Выбери любимый жанр

Эдгар По в России - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 19


Изменить размер шрифта:

19

— Если вам интересно, я был знаком еще и с Даниэлем Дефо. К слову — Свифт терпеть не мог Дефо, считая его недоучкой. Я учил мистера Дефо русскому языку.

Упомянутые Свифт и Дефо казались Эдгару чем-то далеким, сродни философам Древней Эллады.

— Значит, вы застали самого императора Петра! — загорелся Эдгар. — какой он?

— Какой? — задумался горбун. — Петр Великий, он был разным.

Богдан Фаддеевич не хотел ворошить былые обиды. Родной отец — боярин Кашин, не пожелавший признать маленького горбуна родным сыном, отдал его на царский двор как уродца, на потеху молодого царя и его пьяных друзей. Если вспомнить, как его унижали, смеялись и поминутно давали то затрещину, то пинка, то никаких слез не хватит.

— Я читал, что царь Петр отправлял молодых людей учиться в разные страны, — вспомнил Эдгар. — Вы тоже попали в их число?

— Можно сказать и так, — ушел от ответа горбун. — Государь мне и фамилию придумал. Сказал, что вот, мол, у Кашина сын байстрюк половинчатый, так пусть и фамилию половинчатую носит.

Богдану Фаддеевичу не хотелось вспоминать, что его взяли в Великое посольство как маленького шута, а потом просто забыли в Лондоне. Спасибо боярину Матвееву — русскому послу в Лондоне, не позволившему умереть с голоду. Не позволившему умереть, но и только. Спасибо природному уму и сметке, позволившей маленькому горбуну не просто выбиться в люди, но и сколотить кое-какой капиталец. Чтобы уйти от неприятной темы, он решил вернуться к рассказу о книге Свифта.

— Давайте лучше поговорим о книгах, — предложил торговец.

Эдгар, которому хотелось расспросить Шина о самом знаменитом русском царе, кротко кивнул.

— Помните, я вам говорил, что искал книгу о приключениях Гулливера? — дождавшись кивка, Шин продолжил: — Не найдя книгу у книготорговцев, я отправился в библиотеку Дублина. Там очень объемный каталог книг. Библиотекарь долго искал "Приключения Гулливера" в художественной литературе, затем — в сказках и легендах, в разделе юмористических книг. Знаете, где она оказалась? В социальной сатире.

— И чем все закончилось? — полюбопытствовал По.

— Я прочитал книгу, а потом, уже будучи в порту, увидел, как торговка рыбой собирается заворачивать в страницы из "Гулливера" свежую сельдь. У нее оказалось аж десять экземпляров. Сказала, что сдавала комнату какому-то торговцу, а тот умер, не заплатив за последнюю неделю. Библии и прочие книги она очень удачно продала, а вот эти — страшные и огромные — оказались никому не нужны. Я купил десять экземпляров за бесценок. Один экземпляр остался в личной библиотеке, остальные я выставил на продажу.

— Надеюсь, вы их удачно продали? — заметил Эдгар.

— Ну что вы! Кому в России нужны книги на английском языке? Если бы это были французские романы или немецкие научные трактаты, они не простояли бы и года. "Путешествия Гулливера" пылились на моих полках пятьдесят лет, зато потом я выручил за них по рублю.

— Значит, они все-таки кому-то понадобились! — резюмировал По.

— О да! — рассмеялся Шин. — В правление нашей матушки Екатерины стало модным иметь собственную библиотеку. Придворные принялись скупать все подряд — от рыцарских романов до пособий по ветеринарии и трактатов по Каббале. Я опасался, что в моей лавке останутся одни голые стены с полками, но меня спас торговец мебелью. Он предложил покупать полки, на которых стояли кожаные переплеты, набитые ватой.

— Не понимаю, — снова задумался Эдгар. — Если вы торговец, вам должно быть выгодно, чтобы товары покупали. Разве не так?

— Разумеется, — кивнул Шин. — Но не забудьте специфику моей торговли. Кто пойдет покупать товар в лавку, где нет товаров? Потом — мне гораздо приятней, если моя книга окажется у того, кому она действительно нужна. А прибыль… Знаете, мистер Поэ, у меня столько денег, что хватит не на одну жизнь. Зачем мне столько?

