Демон на свободе (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 56

Невысокий у них предел.

Цурума пошла дальше, привычным движением стряхнув кровь с меча. Хорошо бегают те, кто всю жизнь нормально питался, либо те, кто успел забросить себя и детей на старенький примитивный поезд, использующий не ЭДАС-ы, а сменные накопители. Таких здесь мало. Всё, кто мог себе это позволить, уже давным-давно теснятся в больших прибрежных городах Южно-Китайского моря. Они же, во главе с тай-сегуном, не сколько гонят туда выживших, сколько зачищают тех, кому не хватило сил убежать.

Но это всё равно возмездие.

Просто идти по берегу было приятно. Спокойно. Пусть ссадины на ногах и щипали, сосущее чувство под ложечкой намекало, что нормально Шино уже давно не питалась, а мышцы болели от ежедневных маршей, пройтись в одиночестве сейчас ей было очень приятно.

«Кто сегодня готовит?», - пришла на ум девушке меланхоличная мысль, - «Кёйке? Ну значит, нам снова всем конец. Нужно найти ручей и замочить горсть риса из своих запасов. Есть его отраву я не буду!»

Их, бывших студентов академии Якудзёсейшин с Гаккошимы, пустили по самым безопасным маршрутам. Искать и уничтожать тех, кто прячется. Местные не умели, не могли сопротивляться, даже не помышляли об этом. Но уничтожать требовалось всех, таков был приказ тай-сёгуна. Индокитай должен заплатить за то, что сделал с их родиной. Да, до богов воинам Империи Восходящего Солнца не добраться, с этим нужно смириться, но разве они бессильны? Нет. Просто какое-то бешенство уже скосило местных. Нужно закончить работу за этой болезнью.

По пути к лагерю, Шино отыскала еще несколько прячущихся китайцев. Полуголых, изможденных, давным-давно расставшихся с надеждой. Они сидели в почти не замаскированных землянках, а при её приближении начинали молиться. Вновь короткие экономные взмахи мечом, новые тела на земле, находящиеся в практически собственноручно вырытых могилах. Аристократка испытывает лишь безразличную усталость. Слишком давно ей уже паршиво, с того самого дня, как погиб Таканобу Кейджи, последний император Японии. Тот, кого её семья клялась оберегать.

По пути девушка встречает отряд тануки, идущих в человеческом облике. Иные вежливо раскланиваются с аристократкой, интересуясь, не встречала ли она кого-либо на своем участке. Цурума меланхолично перечисляет места, где оставила трупы, подмечая, как на глазах веселеют Иные. Неизвестно, откуда они пришли и какое у тануки было задание, но они скоро очень хорошо подкрепятся. У многих Иных на этих негостеприимных берегах вопросов с пропитанием куда меньше. Ей все равно, они делают одно дело. Если бы сейчас в империи был мир, то род Цурума был бы ниже, чем бродяги-Иные, иногда балующиеся людоедством. Никто и никогда не простит роду телохранителей смерти императора.

А так она хотя бы может отгонять от себя тяжелые мысли ежедневным трудом, пока не представится случай умереть за страну.

В лагере уже горел костёр. За повара действительно был Кёйке, вокруг которого бегала Инамори Миу, их бывшая староста, тщетно пытающаяся подсыпать в варево огненноволосого уничтожителя припасов побольше специй. За мельтешением хмуро наблюдал Хасуда Кейджи, растирающий свою ногу в том месте, где та переходила в механический протез. Видимо, опять воспалилось.

Цурума устало села, почти упала около бывшего шутника и весельчака, наваливаясь на него плечом. Парень сначала протестующе засопел и завозился, пытаясь сохранить равновесие, а затем, сдавшись, просто упал на спину, прихватив с собой и Шино, схваченную за плечо. Вставать оба даже не подумали, не было ни сил, ни желания. Дефицит эфира, ежедневная кровавая работа, долгие марши – всё это высасывало волю и энергию.

