Попаданцы в 1922 (СИ) - Соловьев Роман - Страница 15

— Что написать?

— О том, что по заданию главаря Шалого, прошлой ночью вы с подельником проникли в домовладение комиссара Коваля и раскроили ему череп топором.

— Прошлой ночью я едва передвигался. Меня самого недавно чуть не забили до смерти в лесу…

— Комиссар Коваль оказал сопротивление, вот и побои на твоей морде… — пожал плечам брюнет. — Ну и рожа-то у тебя…

— Я не буду ничего писать. Есть такое понятие, как презумпция невиновности…

Брюнет подошел к двери и выкрикнул:

— Касимов, Лядов!

В комнату вошли два молодых крепких красноармейца.

— Займитесь этой сволочью. Я пока на воздух выйду, покурю.

Как только брюнет вышел, Олег сразу получил сильный удар в челюсть. Он упал и почти потерял сознание. Его окатили холодной водой. По голове больше не били. Один красноармеец придерживал, а второй намотал толстый полотенец на руку и методично лупил по ребрам, бокам и почкам.

Когда вошел брюнет, бессильного Олега подтащили и посадили на стул. Один из красноармейцев слегка придержал его за плечи.

Брюнет достал из ящика стола ржавые пассатижи с красными засохшими пятнами.

— Я тебе сейчас зубы буду без наркоза вырывать, гнида. Ты будешь что-нибудь писать?

У Олега в голове стоял туман. Он понимал, что скоро снова вырубится. Но эти сволочи наверняка опять приведут его в чувство с помощью ледяной воды.

— Меня… расстреляют? — тихо спросил Олег.

— За что? Ты ведь сам не убивал… — пожал плечами брюнет и хитро подмигнул. — Напиши, что стоял на стреме, когда Матвей Федоров из банды Шалого проник в дом комиссара Коваля. Федоров уже получил пулю, с него и спроса нет. А тебе дадут десятку за участие в банде. Останешься жив. А будешь себя хорошо вести — выйдешь лет через семь.

Олег почувствовал как ноют ребра и медленно вытер ладонью красную сукровицу с губ. Он посмотрел на ржавые пассатижи с красными засохшими пятнами. Затем обернулся и взглянул на красноармейцев со звериными лицами и тяжелыми пудовыми кулаками.

«Скоро они покалечат меня, а после все равно заставят все подписать… Прости, Оксанка, кажется это конец…»

Олег подсел к столу. Брюнет придвинул поближе листок, перо и баночку с чернилами.

— Я никого не убивал… — дрожащими губами прошептал Олег.

— Конечно не убивал. Ты просто соучастник банды, а еще не оказал сопротивление при задержании, — улыбнулся брюнет. — Поверь, на суде это зачтется…

Оксану и еще трех девушек к вечеру привезли в Осиповку, поселение из десятка небольших домиков на окраине леса. Автомобиль остановился у крайней избы. Встречала девушек довольно странная парочка. Невысокий крепкий шатен с поломанным боксерским носом, в куртке летчика и крупная дородная бабища в гимнастерке.

— Алевтина Ивановна, — представилась женщина. — А это комиссар Василюк, Владимир Григорьевич.

— Как можно к вам обращаться? — тихо спросила рыжая Тоня.

— Так и обращайтесь, Алевтина Ивановна. — женщина кивнула водителю. — Петро, можешь возвращаться в город…

— Пойдемте, покажем вам номера… — улыбнулся комиссар Василюк и посмотрел на Оксану. — А твои вещи где?

У девушек были небольшие армейские вещмешки, у Оксаны с собой совершенно ничего не было.

— Грета Ругер? — прищурилась Алевтина Ивановна.

— Да, — вздохнула Оксана.

— Пойдем со мной. Выдам тебе на первое время комплект одежды и туалетные принадлежности…

Вечером девушки попарились в деревенской бане и после ужина разместились по комнатам. Их расселили по двое. Соседкой Оксаны оказалась худенькая брюнетка Зоя.

Оксана прикрыла входную дверь и блаженно растянулась на кровати. После бани каждая клеточка в теле просто пела.

— Зоя, а ты почему решила в ЧК податься?

