Девочка в реакторе (СИ) - Котова Анастасия - Страница 104

Долгожитель пытался дать ей отпор, но отпустил руки и почувствовал, как вода заполняет легкие. И даже прикрыл веки, отдавая себя в объятия смерти. И каково его было удивление, когда обнаружил себя в небольшом хирургическом кабинете, пристегнутым к кушетке. Рядом стояла капельница с чем-то зеленым. Жидкость текла по тонкой трубке, медленно, маленькими каплями, но от одного только ее вида становилось дурно. Мужчина повернул голову и увидел по ту сторону комнаты девочку, забинтованную, облысевшую. Она повернулась к нему и улыбнулась.

— Дядя Долгожитель, как твои дела? Как твое здоровье? В последнее время я чувствую себя очень дурно. Ты уверен, что от этих уколов мне будет действительно лучше? А где моя новая жизнь, дядя? Ты говорил, жизнь простых людей очень скучная, ты хочешь подарить мне другую жизнь. Жизнь в реакторе, да, дядя?

— Да, Алиночка, я не хотел, чтобы у тебя была жизнь лучше моей.

— Неужели ты завидуешь маленькой девочке, дядя Долгожитель?

— Да, завидую, Алиночка, потому что твой папа знаменитый ученый.

— А твой — тунеядец и алкоголик, да, дядя Долгожитель?

— Да, Алиночка.

Она снова улыбнулась.

— Я могу исполнить любое твое желание. — На лице девочки не дрогнул ни один мускул. — У меня сегодня очень хорошее настроение. Что ты хочешь, дядя Долгожитель?

— Умереть. Устал я, Алиночка.

Девочка хмыкнула.

— Исполнено! — мужчина прикрыл веки, почувствовав холодное прикосновение. Сознание упало в темноту, а с его полуоткрытых уст сорвался последний протяжный вздох. — Завтра тебя найдут мертвым. И больше искать не будут. Прощай, дядя Долгожитель.

— Только в город не ходи, хорошо? — матушка заботливо погладила дочь по светлым, будто бы золотистым, волосам. — Мы с тобой об этом не раз разговаривали…

— Потому что меня заберут злые милиционеры? — девочка подняла голову и посмотрела на грузную женщину в халате.

Ее мама приехала сюда спустя много лет после аварии. Личная жизнь не сложилась — мамин муж часто распускал руки, нигде не работал, а когда все-таки нашел мало-мальскую подработку, встретил другую женщину и бросил матушку. А она, пошатавшись по вахтам, приехала сюда, в Чернобыль, где влюбилась в ликвидатора последствий катастрофы. Он уже был не молод. Но, спустя какое-то время, на свет появилась девочка с карими глазами и золотистыми волосами.

— Пригнись! — шикнула на нее матушка, когда малинового цвета “Жигули” пронеслись мимо контрольно-пропускного пункта. Знакомый любовника матери, охранник в овечьем тулупе, пропустил машину без остановки, заранее зная, что в ней прячется ребенок. Три раза небольшая семья выезжала из Зоны Отчуждения — по законам Украины детей в Чернобыле быть не должно, их нахождение в радиоактивной местности строго запрещено.

Девочку, восьмилетнюю Юлию, обычно прятали в мешках картошки и провозили мимо контрольно-пропускных пунктов. Когда их будто исчезали вдалеке, малышка осторожно высовывала нос наружу и всматривалась в мелькающие мимо деревья с густой зеленой листвой. Смотрела карими глазами на поля, где не стояло ни единой избушки, на мирное течение реки… И именно на ее берег собралась Юля, когда матушка в очередной раз отпустила дочь погулять, взяв с нее обещание не высовываться.

— Дело не в милиционерах, Юлечка, — матушка присела перед ней на одно колено, — и даже не в детском доме, куда ты рискуешь попасть, если нас все же поймают, — она в упор посмотрела дочери в глаза. Девочка опустила их, пряча насмешку в густых ресницах. — В городе живет нехорошее существо…

— Бабайка? — Юля развеселилась.

Женщина усмехнулась:

— Можно сказать и так. Хотя это вполне обычная девочка…

— А, так ты знаешь про мою подружку? А почему ты называешь ее Бабайкой? Она хорошая! — упрекнула дочь собственную мать.

— Просто не общайся с ней, хорошо? — лицо матушки стало строгим.

— Ладно. — Юля тяжело вздохнула.