Кейджи и Цурума, ранее почти не общавшиеся, стали любовниками на вторые сутки пребывания в Поднебесной. На их долю выпала зачистка очень маленького хабитата, голов на две-три сотни, который тогда-еще-весельчак-Кейджи при первом наблюдении важно окрестил архаичным и забытым словом «деревня». Тогда еще они не знали, что никто тут не будет сопротивляться… Смешно. Они с Хасудой даже друг другу не нравятся, например так, как Инамори и Икари, просто единственный нормальный способ заснуть – это ожесточенный секс на грани потери сознания. Им, идущим по безопасным местам, препараты и медицина не полагались. Только половина литра машинного масла для протеза Хасуды.

Лежать было хорошо. Молчать тоже. Одежда парня пахла его застарелым потом, но Цуруме это даже нравилось. Крепкий мужской запах, забивающий обоняние, помогал натруженным ногам понемногу расслабляться, оставляя голову пустой и свободной. Но поинтересоваться она поинтересовалась, лениво спросив:

- Хасегава… где?

- Так забрали же…, - пробормотал почти вырубившийся парень, - …тебя что, не было? А… Токи и Йошинари-сенсея забрали на дрезине. Через два дня штурм городов уже.

- А как же мы? – удивление было настолько сильным, что Шино нашла в себе силы приподняться на локте.

- Мы? – мрачно сказал изморенный парень, который раньше и часа без шутки прожить не мог, - Мы вчетвером остались. Завтра уходим назад, на юг. Идти будем по квадратам У-3, У-2, У-1, затем на восток, потом по речке… помнишь, той, кривой? Вот по ней прямо к порту и выйдем…

- Как… домой…, - растерянно пробормотала Цурума. Её последняя надежда только что рухнула. Какая надежда? Самообман. Она давно знала, что роду Цурума конец, им никто не подаст руки, не будет вести с ними дел. Это даже не как с Иеками, те просто были изгоями, а вот они... им даже не разрешат сделать сеппуку. Некому разрешать.

Ей придется бродяжничать, пока не убьют бандиты или не получится умереть от голода.

- Хасегава Токи вызвался добровольцем, как и сенсей, - нехотя пробормотал парень, - А тебя всё равно не было. Ждать бы не стали.

- Эй, вы двое! Идемте есть! Всё готово! – бодрый голос Икари вызвал у Шино волну непонятной ненависти в организме. Инамори, сучка, будет есть эту дрянь и заглядывать дураку в глаза, уверяя, что всё съедобно! А сам он и камни грызть может! А ей и Кейджи это за что?!

Но тащиться к столу нужно. Это единственное, что сейчас их четверых объединяет.

- Встаём…, - несильно пихнула она в бок своего одноногого парня. Парня? Пф.

- Иди сама. Можешь съесть мою долю, - вяло помахал рукой Кейджи, - Иначе Икари рискует не дожить до завтра.

- А?!! Что ты там бормочешь?!! – слух у повара был отличным, особенно спустя стольких дней в глуши.

- Я говорю, - поднял голос инвалид, - Что если будет так, как обычно, то я тебе свою железную ногу запихаю в зад, пищевой извращенец!

- Жри что дали, козёл!

- Даже козёл бы приготовил лучше, чем ты!

- Хватит! – хрупкая Инамори тут же взбеленилась, упирая руки в бока, - Замолчите оба! Последний день же! Садитесь, давайте поедим!

Цурума ела автоматически, не обращая внимание на вкус действительно паршивого варева от Кёйке, настолько плохого, что украдкой морщилась даже Инамори. А это был показатель, да еще какой, учитывая, как иногда по ночам стонала тихоня староста под своим женихом, благо помолвлены они были еще до того, как всё… началось. Еще бы не постони, когда этот весельчак-вредитель то и дело прогонял невесту подальше, забирая на себя труд по ликвидации местных…