Великокняжеский вояж (СИ) - "shellina" - Страница 46

— Вот же тварь, точно подмечено. И как так умудриться промахнуться-то можно? — пока я помогал подняться с пола Гюнтеру, держащемуся за затылок, по которому пришелся удар Брюммера, Демидов подошел к двери и посмотрел на замок. — Как так получилось-то?

Я помог Криббе сесть, внимательно посмотрел на него, посветив в глаза и отметив, что зрачки одинаковы. На этом мои познания в медицине закончились.

— Как ты? — я не сумел скрыть тревогу, прозвучавшую в голосе.

— Нормально. Этот ублюдок не задел вас? — а вот Гюнтер тревоги не скрывал, осматривая меня.

— Нет, и тут надо благодарить Прокофия Акинфиевича, — тут Демидов снова охнул, а в дверь начали долбить, с явным намерением ее вышибить. — Да что там происходит? — я подошел к двери, в которую с той стороны снова сильно ударили. Демидов посветил мне свечой в районе замка. Наклонившись, и осмотрев повреждения, я только присвистнул. — Не слабо. Все-таки талантливый человек был покойный обер-гофмаршал Брюммер. Это надо же так промахнуться?

— Я так понимаю, в настоящий момент на заводе проходит бунт? — Прокофий поправил на голове тюрбан, и выпрямился, подходя к столу и ставя на него канделябр, который тут же принялся начинать свечами.

— Полагаю, что нет, — я покачал головой. — Скорее всего, наличие трех гвардейцев, Федотова и Румянцева за пределами этой комнаты стало для бунтовщиков неожиданностью. Хотя меня удивляет логика покойного: каким образом он хотел меня застрелить, если бы мы все сюда набились, как селедки в бочку?

— Думаю, это, конечно же исключительно мое мнение, наличие перечисленных вашим высочеством господ, для него стало такой же неожиданностью, — Прокофий сел за стол, а я посмотрел на него с любопытством.

— Скажите, Прокофий Акинфиевич, вы специально эпатируете меня? Тюрбан этот, такое нарочитое несоблюдение этикета?

— Так ведь мы не из графьев, политесов не изучали, — он пожал плечами и с вызовом посмотрел на меня. — Что с нас с лапотных взять?

— Хм, а давайте подумаем, что я могу с вас взять? — я демонстративно потер подбородок. — Кроме всех прегрешений как ваших лично, так и вашего отца, включая сегодняшний бунт, между прочим, на котором я едва не погиб, думаю, что вполне могу с вас, с такого лапотного мужика, потребовать ваш дом в Гамбурге, который весьма оценил император Священной Римской империи. как вам такой вариант?

— Вы сами слышали, что бунт от нас не зависел, — буркнул Демидов, но ерничать перестал.

— Но вы его допустили. Мало того, что по вашему заводу может болтаться кто угодно в любое время дня и ночи, так еще и ваши работники очень охотно ведутся на такие вот сомнительные предложения, а значит, что на ваших заводах что-то все-таки не так.

— Ваше высочество, давайте начистоту, что вам нужно? — Прокофий пристально посмотрел на меня, куда только его игра в простолюдина на приеме у аристократа делась. Он прекрасно понимал, что судьба всей его семьи и дела всей их жизни висит на волоске, и сейчас, когда представилась такая возможность, пытался разобраться, как им обойтись малой кровью.

— Мне? Весь мир, разумеется. Ах, да, и пару коньков в придачу, — я криво улыбнулся и закашлялся, потому что в этой долбанной комнате не было окон, дверь никак не хотела поддаваться напору с той стороны, а пороховые газы, заполнившие комнату, медленно, но верно заполняли наши легкие, а также казалось, что кислород скоро закончится, и мы задохнемся.

— Что? — Прокофий удивленно захлопал глазами. — Каких коньков?

— На которых зимой по льду ездят, — доверительно пояснил я. — А насчет всего мира, вы получается, согласны.

— Ваше высочество, я пытаюсь понять, что нас всех ожидает, а вы надо мной смеетесь, — вздохнул Прокофий.