Девочка вышла из дома, прикрыла за собой деревянную калитку и, прихватив с забора полотенце, направилась на речку, купаться. Стояло жаркое лето. Середина июля. Юля не ходила в обычную образовательную школу, ею занимался оставшийся после аварии старый учитель, учивший девочку читать, писать и считать. Она знала все буквы алфавита и могла сосчитать до тысячи. Учитель соорудил для нее импровизированную школу, отыскав в заброшенной парту, учебники и даже небольшой колокольчик. Юлия садилась за своеобразное обучение и ждала нового лета, когда за окном бушевали ветра, дожди и снега.

Юля подбежала к реке, опустила ногу в теплую воду и, бросив полотенце на землю, принялась снимать с себя сарафан. Она развязала поясок на ярко-оранжевом платье, когда заметила на себе пристальный взгляд темноволосой незнакомки с пронзительными синими глазами. Юлия соврала, что общалась с ней, выдумав себе подружку — здесь среди тишины и пустоты маленькому ребенку было очень одиноко. Во взгляде школьницы блеснули мелкие искорки и тут же исчезли, будто наваждение, зазывая восьмилетнюю девочку идти за собой.

Юля поспешила за странной незнакомкой в школьной форме. Белая прозрачная блузка мелькала среди высокой зеленой травы, как и высокий белоснежный бант, кончики которого развивались на ветру. Девочка с длинными темными волосами несколько раз оборачивалась и награждала Юлию пронзительным взглядом синих глаз. А затем двигалась дальше, понимая, что за ней идут.

Юлия не понимала, что с ней происходит — в голове стучал спокойный и ненавязчивый девичий голосок, шепчущий, просящий, иногда умоляющий и угрожающий. Она спокойно шла за девочкой в школьной форме, что вывела ее в центр огромного опустевшего города, посреди которого стояло большое колесо обозрения. Его опоры уже были задеты ржавчиной, от легких порывов ветра оно поскрипывало, но продолжало стоять как ни в чем не бывало. Незнакомка остановилась, давая восьмилетней малышке насладиться зрелищем. Рядом обнаружился и заброшенный парк аттракционов. Юле хотелось перелезть через маленькую перегородку, но натолкнулась на осуждающий взгляд школьницы и двинулась за той следом.

Девочка в школьной форме остановилась недалеко от опустевшей школы. Трехэтажное здание успело прорасти маленькими хилыми деревцами, небольшими кустиками с красивыми красными листьями и яркими желтыми одуванчиками. Юля наградила здание непонимающим взглядом и посмотрела на незнакомку, что стояла к ней спиной, сцепив руки в замок. Школьница медленно повернулась. Ее пронзительные синие глаза стали ядовито-красными. Юля вскрикнула от неожиданности и боли, когда девчонка набросилась на нее и, сомкнув пальцы на тоненькой шее, принялась душить.

Юля беспомощно открывала и закрывала рот, пытаясь больше нахвататься воздуха. Вцепилась в мучившие ее руки девятилетней незнакомки и хотела оторвать их от своей шеи, но девчонка была в разы сильнее нее. И вокруг ни единой души! Сознание начало мерцать, покидая хрупкое тельце. Но Юлия не хотела сдаваться, хотела повидать свою маму, обнять ее и сказать, насколько же сильно она была права. И просто начала лупить кулаками негодницу по лицу, и в итоге попала ей в глаз, отчего девчонка завизжала и отпустила Юлю.

Юля забежала внутрь опустевшего здания. Едва она спряталась в первом же кабинете, открытого настежь, стремительная молния пролетела над ее плечом, едва коснувшись хрупкой детской кожи. Девочка удержалась от визгов и криков, понимая, что это привлечет внимание той, что хотела ее убить. Юлия бегала из угла в угол, а потом, почуяв неладное, спряталась под одну из парт и прижала колени к груди. И вовремя — в комнате появилась та незнакомка, что разминала пальцы и взглядом метала молнии, вглядываясь в каждое подозрительное место.

Юлия выскочила из-под парты, перевернула стол на разгневанную школьницу и метнулась к выходу. Новая молния последовала следом, попав в дверной косяк. Выход из школы оказался свободен, но девочка понимала, что малолетняя преследовательница не оставит ее в покое, а до дома идти очень далеко. Юля хотела скрыться внутри здания и подождать, пока школьница исчезнет. Она поднялась на второй этаж, пробежала по свободному коридору, обмочив ноги в сандалиях в лужах, что были по всему помещению, и, отыскав нужное место, тут же вновь спряталась, поджав ноги и собрав полы развивающегося сарафана. Юля старалась успокоиться и дышать тише, но частое дыхание само срывалось с губ, привлекая ненужное внимание.