Клубничный блеф. Каван (СИ) - Mur Lina - Страница 8

— Чёрт… прости. — Быстро разжимаю пальцы, потому что я схватил её ногу и сдавил от ярости.

— Они наговорили тебе то, что я убиваю всех подряд? — спрашиваю её.

Таллия быстро кивает.

— И я убью тебя тоже, если ты не сделаешь меня счастливым или остановишься?

Ещё один кивок.

— Суки, — рычу я. — Да, я ублюдок и урод, но не настолько, чтобы наслаждаться твоими мучениями. Я не такой плохой.

Таллия вскидывает голову и внимательно смотрит на меня.

— Не знаю, какую ещё хрень тебе про меня наговорили, но я не собираюсь тебя убивать из-за того, что ты испытываешь боль по моей же вине. Это нелепо!

Таллия поджимает губы и кивает мне. Она что-то пытается объяснить мне при помощи пальцев, но я ни хрена не понимаю.

Хочу нормальный разговор, человеческий. Я должен выучить этот чёртов язык жестов. Но потом Таллия складывает руки, словно в молитве, и смотрит на меня. Она извиняется за свою ошибку или за что-то ещё.

Я отшатываюсь от неё и отползаю. Мне паршиво. Да, я выгляжу как монстр, совершаю плохие поступки. Я чудовище для многих.

Но понимать факт того, что пока я представлял Таллию под собой в самых немыслимых позах, она страдала и теперь точно знает, какой я ублюдок, больно. Мне чертовски больно видеть в её глазах безумный страх за свою жизнь. В её глазах я выгляжу ещё хуже, чем ей про меня рассказали. Я всё испортил.

— Я не знал, что тебе было больно. Приношу свои извинения, Таллия, за то, что даже не подумал об этом. Я был настолько увлечён твоей грацией и плавными движениями, что забылся. Я дам тебе неделю на восстановление, а потом ты можешь танцевать в любой обуви и один раз в неделю в пуантах. Тебе это подходит? — подбирая правильные слова, спрашиваю её.

Таллия медленно кивает мне.

— Хорошо. Я, правда, не знал. Я забыл, что у балерин всегда ужасные мозоли после выступлений. И всего лишь не хотел испытывать боль, — горько добавляю, но потом меня бесит то, что я говорю.

— Я отнесу тебя в гримёрку. — Наклоняясь, быстро подхватываю её на руки. Таллия цепляется за мою шею, и я чувствую её горячее и шумное дыхание на своей коже. Да не сейчас! Я и так поступил, как ублюдок, и уж точно мой стояк сейчас лишний.

Таллия такая маленькая и лёгкая в моих руках. Она даже не двигается и иногда задерживает дыхание, пока я несу её мимо пустых столиков. Я рад тому, что Таллия спрятала своё лицо и никто не видит её. Если бы какой-то мудак посмотрел в нашу сторону, я бы убил.

Ударяю ногой в дверь, и она с грохотом распахивается. Свет бьёт мне в глаза, и я щурюсь, ища, куда бы посадить Таллию. Ногой сбрасываю с небольшого дивана чьи-то вещи и сажаю её на него.

Но она крепко держится за мою шею. Я не против. Это впервые, когда Таллия сама проявила ко мне хотя бы что-то. Но она явно напугана и боится меня, последствий и всего, что её окружает. Это и есть та причина, по которой она цепляется за меня, а не потому, что я не урод.

Отцепляю её руки от себя и выпрямляюсь. Опускаюсь на колени и снимаю второй пуант. Там дело обстоит ещё хуже, видимо, правая нога у неё рабочая. И она часто танцует на ней.

— Каван…

— Свали, на хрен, с моих глаз и никого сюда не впускай, — рычу, даже не оглянувшись на какую-то танцовщицу, которую я трахал.

Не помню её голоса, но я трахал здесь всех, поэтому ошибиться не могу.

— Всё в порядке, — я стараюсь говорить мягко, поглаживая большим пальцем щиколотку Таллии. Чёрт, у неё такая тонкая и нежная кожа.

— Они не узнают, почему ты здесь. Я уволю их, если они начнут говорить про тебя плохо. Я сейчас вернусь и обработаю твои раны…

Таллия внезапно хватает меня за руку и мотает головой.

— Но тебе нужна помощь.

Она кивает и показывает пальцами, как будто они шагают, а потом дом. Она не хочет принимать мою помощь. Да я бы тоже не хотел. Это удручает. Выпускаю её ногу из своей руки и делаю шаг назад. Аромат клубники и тепло её тела становятся незаметными.

Мне снова холодно.

— Встретимся через неделю. Мне жаль, — сухо бросаю и быстро выхожу из гримёрной, закрывая за собой дверь.

