Спящая красавица, или Сказка про пушистого котика (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 34

— Эй! — сказала Нэлла и толкнула локтем его в бок.

Он открыл глаза, немного поморгал, а потом скривился так, словно съел ведро лимонов.

— И?

— Что «и»? — удивилась Нэлла.

— Будешь рассказывать про усиление и раскрытие?

— Что?

— Ты половину ночи доказывала, что специально меня напоила, чтобы я раскрылся и усилился.

— Что?

— У меня был тот же вопрос, — признался котик.

Нэлла честно попыталась вспомнить эту половину ночи, но ничего кроме смутных воспоминаний о собственном глупом хихиканье и утверждениях, что в таком состоянии мужики ни на что не способны, память так и не выдала. Зато сразу вспомнилось, что мужик все-таки смог, возможно, только из-за спора. Потому что до этого он утверждал, что злобные птички ему не нравятся и что женщины должны быть кроткие, нежные и послушные, а главное, не пытаться закормить насмерть, как это делают плохо контролирующие себя девушки-оборотни, увидев холостого вожака. Причем там было это кормление, Нэлла понятия не имела.

— Расскажешь кому-то, убью, — проворчала Нэлла, ощущая себя дурой.

А еще было смутное ощущение дежавю, но его заглушала боль, раскачивающаяся в голове при каждом движении. И почему-то вспомнилась тетка, со своими планами по замужеству племянницы. Помнится, она утверждала, что однажды эта племянница падет очень низко, если так и не станет ничьей женой.

— Вот бы она сейчас порадовалась, — пробормотала Нэлла и печально вздохнула.

А мерзкая птица все так же надрывалась. Кажется, насмешливо. Потому что убивать не менее мерзкого котика совсем не хотелось. И даже, следуя классическим балладам, отрезать язык не хотелось. И сбежать не хотелось.

Хотелось всего лишь заткнуть вопящую птицу и лечь дальше спать. Пускай даже у котика под боком. Котик теплый и уютный. И навевает странное спокойствие. Правильное такое спокойствие.

Все та же озабоченная чужим замужеством тетка утверждала, что это первый признак сильного мужчины. Не только телесно сильного.

Впрочем, что котик очень сильный, несмотря на свою придурковатость, Нэлла поняла сразу. Наверное поэтому и пыталась самым идиотским из способов доказать ему, что сильнее. Хоть в чем-то.

Всего лишь инстинкты и привычка. Иначе настоящим воином не станешь.

Глава 16

Сплошные неожиданности.

Головная боль утихать, а тем более пропадать и не собиралась. Шевелиться Нэлле по-прежнему не хотелось, но терпеть эту проклятую боль хотелось еще меньше. Поэтому девушка аккуратно опустила ноги на пол, осмотрелась, нахмурилась, не увидев своей куртки, села на корточки и заглянула под ковать, в надежде, что она валяется именно там, а не осталась в той питейне. Если осталась, ей наверняка уже приделали ноги и искать ее бесполезно. А куртка была любимая.

— Что ты там ищешь? — ворчливо спросил котик. — Потерянную невинность?

Нэлла его обозвала, а потом все-таки сказала про курточку, в кармане которой точно должно было быть обезболивающее.

— О, — сказал котик и сел. — Иди сюда, несчастье. Знаешь, у оборотней множество недостатков, начиная с того, что не обучаясь и находясь далеко от клана можно банально спятить, и заканчивая высокими отношениями между вожаком и окрестными девицами всех возрастов. Но вот метаболизм у оборотней именно та вещь, ради которой можно эти недостатки потерпеть. Организм оборотней очень легко возвращается в равновесие, легко излечивает сам себя, частично регенерирует, а если не хватает каких-то ресурсов, может до некоторой степени восполнить их с помощью магии. А если собственный метаболизм еще и натаскать, настроить…

— У тебя голова не болит, — мрачно сделала вывод Нэлла и поняла, что искренне и от всей души его ненавидит.

— Иди сюда, боевая цапля. Что-что, а такую головную боль я лечить умею. Сейчас погрею виски, попьешь водички и все пройдет.