Девушка задумалась:

— Отца в 1918 году беляки расстреляли. Думала как вырасту — на войну пойду, отомщу. А война закончилась. Вот и решила в ЧК, бороться с белогвардейскими гнидами и недобитками, врагами революции…

Оксана посмотрела на девушку. Совсем молодая. Широкоскулое лицо с маленькими карими глазками и тонкими упрямыми губами, однако она по своему привлекательна.

— Жених-то у тебя есть?

— Грета, не время сейчас о женихах думать… Вот когда устроим мировую революцию, скинем капиталистическую мразь во всех странах, отряхнем многовековую пыль, вот тогда подумаем о семье и детях. А пока пусть с врагами революции разговаривает товарищ Маузер…

— Да… вздохнула Оксана. — Ваше слово, товарищ Маузер! Кажется, Маяковский написал?

— Да, Владимир Владимирович. У него что не стих — то марша сверкающий шаг. Когда-то и я пробовала стихи писать…

Окружают страну цепи белых полков

Как гидра многоголовая,

Но ударим в набат,

И теперь навсегда будет жизнь другая, новая…

— А мне Есенин больше нравится… — вздохнула Оксана.

— У Есенина про революцию нет стихов. Лиричные, деревенские…

— Про Родину, любимый край, о любви…

— Сколько тебе лет, Грета?

— Тридцать пять. А что?

— Наверное и замужем была?

— Я и сейчас замужем…

Оксана задумалась. Господи, когда же найдется Олег? Где его носит? Вместе они обязательно что-нибудь придумают… Оксана сама не заметила, как вскоре провалилась в глубокий сон.

На следующий день девушек разбудили рано утром. И начались тяжелые дни подготовки.

Комиссар Василюк обучал молодых сотрудниц ЧК стрельбе и рукопашному бою. Оксана удивилась, обнаружив у себя способности к стрельбе. Она оказалась лучшей в группе по результатам. Но с рукопашным боем совсем не клеилось. Требовалась выносливость, воля и физическая подготовка. Но Оксана и в школе-то с физкультурой не дружила, изредка занималась в фитнесс-зале, но надолго ее не хватало.

На третий день Василюк показал девушкам небольшой нож и несколько остроконечных заточенных шестиугольных «звездочек».

— В свое время мне довелось три года прожить в Японии. Вы наверняка не слышали об искусстве древних бесшумных воинов-ниндзя?

Девушки скромно промолчали.

Василюк взял со стола «звездочку», и почти не оборачиваясь, воткнул в дверной косяк.

— Это сюрикэн. Одно из страшных оружий бесшумных японских воинов. Вообще на Востоке целая философия, существуют даже целые воинские трактаты. Мое мнение простое. Вы сотрудники ЧК, рано или поздно вам предстоит вступить в смертельную схватку, возможно не один раз. Ваше личное оружие, пистолет, может заклинить, подвести. Еще могут кончиться патроны в самый ответственный момент. Потому рекомендую всегда носить с собой небольшой нож и три-четыре «сюрикэна». Их нетрудно сделать из подручных материалов и спрятать в одежде или обуви. Но главное — это постоянная тренировка…

Василюк показывал девушкам и запрещенные приемы. Рекомендовал также носить в кармане соль и острое шило. Соль можно бросить врагу в глаза, чтобы на время обездвижить, а шило — надежный инструмент для ближнего боя. Но до ближнего боя комиссар призвал не доводить. Он утверждал, что любой мужик средней весовой категории легко вырубит женщину, даже обученную профессиональным приемам, потому лучше не рисковать.

Алевтина Ивановна проводила лекции по политической обстановке в стране и мире, показывала азы следствия и методы допроса подозреваемых. Были и довольно интересные занятия.

— Я служила двенадцать лет следователем еще в царской России, — рассказывала женщина. — В свое время училась в Петербурге, у настоящих мастодонтов сыска. Знайте, девочки. Основа любого расследования — это сбор улик и работа со свидетелями. Но главное — физиогномика. Практикуясь, вы со временем почти научитесь читать мысли собеседника, и таким образом вычислять преступников… Человеку очень трудно сдержать свои эмоции, как бы он не тренировался. И я научу вас немного читать чужие мысли.

— Алевтина Ивановна, — спросила рыжая Тоня. — А какие сейчас у меня мысли?

— Наверняка думаешь о своем женихе Викторе из Заречья… — усмехнулась наставница.