— Вот потому я и рекомендовал бы вам учредить библиотеку. Представьте себе — через двадцать, а то и через сто лет ваши книги станут читать, вспоминая добрым словом мистера Шина…

— Маленького уродливого старика, прожившего сто с лишним лет непонятно зачем? — подхватил хозяин. Вздохнув, Богдан Фаддеевич печально изрек: — Я видел множество разных библиотек, учрежденных спесивыми хозяевами. Они также думали, что оставят о себе память. И что же? Некоторые библиотеки разворовали, другие сгорели, третьи продали за долги. Помните, что говорит Гамлет о Цезаре?

— Помню, — печально кивнул Эдгар. — "Истлевшим Цезарем от стужи затыкают дом снаружи". Или, — хмыкнул юноша, — не затыкают, а заделывают.

— А, это неважно: затыкают, заделывают, — отмахнулся торговец. — Главное, чтобы был понятен смысл. Но Цезарь, в отличие от большинства, известен и сейчас и, смею надеяться, будет известен и через двести лет. А все потому, что о нем написали книги, да и сам он был писателем. Человек всегда хотел победить смерть, расстояние, чужую глупость. Чем бы мы были, если бы не неизвестный изобретатель письменности? Он одним ударом разрешил все сложности.

Торговец вытащил откуда-то красно-серый квадратик, напоминающий кусок черепицы. Передавая его в руки Эдгара, не преминул попросить:

— Будьте осторожны!

— А что это такое? — с удивлением переспросил юноша, взяв в руки раритет. На ощупь квадрат напоминал то же самое, что и на взгляд — обожженную глину.

— Этой табличке две тысячи лет. А может, и все три. Мне его продал персидский купец. Он нашел эту табличку неподалеку от Вавилона. Здесь изображены слова, которыми пользовались строители Вавилонской башни.

Эдгар уже более почтительно посмотрел на глиняную табличку, но, кроме вдавленных клинышков, похожих на гвоздики, разобрать ничего не смог.

— Вдумайтесь! Кусок обожженной глины куда надежнее, нежели человеческая память. Мозг наш не в состоянии сохранить все, что записано на бумаге или пергаменте. К тому же нет необходимости иметь рядом с собой запоминающего информацию. Любой может прочесть знаки, оттиснутые в глине.

— Наверное, это послание вавилонского Ромео к его Джульетте! — предположил Эдгар, возвращая раритет продавцу.

— Ну что вы, — усмехнулся тот, с явным облегчением забирая редкость обратно. — Скорее всего, хозяин таблички считал свой скот — быков или лошадей. Или этот текст свидетельствует о торговой сделке. Если вам продали пару волов, а вы заплатили сполна, то сделка будет записана. И продавец уже не сможет сказать, что вы не внесли деньги. Вон, обратите внимание — сбоку вдавлены два отпечатка пальцем. Думается, продавец и покупатель поставили их вместо печатей.

— Фи, — наморщил нос юноша. — Как это скучно — скот, сделка. Если так думать, то можно решить, что изобретение письменности случилось из-за человеческой подлости и жадности.

— Почему бы нет? — улыбнулся книготорговец. — Зато параграф закона, оттиснутый в глине, выбитый в камне, не позволит трактовать его произвольно. Представьте — сколько жизней спас этот предмет, если на нем какой-то важный документ? А те, кому спасли жизнь, могли уже писать на глине свои комедии и трагедии.

— Позвольте мне взглянуть еще раз, — попросил Эдгар. Бережно взяв глиняную табличку, юноша задумчиво сказал: — Наверное, вы правы. Глина или бумага куда надежнее человеческой памяти и крепче понятия чести и долга. Я теперь стану смотреть на птиц совершенно по-другому.

— При чем здесь птицы? — не понял торговец.

— Всмотритесь, — предложил По, поворачивая табличку так, чтобы на нее упал лучик света. — Вот эти клинышки похожи на следы непонятных птиц, отпечатанные на мокрой земле. Может быть, чайки, что бродят по песку, хотят донести до нас какие-то знания? Или, — улыбнулся юноша, вспоминая стаи петербургских голубей, гадящие на купола храмов, — городские птицы хотят рассказать нам о своей жизни, любви или смерти?

Книготорговец лишь пожал плечами. Похоже, юный американец никогда в жизни не видел снега, покрытого птичьими следами. Гадай, что хотели сказать вороны, пытающиеся затоптать следы воробьев? Впрочем, с поэтами, как и с безумцами, спорить не нужно.

19
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело