Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 30

Ну а я, радуясь, что хоть кто-то в этом жестоком мире до конца ещё не очерствел, напомнил той о том, как некогда сам поступил с зорфами.

— Лучше пусть умрёт тысяча врагов за стенами, чем сотня моих солдат под ними. К тому же, зная тебя и твой нрав, ты ведь одна из первых полезешь на стену, а вдруг ты погибнешь, кто тогда защитит меня? — давя на женскую любовь, сентиментальность и слабость перед мной, приобняв Августу проговорил я. Получив в ответ короткое и улыбчивое:

— Я всегда буду тебя защищать…

До первой приграничной крепости оставалось чуть больше недели пути. Наше воинство постепенно росло. Так, за время пути Магнусу и его парням удалось завербовать ни много ни мало пол тысячи рекрутов, или как их тут называли «ополченцев». Хотя до статуса крестьянина с копьём эти оборванцы не дотягивали.

Грязные, вшивые, в старых, заношенных и изодранных лохмотьях, с деревянными вилами и палицами, в лучшем случае некоторые были вооружены топорами. Их бороды и волосы, что длиной достигали полуметра, обвивались вокруг худых шей и плеч, в очередной раз подчёркивая ужасное физическое состояние голодных, едва живых крестьян, доведённых своими лордами до состояния «не стояния». Когда вот эти вот «новобранцы» получали свой первый завтрак, обед или ужин, многие думали, что сегодня какой-то пир, и по случаю этого уже завтра им предстоит смертельный бой. Крестьяне не понимали, не верили, что кто-то может питаться так на постоянной основе. Едва сформированные из новоприбывших сотни вели себя крайне нервно, постоянно оглядывались, перешёптывались. Их мир, в котором царил голод и разруха, с момента вступление в моё войско рухнул. Хорошая еда, время для отдыха, и обязательный уход за собой во время стоянок у ручьёв и озёр менял людей на глазах.

Даже немногословные гвардейцы, думая, что их не слышат, между собой глумливо, с юморком отзывались о «этих деревенщинах». Только-только выбравшихся в мир из своих берлог и пещер, многие крестьяне, приняв факт того, что здесь так кормят постоянно начинали через своих десятников и сотников пробивать информацию о том кто я и как попасть во служение ко мне. Из опросов проведённых людьми Гвиния, почти девяносто процентов выказали своё желание после завершения кампании отправиться со мной дальше (то есть мигрировать в Нивград). Пять процентов, как я понял, воздержалось от ответов по этому поводу; оставшихся сдерживали от бегства семьи и дети, большая часть из которых, даже по большим праздникам не могла позволить себе то, что каждый день ели мои люди.

Походные сухари и вяленое мясо, излюбленный в прошлом рацион местных вояк, по моему приказу с сильным опозданием был кардинально изменён. Мне стоило позаботиться об этом куда раньше, вспомнив о такой вещи как «походная кухня» ещё в Нивграде; будь я военным гением, не топтались бы мы лишние пол дня у одного из городов, пока мои люди искали и сооружали всё необходимое.

Итогом моего труда стало приобретение двух телег на больших колёсах и восьми тяговых быков, что собственно их и тянули. Внутри на скорую руку, с полным скептицизмом к происходящему, было сооружено из железа, глины и обожженного кирпича нечто очень странное и забавно выглядящее, однако, когда из этого вот «странного» небольшого сооружения напоминавшего печь на колёсах повалил дым, и вскоре по округе завитал запах свежеиспечённого хлеба.

Тихие смешки по поводу чудаковатых выходок принца стали ещё более тихими.

За эту хреновину и скорую работу городских кузнецов и «инженеров» — если местных можно так назвать — я отвалил немалую сумму. Не сказал бы, что существенно обеднел, но переплата за тяговых быков, и без того не дёшево здесь стоивших, меня чутка подвыбесила. Ведь я считал, что чем дальше мы будет от столицы, тем ниже будут цены. Ведь по идее все материалы, скот и провиант стекались в центр империи с периферии, здесь торговцы закупались, а после продавались в городе. После разговора с Гвинием, я в очередной раз убедился в своей «частичной» правоте.

Действительно, ресурсы стекались в столицу со всех уголков не только империи, но и мира. С севера руды и дерево, с юга провиант и вина, с запада шелка, ну а с востока, чьи границы мы собственно и собирались отстаивать в империю шёл только один товар — рабы. Постоянные войны на востоке привели к сильнейшему сокращению численности местного населения. А постоянные междоусобицы, вместе с непрекращающимися набегами «злых» соседей, привели к полному обнищанию и без того бедного, «рабочего класса».

Скот для местных — роскошь. Всё что Зорфы не могли угнать с собой, они резали и умерщвляли. Что-то грабилось, что-то сжигалось, ситуация складывалась здесь аховая. И сейчас, когда те прознают, что на смену сто тысячному гарнизону идёт три с половиной тысячи, всё станет ещё хуже. Не питая особых надежд к Визирию и его людям, любуясь своими дымящимися кухнями я, поддавшись «изобретательскому» азарту, долгое время рассуждал с Гвинием о порохе, или любых других порошках с подобными эффектами.

На счастье, в записях старого мага нашлось нечто с похожими свойствами: «Пыльца демонического алхимика Барэля» одного из давних коллег Гвиния, создавалась из древесного угля, серы и ещё одного, какого-то секретного ингредиента, о котором старый затворник Барэль не распространялся. «Безумец считал, что его открытие стоит колоссальных денег, ведь способно погрузить весь мир в хаос» — Гвиний смеялся произнося эти слова, говоря о том, что у его коллеги с головой не всё в порядке. «Его игрушками разве что костры поджигать, да и то только если хочешь вместе с тем самым костром сгореть», — Скептично приговаривал маг-целитель, даже не представляя насколько сильно заблуждался в своих суждениях.

Секретным и последним ингредиентом являлась селитра. По чистой случайности я знал это, вот только не знал, что это вообще такое, как оно выглядит и откуда добывается. К тому же, как эта херь называлась в этом мире тоже оставалось для меня загадкой. Барэль, затворник который был позарез мне нужен. Вместе с ним и его секретом, я мог создать что-то на подобии самой простой пушки, типа Бомбарды, чей грохот от первого выстрела мог развернуть в обратном направлении даже самую грозную и многочисленную армию.

Размести я подобную на стене, забей её чем-то вроде картечи, созданной из чего угодно. Одним, пусть и неточным залпом мы бы могли выкосить огромное число идущих в плотных рядах и под щитами врагов. Пусть отлить её стоило бы дорого, пусть выстрелила бы она один раз, но чёрт, это была бы первая пушка в этом чёртовом мире, моя первая пушка!

— Мне нужен этот Алхимик, Гвиний. Делай что хочешь, пиши, подкупай, можешь даже за ним наших людей отправить, только приведи мне этого чёртового Барэля! — запал в моих глазах, а также интонация, в которой я кинул эту фразу старикану сильно того взволновала. Уже спустя час, пара почтовых голубей отправилась по своим городам с весточкой для членов их магического сообщества с жестким требованием — найти и доставить алхимика четырнадцатому принцу.

Со слов Гвиния, любитель пороха обитал где-то на севере. По прогнозам мага, если всё пройдёт удачно, то уже через тройку недель тот мог оказаться у нас на пороге. А если нет… Если нет, то возможность первыми использовать столь сильный исторический рояль могла попросту просочиться через мои тонкие имперские пальцы.

— Алхимик Барэль ещё один человек в этом мире, встречи с которым я буду ждать с нетерпением… — Оставшись в карете наедине с собственными мыслями, глядя в тёмный, непролазный лес за моим окном, подумал я.

Ещё пара дней и мы прибудем в первый пограничный город, где нас уже будет ожидать властитель местных земель, тиран, садист и убийца, командующий шайкой наркоманов и головорезов. Визирий — человек, рассказы о котором на устах у всего моего войска. О нём знали все, кроме меня. Магнус его уважает как солдата, Августа почитает как верного слугу, а не успевшая отправиться на задание Хивара и вовсе говорила о том, что некоторые наёмные семьи дроу даже побаивались вступать в открытые боестолкновения с этим мужчиной и его войском. Психопат и доблестный защитник границ. Жестокий убийца и настоящий солдат, что не жалея жизни вместе с первым принцем десятки лет воевал на границе. Противоречивая, харизматичная личность с какой стороны не посмотри.