Любовь не тонет или… (СИ) - Анишкина Зоя - Страница 15

А от этого веночки да поджилки пускались в ча-ча-ча. Чтоб тебе баб, кроме меня, век не видать! Русал проклятый. Меня так на мужиков вело последний раз… никогда!

— Принцесса, я запрещаю вам покидать покои. Я запрещаю вам ходить по дворцу, я запрещаю вам рот открывать в присутствии любого из высших!

Ничего себе разошёлся. Ух, какой дерзкий, как пуля резкий. Запрещалка ещё не выросла! Хотя здесь я лучше промолчу, умнее покажусь. Выросла, но не для вышеупомянутых целей.

А то сама принижаю его причиндалы, а по умолчанию слюни пускаю. Такое себе оправдание. Посмотрела на него зло, насколько вообще могла.

— Верните меня туда, откуда взяли, в таком случае. Вряд ли я смогу выполнить столь бредовые приказы. Я выросла свободной. Свободной и собираюсь оставаться.

Мой ответ на дерзость восьмидесятого уровня не претендовал. Вместо жаркой речи в стиле Ленина моя буржуазия просто уныло окрысилась. Вышло так себе.

А этот гад чешуйчатый словно почуял слабину. Вот дайте только узнать, чем меня вчера накачали. Я тебя, повелитель хренов, до такого напою, что стояк неделю будет и исключительно на меня.

Будешь с голым задом бегать искать меня по всему подводному царству, чтобы отыметь. А я слиняю и ржать стану ещё над тобой. Планы-то наполеоновские, но пока это только планы.

— Я все сказал, принцесса. Хватит комедию ломать и строить из себя равную мужчинам. Ты всего лишь женщина, да, красивая, но властью здесь не обладаешь. Смирись со своей судьбой, и я позволю тебе…

Здесь всея повелеватель замолчал. Судя по всему, список дозволений кончился. Дышать, думать (но немного), сидеть в покоях. На этом все. Я начинала закипать.

Похмелье после возбуждения было сродни антидепрессантам. Угнетало ещё больше. Но через него наружу рвался характер. В душе бушевало негодование.

Ручки сжались в кулачки. Лицо застыло в каменной надменной маске. Ещё ни одна зараза, под водой или над, не позволяла себе делать из меня безмолвную рабыню.

Таким макаром недалеко и до осуществления детородной функции на благо подводного общества. Хотя даже если вдруг такое случится, сомневаюсь, что смогу просто так по собственной воле слинять от своего ребёнка.

Феликс в углу вжался в стену. Мне кажется, из них двоих лишь он понимал, какого зверя мужики во мне разбудили. До момента, пока мистер Повелительная Задница начал свой монолог, я сидела.

Сейчас же медленно поднялась и выпрямилась. Дело было в том, что адреналин явно вчерашнюю дрянь вытравлял из организма. Становилось легче, а вместе с тем и злее.

Он что, охренел совсем? Они тут совсем берега попутали? Никогда не стать такой, как мужчина? Начала наступление на него:

— Мне никогда не стать такой чванливой, упивающейся собственным превосходством чокнутой, как ты.

Он не шелохнулся. Я же сделала ещё шаг. Противостояние началось и вступало в активную фазу. И проигрывать этому мистеру я не собиралась.

— Мне никогда не понять, с каких пор член между ног, даже столь впечатляющих размеров,стал поводом думать, что его обладатель кого-то там лучше.

Уперлась в грудь повелителю. Приходилось задирать голову. Гад ракушечный был высок. Ну и, естественно, на близком расстоянии меня обдало головокружительным ароматом.

Он ассоциировался у меня с удовольствием. Высвобождением и чём-то, напоминающим бешеный экстаз. Ну да соберись, Твердолобова! Тебе ещё честь отстаивать!

Ткнула пальцем ему в грудь:

— Если ты думаешь, что у меня из достоинств в достатке есть лишь красота, то ты идиот круглый и впереди тебя ждёт увлекательное путешествие. Называться будет,знаешь как?

Этот продолжал молчать. Всеми силами он делал вид, что сейчас уснёт прямо посреди моего эмоционального монолога. Ну и хрен с тобой, повелительная селёдка!

— Это путешествие будет называться невероятное обломинго. Через некоторое время ты вспомнишь мои слова, и посмотрим, кто перед кем будет стоять на коленях!

