Классный час (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 23

— И какие у меня гарантии будут, что ты это не обнародуешь?

— Моё честное слово, — скромно ответил я. — Больше никаких.

— Там всё не так просто, — повесил он галстук обратно на шею, — материал на тебя не на пустом месте возник…

— Продолжайте, Тимофей Андреич, — напрягся я, — я вас внимательно слушаю.

— Один человек из вашей школы мне всё это слил… а на него у тебя никакой кассеты нет…

— Имя? — коротко потребовал я.

— Не скажу, — потряс головой он, — сам догадаешься, если не дурак.

— Но решение-то должен принимать не этот неизвестный стукач, — рассудил я, — а вышестоящие инстанции, то есть вы, я правильно понимаю? Напишете, что информация не подтвердилась и спустите дело в архив, всего и делов-то.

— Мне ещё надо будет убедить в этом того человека… — угрюмо вымолвил Тимофей.

— Вы уж постарайтесь, от этого вся ваша дальнейшая карьера зависеть будет, — и с этими словами я выпроводил его на лестницу.

Кассету надо бы спрятать, подумал я, когда вернулся в зал… и лучше не в этой квартире… ладно, подумаю об этом завтра, а пока мне хватит размышлений на тему, кто же это такой мой рьяный ненавистник в 160-й школе…

— Так Ираида же, чертёжница которая, — проснулось левое полушарие, — тебе же русским языком это Софья сказала.

— Постой-постой, — возразило правое, — не всё так однозначно, как кажется. Она даже и парой слов с Антоном не перекинулась — за что ей его ненавидеть?

— Душа женщины загадка, — ответило первое, — мало ли за что… вдруг она втюрилась в Антошу, а тот не отвечает ей взаимностью?

— Ладно, про Ираиду я понял, — вклинился я в их спор, — а ещё какие варианты предложите?

— Хм… — задумались они оба одновременно, а высказалось только левое, — оба завуча, например… не нравятся мне они…

А правое в порядке бреда предложило:

— А чего бы не физрук? Который Фирсов — ты ж у него нагрузку отобрал…

— Стоп, — сказал я, — так он же в больничке лежал, когда всё это закрутилось? Как он мог передать информацию Тимоше оттуда?

— Вот и займись на досуге хронологией, кто где был и что делал после того, как ты Соню мыться позвал… — буркнуло левое, — кстати, зачем ты это сделал, расскажешь?

— Не помню уже, — огрызнулся я, — давно было… просто к слову пришлось наверно. Ладно, убирайтесь оба, мне к завтрашнему дню подготовиться надо, ещё ведь и литература с русским языком теперь прибавились.

----

А на следующий день я завершил все свои дела с Домом юного техника, честно позвонил туда этому… Льву Николаичу и честно выслушал ответ, что нет, не можем мы принять на учёбу человека старше семнадцати лет. Да не очень-то и хотелось, у меня теперь Вася Дубин есть…

И ещё я напросился на приём к директорше — у нас же просто так к ней попасть трудно было, надо было записываться, вот я и записался на большую перемену.

— Оксана Алексеевна, — сказал я как можно более проникновенным тоном, — а можно попросить вас ещё об одной маленькой, но важной для меня услуги.

— Просите, конечно, — ответила она, протирая очки, — за спрос денег не берут.

— Сейчас мы вместе с Васей Дубиным…

— Это каким Дубиным? Разгильдяем и драчуном из восьмого-Б что ли?

— Ага с ним, надеюсь его перевоспитать в короткие сроки, — пояснил я, — так я о чём… а, да — мы с ним работаем над одним важным изобретением…

— Ничего себе, — искренне удивилась она, — Дубин и изобретение это слова из разных вселенных.

— Так вы не знаете, что он радиолюбитель? –спросил я.

— Нет, до сих пор не знала.

— Значит, он так хорошо скрывал этот факт — у него дома стоит магнитофон, собранный из деталей на свалке, а ещё он заканчивает собирать телевизор, — немного приврал я.

— Очень интересно, — задумалась Оксана, — можно наверно привлечь его к общественно-полезной деятельности. Да, а в чём ваш вопрос-то состоит? — спохватилась она.

— Для нашего изобретения не хватает буквально пары-тройки нужных деталей. В Доме юного техника таких нет, мы проверили. А вот на нашем Заводе, в цехе сборки конечных изделий они точно есть.