— Ну так не все же вам над всеми нами смеяться, я вот тоже хочу почувствовать, какого это, — Прокофия уже прозвали при дворе крайне непочтительным типом, который кичился своим простым происхождением. Я с ним до этого момента не встречался, но слышал, что тетка очень недовольна его эксцентричным поведением. — Но вы правы, давайте начистоту. Ваши заводы — это великолепная веха в развитие промышленности Российской империи, и ее обороны от недругов. И я хочу, чтобы они только ширились и процветали, — Прокофий поморщился. Да знаю я, что ты спишь и видишь, как сваливаешь отсюда, а когда пройдет время продаешь все свои заводы не глядя, кому именно продаешь. Меня Ушаков весьма хорошо подготовил в плане информации по вашей веселой семейке. — Но, я также хочу, чтобы эти заводы стали лучшими в Европе. Лучшими во всех планах, и раз вы так сильно проштрафились, то, чтобы избежать последствий, вам придется мне помочь сделать ваши заводы лучшими. И начнем мы, пожалуй, с ваших сегодняшних бунтовщиков. Что-то же погнало людей на воображённых гвардейцев, и вот это тело, — я кивнул на Брюммера здесь почти не при чем. Я снова закашлялся и просипел. — Да, когда уже эти криворукие дятлы дверь разломают, мать их?

Словно в ответ на мои слова дверь зашаталась и упала в комнату, подняв кучу пыли.

— Ваше высочество, с вами все в порядке? — в комнату первым заскочил Федотов, схватил меня за руку и выволок на свежий воздух. Я кивнул ему с благодарностью, откашлялся, и только тогда обратил внимание на стоящих на коленях в подобие круга десяток человек.

— Никто не пострадал? — откашлявшись, спросил я.

— Нет, так с вами все в порядке? — повторил вопрос Федотов.

— В полном. А вот Гюнтер слегка ранен, — Федотов кивнул одному из гвардейцев и тот вломился в комнату, чтобы помочь Криббе. — Это бунтовщики?

— А откуда вы...

— С телом что делать? — хмуро спросил Прокофий, выходя из комнаты последним, видимо, все это время обдумывая мои слова.

— Да что хотите, но, я бы на вашем месте все же похоронил, — равнодушно бросил я ему, на вопросительный взгляд Румянцева отвечая одними губами, — потом. — После этого подошел к бунтовщикам. Осмотрев их, отметил, что с одеждой у них все в порядке, Демидовы на тех же сапогах, получается, не экономят. Но вот явно нездоровый блеск у некоторых в глазах, говорил о том, что люди нездоровы, и тем не менее, находятся на заводе. — Кто главный?

— Я, — сравнительно молодой, хотя по его заросшей роже нельзя было с уверенностью сказать, сколько ему лет даже приблизительно, поднял голову и с вызовом посмотрел на меня.

— Имя, — коротко бросил я ему.

— Илья Данилов.

— И что же тебя, Илья Данилов, толкнуло с этим уродом связаться? — я покачал головой. — Он пойдет с нами, будем выяснять, что же здесь не так. Остальных пока под замок, их судьба будет зависеть от него, — я указал на Илью. И найдите уже того, кто запер эту проклятущую дверь, — с этими словами я развернулся и направился к выходу с завода на настоящий свежий воздух, даже не проверяя, идет ли за мной кто-нибудь, или все решили остаться здесь.

— Ну что, Акинфий Никитич, и как вы докатились до жизни такой? — я откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Демидова, сидящего напротив.

— Так, наверное, не все неправильно делаю, коли сам Фридрих решил меня извести, — Демидов устал, это было видно по запавшим глазам, и еле заметной гримасе на лице, когда он пытался скрыть терзающие его боли. По Ушакову знаю, что подагра — это неприятно, а вот нехер жрать что попало. Вот Андрей Иванович у меня на «поповской» диете сидит, которую я в приказном порядке велел ему соблюдать, а также его повару пригрозил, что кастрирую, ежели он ветчину с сыром да с вином продолжит на стол Ушакову подавать. И результат, как говориться, на лицо: он даже трость сейчас носить просто потому что привык. Правда, ходит с постной, как его еда, рожей и ненавидит лютой, просто классовой ненавистью всех, кто при нем жрать жаркое начинает, просто убить готов, судя по взгляду, но ничего, я имею право на небольшие самодурства, например, такие, как сохранение жизни Ушакова как можно дольше. А вот с Демидовым я пока в раздумьях, все-таки он немного закостенелый, по-моему, проще с Никитой дело иметь, и частично с Григорием. А вот Прокофий совершенно под то, чтобы промышленником быть не заточен. Другие у него интересы, и ломать этот весьма удивительный экземпляр — только хуже сделать. — Почему вы молчите, ваше высочество?