На его лице едва заметно дернулся мускул. Словно я сказала что-то, что реально его задело. Он резко развернулся и покинул помещение, так ничего и не ответив.

Это дверь хлопнула, или мои нервы лопнули? Умеет же властный пластилин глянуть и сделать так, что хочется иногда, несмотря на характер,забиться в истерике от жалости.

Но я была бы не я, если бы поддавалась панике. Правда, в этот раз было особенно тяжко. Тем более перед Феликсом лицо держать надо. Тем не менее нацепила улыбку и повернулась к дворецкому.

Тот смотрел слегка испуганно, обескуражено. Так-то хоть кто-то проявляет необходимое для меня почтение. Грозно на него посмотрела, сказав:

— Ты какой дряни вчера мне подсыпал?!

В голосе звенела сталь, вид наверняка был весьма страшный. Да чтоб я такая вся из себя была, когда с повелителем разговаривала. Но работаем с тем, что есть. Немолодой мужичек сконфузился:

— Серафима Ивановна…

Ах, теперь я Серафима Ивановна. Не Твердолобова, не принцесса, сразу по имени отчеству. Косяк за собой чует? Несомненно! Привстала, шаря взглядом по сторонам:

— Я тебя спрашиваю, ты на какой хрен меня вчера дрянью возбуждающей опоил? А если бы меня разорвало от желания! Небось послушал, что я не девка, и ливанул побольше. Чтоб наверняка!

Вот старый хрен, а все туда же. По глазам вижу, что так оно и было. Что вместо того, чтобы подумать башкой, решил свалить наповал. Логика… Мужская логика!

И вот хотела бы устроить ему промывание мозгов. Пропесочить как следует, да только сил неожиданно не было. Дрянь вчерашняя все отобрала, а повелитель и вовсе запас исчерпал.

Поэтому нахохлилась и села обратно на кушетку. Лишь зло пробубнила:

— Молись местным богам, благодари за то, что не траванул меня до смерти. Думаю, ты бы был первым дворецким в подводном мире, умудрившимся укокошить принцессу.

— Не первым, но… Прости меня, Серафим. Правда переусердствовал.

Он устало вздохнул и тоже сел рядом. Голову вниз опустил. Раскаивается, что ли? Стало даже любопытно.

— А кто первым-то был? Давай, истории подводного мира за сто.

Он непонимающе захлопал глазами, но вдаваться в подробности не стал.

— Фейхоллерхан. Был такой дворецкий. Нас вообще мало, обучение дорогое жуть. Попадают не все. Так вот он был одним из тех, кто прошёл все круги ада, и спустя много лет учётный распределил ему принцессу. Ну и… Она оказалась не такой, как мы ожидали. Испугалась до смерти и решила руки на себя наложить после аукциона. Монашкой оказалась.

Притихли. Причём мы оба. Вот тебе и магический камень. Такое себе приспособление. Судя по всему, я тут не первая принцесса «с особенностями».

— И что с ним стало?

— Кракенам отдали…

Сказал он это как-то совершенно буднично. Типа ну отдали и отдали. А мне подумалось, что профессия дворецкого до жути странная, и местные явно из неё какое-то сделали подобие божества.

— Почему ты стал дворецким?

Феликс вздрогнул. Явно не ожидал подобного каверзного вопроса. Я задумалась, почему так вышло. Вроде это как профессия такая. Каждый делает выбор в пользу того или иного дела.

Русал задумался, как будто вообще впервые решил ответить на подобный вопрос. Кажется, я не ошиблась:

— Ни разу ещё меня не спрашивали. Дворецкий — это проклятие и дар одновременно. Дело в том, что это пожизненная тема и со службы только вперёд ногами. Я добрался практически до самого верха карьерной лестницы. Но ушёл в сторону. Что касаемо твоего вопроса… Я стал, потому что у меня не было другого выбора.

Зато честно. Интересно, почему он так откровенен? Мог бы в своей манере отшутиться. Но нет, предпочёл ответить. Я даже думаю, что честно. Мне тоже было что сказать:

— Выбор есть всегда.

Он задумался. Вернее, словно перенесся в какие-то стародавние времена. Он же ж древний,как… Я даже не знаю, как кто! Наконец он коротко сказал:

— Ты знаешь, Серафима Ивановна. Теперь я понимаю, что да. Есть. А в осознании этого немного неприятного момента помогла мне ты. Выход действительно есть всегда.