Я иду дальше, ненавидя себя за всё. Боль в груди опять терзает меня. Я мог бы проследить за Таллией и узнать, где она живёт, или просто покопаться в её деле. Но я не хочу нарушать грани дозволенного. По моему плану наше знакомство должно было раскрывать мне тайну за тайной, словно это мой рождественский подарок, и я медленно добираюсь до того, что сделает меня счастливым. Но придётся подождать. Неделю. Я могу выжить неделю без Таллии, потому что сейчас мне важно, чтобы она танцевала дальше. При таких ранах она может отказаться танцевать, и я всё потеряю. Чёрт. Какой я мудак.

Для меня неделя без Таллии — мучительное испытание. Кошмары снова вернулись. Холодный пот, прошибающий до костей. Ярость, негодование, злость и агрессия. Каждодневная заявка на бой, но подходящих партнёров нет. А у меня кулаки чешутся. Остаётся только держать свою гадкую сущность внутри себя во время переговоров и трахать до слёз свою секретаршу. Вот, во что я превратился за неделю без Таллии. Снова наркотики, дурман, безразличие и музыка на повторе, под которую она танцевала. Я схожу с ума. Мечтаю, думаю и не выхожу из комнаты, которую оборудовал под танцевальный зал для неё. Я, словно безумный, выбираю наряды для выступлений. Развешиваю каждую кофточку и платье в её новом шкафу, покупаю грёбаные цветы и делаю вид, что Таллия живёт вместе со мной. Блять, я схожу с ума.

Осталось всего пара часов до того момента, когда боль снова отступит, и я смогу себя контролировать. Я сбил уже все костяшки на руках, пока бил грушу всё это время. На ринг так и не смог выйти.

Никто не хочет драться со мной. Это бесит. Слэйн, как назло, взял недельный отпуск, чтобы съездить на источники вместе с семьёй и отдохнуть. А я? Мучаюсь. Никому нет дела до меня, даже Дарина перестала названивать. Но ничего. Ничего. Я ведь знал, что когда-нибудь моё мучение закончится. И вот конец.

Выгляжу, как улыбающийся и обдолбанный мудак, когда вхожу в клуб. Я специально избегал появления здесь, чтобы не было соблазнов. Мне уже достаточно слухов про то, что я убийца и чудовище. Хотя это правда, но я не хочу, чтобы Таллия об этом узнала. Конечно же, ей рассказали о том, что я кобель. Я мужчина.

Свободный мужчина. Но если я собираюсь обладать Таллией, то должен вести себя сдержано. Ага, я и сдержано — две параллели, которые никогда не пересекутся.

— Сэр, — Елена встречает меня.

— Всё хорошо в клубе? — интересуюсь я.

— Да, всё хорошо. Вы могли бы пройти за мной, сэр? Это личное дело, — сухо просит она.

Хмурюсь и киваю ей. Мы проходим мимо гостей, некоторых я приветствую и пожимаю знакомым руки, поддерживая разговор о том, как стремительно развивается мой клуб. Полчаса я трачу на то, чтобы пройти до кабинета Елены.

— Что-то не так? Не помню, чтобы между нами было что-то личное. Или ты подала на развод? — резко спрашиваю её.

— Нет, сэр, я до сих пор счастлива замужем. Личное, я имела в виду Таллию. Я пыталась связаться с вами, но ваша секретарша отвечала, что вас нет на месте, или вы не хотите ни с кем разговаривать, или что-то ещё. Поэтому мне пришлось дождаться, когда вы лично приедете сюда. Таллия оставила вот это и ушла. — Елена протягивает мне кусок бумаги.

— Что? — рычу я. — Кто разрешил ей уйти?

— Она никого не спрашивала, сэр. По договору любой работник может уйти без последствий в течение испытательного срока. Так как мы с Таллией заключили новый договор, то она была именно на испытательном сроке. Она оставила записку для вас, сэр, — отвечает Елена, продолжая держать клочок бумаги, и я выхватываю его.

Меня всего трясёт от ярости. Это грёбаная шутка. Я держался целую неделю. Неделю, мать её! Я дал Таллии время, чтобы она восстановилась, а она кинула меня.

«Я приношу свои извинения за столь внезапный уход, мистер Экри. Не буду лгать вам и убеждать в том, что мне было интересно работать с вами, но клуб мне нравился. Простите, но я больше не могу травмировать себя из-за ваших прихотей. Мне, правда, жаль, что танцы для меня не так важны, как моё здоровье. Я оставляю две тысячи евро, как и было указано в моём прошлом контракте, из-за того, что подвела вас и не оправдала ваших ожиданий. Но я не могу больше этого терпеть. Вы невыносимо эгоистичны и жестоки. Всё, что случилось со мной по вашей вине, лишило меня желания возвращаться в клуб, особенно к индивидуальным выступлениям, которые я ненавидела. Я уезжаю и прошу меня не искать. Я выхожу замуж и буду жить в Польше. Желаю вам, сэр, найти то, что вы ищете. Всего вам наилучшего.