали, первыми в мире, но там же микросхемы нужны и эти… жк-экраны, а у нас и с этим, и с тем пока туго.

— Да есть уже и то, и это, просто места надо знать, где брать — институт тут недалеко стоит, профильный, надо только придумать, как туда зайти. А при институте завод, называется телевизионным, но это для отвода глаз — так-то он разную военную радитехнику клепает. Там точно все запчасти найдутся.

— Хорошо, это я уяснил (хотя как пробраться обычному учителю на секретный военный завод, это большой вопрос) — дальше давай жги.

— Уокмэн, — выдало уже правое.

— Угу, — тут же включился я, — революционное изделие фирмы Сони, лет через 5-6 появится.

— Есть шанс забить Сони баки… если подсуетиться, конечно — это ж обычный магнитофон, только сильно миниатюризированный. Все детали можно найти в кружке «Юный радиотехник»,наверняка рядом с авиамодельным такой есть.

— Хорошо, но это всё занятия для мальчиков, — сделал я ремарку, — а девочкам чем заняться?

— Так известное дело, красотой, — тут же парировало правое. — Тренажёры для занятий физкультурой пусть изобретают. Заодно фитнес можно развить лет на 20 раньше, чем он появился.

— Ну вы сегодня ударно поработали, — похвалил я полушария, — надо вам премию какую выписать… а мы, кажется, уже и приехали.

А правое полушарие перед тем, как уйти на заслуженный отдых, ехидно заметило:

— Но для начала ты бы разобрался с личными проблемами — с Васей Дубиным, который тебя инвалидом мечтает сделать, с Аллочкой Лосевой, которая к тебе неровно дышит, и с кучей мусора, коя в кабинете НВП вдруг воспламенилась.

— Кончай грузить уже, — сердито цыкнул я на него, — и так у меня перегруз наблюдается, так что ко дну могу пойти.

Тридцатый автобус остановился на разворотной площадке в старой части нашего города — кругом была сплошная старинная застройка, характерная для российской провинции прошлого века. Справился у прохожего, где здесь Обозный переулок, оказалось совсем близко, два перекрестка прямо и один направо. На часах была половина девятого, есть время купить мороженого, подумал я и подошёл к киоску с незамысловатой надписью «Мороженое» с трёх сторон периметра. С четвёртой, может, тоже было, но она вплотную примыкала к кирпичной стене.

— Мне пломбир, пожалуйста, — попросил я, — с розочкой.

— Девятнадцать копеек, — бросила продавщица, выдала мне изрядно помятый стаканчик, а потом добавила, — ну здравствуй, Антоша.

Встреча с песней

Я поднял голову от прилавка (обычно же на продавщиц в униформе внимания не обращаешь, они все какие-то одинаковые) и увидел Марину Шершень… мы с ней вместе в пединституте учились, судя по фотокарточкам, кои я нашёл в отцовской квартире. А если вспомнить письма, которые эта Марина отцу писала, у них было что-то вроде большой дружбы, местами переходящей в любовь. Но так почему-то и не перешедшей.

— О, привет, Марина, — ответил я ей, а потом задал глупый вопрос, — а ты что тут делаешь?

— Ты сам не видишь что ли? — грустно ответила она, — мороженое продаю.

— А как же пед? Ты же там отличницей вроде бы числилась.

-Ты не помнишь что ли, Антоша, на пятом курсе пришлось мне в академ уйти, да так и не восстановилась.

Была эта Марина не сказать, чтоб писаной красавицей, но что-то такое, удерживающее внимание мужского населения, в ней имелось. Ферромоны наверно…

— Понятно, — протянул я, — ты сегодня до скольки работаешь?

— До часу, потом у нас пересменка.

— И я тоже до часу в методическом центре занимаюсь, — обрадовался я, — давай после этого сходим куда-нибудь? Да, забыл спросить — может у тебя муж есть?

— Нет у меня никакого мужа, — отрезала она, — а у тебя жена есть?