— И откуда такие сведения?

— Так папаша же Дубина там работает, он и рассказал. Вынести оттуда ничего нельзя, сами наверно знаете, а вот договориться с руководством вполне можно было бы. Так если бы вы звякнули на этот счёт начальнику этого цеха, было бы просто замечательно.

— Семенихин там начальствует, — обратила взор в окно директорша, — Степан Николаич или просто Стёпа… он у меня лет 15 назад учился. Хорошо, я ему звякну, только вечером, когда он домой придёт. Ещё вопросы?

— Спасибо большое, Оксана Алексеевна, — прижал я обе руки к груди.

А проснувшееся правое полушарие тем временем ехидно заметило — а чего бы в роли стукача не представить эту вот Оксану?

Вася Дубин и князь Игорь

Тут я сказал полушарию заткнуться, хотя бы временно, а сам вспомнил ещё об одном деле. — И по поводу физкультурной формы можно пару слов?

— А что там насчёт формы?

— Надо бы утвердить её на высшем, так сказать, уровне, то есть на директорском. Цвета и надписи.

— А вы там ещё и надписи какие-то хотите сделать?

— Ну а как же, у наших же хоккеистов в Канаде на майках есть такое дело, вот и ребята хотят.

— Цвета это не особенно важно, главное, чтобы однотипные были — пусть синие что ли…

— Есть предложение мальчикам белый верх синий низ, а девочкам наоборот, — сказал я.

— Годится, — коротко одобрила она, — а надпись вы тоже какую-то придумали?

— Снизу поступило такое предложение — «Тигры Новокалининска», — осторожно отранслировал я аллину идею.

— А почему тигры? — сразу же возникло возражение у директорши, — у нас тут сроду никаких тигров не водилось.

— Вот и я думаю, что это не пойдёт, — согласился я с ней, — и потом, какие тигры из подростков… тигрята максимум.

— Другие предложения есть? — справилась она.

— Можно прочих животных задействовать, — предположил я, — волков, медведей, лис…

— Волки это сразу нет, — быстро отреагировала директорша, — слишком негативный образ. Медведи… ну может быть, не знаю… но девочки наверно не захотят быть медведихами. Лисы — тоже не очень хорошо…

— Тогда может быть «Огни Новокалининска»? — в порядке бреда предложил я и неожиданно попал.

— А вот это интересно, можно обдумать, — задумалась она, — давай отложим этот вопрос, он ведь не горящий? А то через пять минут урок начинается, — посмотрела она на часы.

Я всё понял, откланялся и побрёл в восьмой-Б класс объяснять глубинный смысл произведения неизвестных авторов 12 века «Слово о полку Игореве». С Дубиным мы, слава богу, наладили отношения, а прочие ученики 8-Б мне особенных проблем не создавали, так что зашёл я туда с лёгким сердцем.

— Кира Петровна, как вы все наверно знаете, — начал я, — временно отсутствует, так что замещать её буду я.

— А почему вы? — задал вопрос Ваня Красногоров.

— Потому что других не нашлось. Ещё вопросы?

Больше вопросов у класса не возникло, так что я перешёл прямо к теме.

— Сегодня у нас в программе поэма «Слово о полку Игореве», памятник литературы Древней Руси…

— А почему она поэма? — спросила Аня Сойкина, — там же в рифму ничего нет.

— Хм… — задумался я и хотел было привести в пример поэму Вени Ерофеева, но вовремя одумался, — Пушкин же назвал своего «Евгения Онегина» романом в стихах. А тут будем считать, что это поэма в прозе. Поехали дальше. Кто что знает про 12 век на Руси?

Руку подняла отличница Аня Сойкина.

— Это был период феодальной раздробленности и междоусобных войн, которые привели в конце концов к закабалению Руси монголо-татарами.

— Молодец, — похвалил её я. — Монголы в 12 веке ещё были далеки и неорганизованы, тогда нас другие соперники беспокоили, половцы и печенеги, которые жили в степях между Доном и Днестром. Печенеги, кстати, к концу 12 века откочевали куда-то на запад, и уже стали проблемой Византии, а вот половцы серьёзно усилились и выиграли ряд сражений с русскими воинами. Вот одно такое сражение и описывается в «Слове»…