Комбриг (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 21

— Хнык, хнык.

— Честное слово.

— Хнык, хнык.

— Вот и договорились. Всё, сидеть тихо. Пошёл.

Событие тридцатое

В связи с переименованием милиции в полицию заволновались медики

На въезд в город стоял усиленный патруль. Совместно с полицией были и военные. Всё же хорошо, что доверился чуйке и пошёл в разведку опушкой леса. Ни каких выводов присутствие усиленного патруля сделать не давало. Могли быть по их душу, могли просто так сделать по всей Польше, опасаясь немецких диверсантов. Вывод можно было сделать другой. В любом случае их иностранные документы и незнание языка приведёт сначала к задержанию для выяснения, а потом и аресту с расследованием их деятельности, и не ходи к семи гадалкам, Дефензива всю правду из них пытками выбьет. Никто ещё спецслужбы в гуманности не обвинял.

Иван Яковлевич вернулся к «Мерседесу», сразу подходить не стал, прислушался. Молодцы, никто не бегал, не кричал здравницы в честь Иосифа Виссарионовича. Муссолини тоже не славили. Тишь и благодать. Подошёл и упёрся в пистолет. Ванька смутился и «Вальтер» убрал.

— Молодцы, всё нормально делаете, — похвалил детский сад полковник.

— Что там? — не выдержал самый младший.

— Там, Хуан, патруль, человек десять. Сейчас тихо снова посидите, Чапай думать будет.

Брехт достал карту, что досталась от первого разгромленного ими патруля. Она была довольно подробной и большой. Были указаны не только основные дороги, но и множество грунтовок. Поводил Иван Яковлевич пальцем туда-сюда вокруг Ковеля. По ней выходило, что если вернуться не несколько километров назад, то там есть своротка на юг. Ведёт она в город Владимир. Другой, не наш. Но до «ненашего» Владимира можно не доезжать и там будет ответвление на восток, куда и стремились. И ведёт дорога тоже в Луцк. Туда нужно доехать, а там дальше маршрут планировать, и там грунтовок хватало, чтобы в сам город не заезжать. Остался один единственный вопрос. А где взять горючее?

Взять можно двумя способами, купить у проезжающего мимо грузовичка, того же «Форда» или чего попроще и постарее. Второй вариант тот же источник, только если товарищ не захочет продавать. Тогда ствол в нос и гоп-стоп обычный. При этом нужно будет человека убивать, чтобы их не выдал. Надо исчезнуть из сводок и с газетных полос. Зачем им всенародная известность.

— Так, орлы, давайте выйдем и по-немецки поговорим. — Брехт мотнул головой в строну всё ещё скукожившейся в уголке Малгожаты. Орлы закивали.

Выбрались.

— В общем, слушайте, нам нужно добыть бензина. Лучше купить, но если не продадут, то будет убивать хозяина и сливать горючее в любом случае.

— SI', SI', si'. (Надо — значит надо). — Козырнул Франческо.

— Но пасаран! — не отстал и Ванька.

Орлы! Ещё бы умения столько же, как у Светлова.

Опять неправильно поступили. Опять вслух богу о своих планах рассказали. Первый же машиной оказался «Форд». Они вернулись на развилку, что уходила на юг, загнали «Мерседес» в кусты и заперли там Молгожату, а то ещё хватит дури у студентки — комсомолки удрать, а потом броситься в полицию. А там её и «примут» в распростёртые объятия.

Ваньку Брехт поставил справа от дороги, Федьку слева, а сам вышел на дорогу с двумя канистрами и поднял руку.

Машина остановилась и из окна вылезла рожа толстенькая в военной фуражке польской или кепка, как она у них правильно называется. А на втором сидении ещё один военный. «Значит, судьба», — решил Иван Яковлевич. Он запрыгнул на подножку и двумя выстрелами в голову отправил поляков в царство вечной охоты.

Хотел только открыть дверь, чтобы вытащить из машины не вовремя, не в том месте, оказавшихся парней, как из-за поворота показался точно такой же зелёный Форд. Брехт прямо вспотел. Колонна воинская? Но нет, больше никто не выезжал из-за росших на повороте молодых дубков. Полковник сдёрнул с солдата кепку, напялил на себя и, высунувшись немного из-за машины, стал махать раками. Всё равно остановятся, если ехали вместе, так пусть подъедут поближе.