Любви это обещание что-то не добавило и котику захотелось страшно отомстить. Просто не сейчас. Пускай сначала действительно полечит. Вдруг получится.

Грел виски Лост просто ладонями, задумчиво глядя перед собой, но вряд ли видя Нэллу. Боль при этом, как ни странно, утихала. Успокаивалась. Словно была морем, на котором мифический волшебник, умевший ходить по воде, успокаивал шторм.

— Пока все, — выдохнул котик, убирая руки. — Теперь попить воды, потом сделаю сладко-соленый чай. Можно еще одну травку пожевать, но не уверен, что она у меня есть.

— У тебя? — заинтересовалась Нэлла, представив как он роется в многочисленных карманах в поисках своей травки, и впервые обратила внимание на помещение, в котором находилась. Помещение было на первый взгляд обыкновенной спальней, причем, мужской и холостяцкой, из тех, в которые наемная уборщица заглядывает раз в полмесяца. В лучшем случае. Со второго взгляда становилось понятно, что эта спальня не так и обыкновенна. Вместо осветительных шаров почему-то были какие-то странные рожки. Небольшой стол — белый, но не крашеный, а из камня, и он словно врос в стену. Рядом со столом шкаф на полстены, с одной массивной дверью, изрисованной непонятными значками, и множеством открытых полок справа от этой двери. На полках еще куча странных вещей. И нигде не видно статуэтки судьбы, которая обязательно должна стоять в спальне.

— У меня, — ответил котик и широко махнул рукой. — Я, наверное, не очень хорошо соображал. Но в тот момент мне показалось, что проще будет отправиться домой, чем пытаться спрятать тебя в том городе до того самого момента, как ты протрезвеешь и перестанешь петь похабные песни, хихикая и обещая кому-то отрезать достоинство.

— У тебя? — переспросила Нэлла, заподозрив страшное. А именно то, что находится этот дом не в Общем Городе.

— Ну, ежа у меня, конечно, нет. Эти ежи почему-то оборотней не очень любят, даже девушек. Но через мир пчеловов я пройти могу и без них. У меня есть подходящий накопитель и… хм, особый допуск.

— Допуск? — переспросила Нэлла, заподозрив, что все еще страшнее, чем она подумала. — Допуск куда?!

— Сложно объяснить и это тайна, — не шибко уверенно сказал котик. И улыбнулся, широко и обаятельно.

И Нэлла поняла, что это все. И в шею ему вцепилась с искренним намерением придушить, потом попинать труп, зарыть его под ближайшим деревом и уйти в закат, безумно хохоча. И это все казалось ей в тот момент наилучшим и самым разумным выходом.

На взгляд Шелеста, старший брат Томии на старшего был не похож. А похож он был на бестолкового студентуса, одного из тех, в ком одногруппники сразу же вычисляют избалованных деток неожиданно разбогатевших купцов и, частенько, пытаются всеми доступными способами доказать им, что они вовсе не избранны. Что есть люди и побогаче, и поизбранее, и с километровым списком знатных предков.

Бернт был точно такой же. Он жил в своем мире и почему-то был уверен, что все вокруг только за этим миром и следят, попутно стараясь хотя бы немного к нему приблизиться. Ага, абсолютно все, даже сам король только и мечтает как бы оказаться на месте бестолкового сыночка купца, избалованного до предела маменькой, пока папенька был в вечных разъездах.

И как эти же избалованные детки, Бернт искренне и нахраписто пытался помочь окружающим. Ну, как умел. Старательно убеждая не нуждающегося в такой сомнительной помощи человека, что он глуп, недостоин и что к нему просто снизошли, за что он должен быть очень благодарен.

А у Шелеста быть благодарным не получалось. Ну, никак.

И ссориться с братом Томии не хотелось. Он же потом не отстанет. Зачем усложнять себе жизнь?

— Ты должен хоть что-то делать, — убеждал Бернт Шелеста, мешая читать все тот же черновик.

— Что например? — поинтересовался Шелест, пытаясь сосредоточиться на очередной цифре, которая то ли сходилась, то ли не сходилась.