В «Форде» так и поступили, чуть добавили газу и резко остановились, выбрасывая из-под колёс камешки, всего в метре от первого грузовика. Окно было открытым. Наступила настоящая весна, и было, если не жарко, то тепло. Из окошка высунулась голова в кепи, а вот на втором сидении сидел офицер, он был без головного убора, на плечах небольшие польские погоны с серебристыми звёздочками. Не велик чин. У старших офицеров другие погоны, там под звёздочками две серебристые полоски — лычки. Брехт хотел проделать ту же самую операцию, что и с первой машиной, но получилось как всегда, когда хотят, как лучше. Он попытался вскочить на подножку, а водитель стал открывать дверь. Тут и встретились два одиночества. Классно углом двери Брехту в лобешник прилетело. Прямо искры из глаз, а ещё не удержался и спиной назад рухнул на дорогу. Еле-еле успел сгруппироваться. До конца перевернуться не получилось, и свалился на бок. А в этой руке был «Вальтер», он грохнул, палец сам, когда пытался сгруппироваться решил в кулак сжаться. Бах. Пуля впечаталось в борт первого «Форда». Бах. Бах. Загремело с обеих сторон, Брехт перевернулся на спину и оглядел картину маслом. Офицера он не видел, по нему должен был стрелять Федька, а вот Хуан промазал, только рядом с той щепкой, что отколола его пуля от деревянного борта грузовичка, появилась ещё одна белая полоска. Бах. Брехт не промахнулся. И тут же Ванька снова выстрелил. И водитель получил ещё одну пулю. Мертвее не стал. Брехт ему точно в лоб всадил.

— Прекратить огонь! Оба ко мне. Ванька, Федька, вытаскиваем солдат и в кузов перетаскиваем.

Тяжёлые гады. Интенданты, наверное. Да, чего там, наверное, вон в кузове ящики с тушёнкой. Втроём справились. Дорога по-прежнему была пустынна. Это вам не двадцать первый. Век.

— Ванька садись ь за руль. Паркуйся рядом с «Мерсом». — Сам Брехт заскочил во вторую машину и попытался развернуться. Дорога узковата. Пришлось елозить туда сюда, всё время ожидая, что из-за поворота ещё и третий грузовик выедет. Повезло. Так и не замеченные, въехали в заросли дубков рядом с «Мерседесом».

Ну, теперь любимое занятие солдат — сбор трофеев.

Событие тридцать первое

Мимо постов ДПС все едут медленно, потому что гаишники — они ж как дети, могут выбежать на дорогу неожиданно.

Осмотрев, после того, как сердце бешено биться перестало, содержимое кузова первого грузовика, Брехт сделал вывод, что не ту специальность в новой жизни выбрал, нужно было в грабители идти. Тут на целую деревню продуктов. Десяток ящиков с тушёнкой и несколько мешков с гречкой. Мешок сахара. Если одному человеку всё это выдать, то войну сможет пережить не отощав. Во втором грузовике было не меньшее богатство. Там лежали бочки с бензином. В будущем такие надёжные и не делают, там тонюсенькая жестянка, а тут толстое железо и ещё обручами усиленное, их с самолёта сбрасывать можно. Надпись на крышке по-немецки «Kraftstoff 200 l». Бочек пять штук, лежат в кузове, надёжно ремнями перевязаны. Это получается (Два пишем, три на ум пошло.) — тысяча литров. Им на всю дорогу до Киева хватит.

А продукты? Едут в городок Острог, и Якову Острогину можно будет торжественно вручить за помощь при переправе через границу. Да и вообще бросать жалко. И что получается, что нужно дальше ехать на трёх машинах?! Благо, все трое этому делу обучены. С поляков сняли форму. А то сразу опознают, как найдут и в розыск машины подадут, а им ещё ехать и ехать. Кроме того, если на себя надеть, то хоть какая-то маскировка будет. Может, полицейские колонну военную и не будут останавливать.

Форма была в крови. Бензинчика отлили из бочки, замыли, потом, в ручье, что бежал вдоль дороги прополоскали. Сушить некогда, выкрутили, как могли, и надели влажную на себя. Ничего, тепло, солнышко не по-детски, а совсем даже по-взрослому, припекает, высохнет.