Клеймо на душе (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 21

Голова болела, но в целом тело вроде слушалось куда лучше, чем вчера вечером, когда Ким себя безвольной марионеткой ощущала. Что же с ней случилось? Откуда такая реакция на алкоголь? Вообще непонятно…

Юля завозилась, пытаясь удобней устроиться под одеялом, уткнулась в подушку носом. Ткань пахла чем-то нереально будоражащим, но и словно успокаивающим одновременно… Одеколон Дана, вдруг дошло до нее. И сквозь какую-то пелену, еще сохранившуюся вязкость мыслей, вспомнилось, как парень лежал рядом, обнимая ее и уговаривая отдохнуть.

Юлю с ног до головы вдруг окатило горячей удушливой волной, пахнуло жаром по телу. И каким-то таким щекотным ощущением почти детского восторга… и очень взрослого одновременно! Другого, горячего и мощного, скапливающегося внизу живота тревожаще жаркой тяжестью, заставляющего дрожать.

Подтянула ноги, чтобы хоть немного это унять, чувствуя, как отзывается тело какой-то ломотой и дискомфортом, еще раз глубоко вдохнула этот запах, понимая, что серьезно залипает, явно проникаясь к «братцу» вовсе не родственными чувствами. И, поразмыслив пару секунд, решила, что надо бы вставать, может, душ принять или кофе выпить, чтобы стряхнуть с себя это непонятное похмелье.

Но вот стоило сесть, и Юлю накрыло другим пониманием: сделать что-либо с собой будет не так и легко. Мир все еще не стал стабильным, головная боль усилилась, а предстоящий поход в душ или на кухню показался таким же далеким и сложноосуществимым, как межпланетарное путешествие. Но двигаться было нужно. Хотя бы для того, чтобы добраться до туалета. Сцепив зубы, Юля оперлась о спинку кровати и поднялась, с присущим ей упрямством решив преодолевать эту непонятную немощность. И кое-как, в буквальном смысле по стенке, пошла к санузлу, который располагался сразу за дверью, в коридоре, смежному для их с Даном спален, и за право воспользоваться которым они с ним вечно спорили.

Юле потребовалось минуты три, чтобы преодолеть очень короткий путь до двери и она уже устала. Что-то точно было не так!.. От собственного бессилия и беспомощности хотелось плакать! И, вполне вероятно, она таки разрыдалась бы, если б в этот момент, чуть не ударив ее по лбу, кстати, дверь сама не распахнулась, а на пороге не появился Дан собственной персоной.

— Эгей, давай-ка полегче, без геройства, — кажется, мигом оценил он степень ее усталости и всю паршивость состояния. Сильные руки обхватили Юлю за плечи и прижали к груди парня, которая сейчас казалась куда более надежной твердыней, чем собственные ноги, и даже чем стены. — Куда собралась, малая? — наклонившись, он внимательно всмотрелся в ее лицо. — Артур советовал тебе поберечься пару дней.

Ким поняла, что, несмотря на фиговое самочувствие, к щекам приливает кровь. Дан стоял так близко, впритык! Такой красивый! Она, как и всегда, на мгновение залипла, вглядываясь в черты лица Дана, в его потрясающие глаза, глубокого карего цвета. Мамочки! Она тонула в этом взгляде, совсем по-новому взирающему на нее, теплому, внимательному, искренне обеспокоенному из-за Юли…

Как ему сказать, что ей нужно в туалет? Но и не сказать… чего уж там, вероятно, не выйдет, Ким достаточно ясно уже представляла, что самой ей ни с чем не справиться. И, вообще, если она правильно помнила, вчера он уже помогал ей с этим, а еще ее при нем стошнило, и на Юле до сих пор была его футболка… вполне похожая на домашнее платье.

Какое тут уже смущение?

— Туда нужно, — ткнула пальцем в направлении ванной, устало прижавшись головой к его руке. — А потом кофе думала… но не уверена, что доберусь до кухни, — шумно выдохнула, признав свою беспомощность.

— Ясно, сейчас помогу, — совершенно спокойно отреагировал Дан, поддерживая ее по дороге. — Потом вернемся в комнату, а кофе я тебе и так принесу, раз уж ты такая вся немощная, так и быть, позабочусь о сестренке, — ехидно ухмыльнувшись, поддел ее Дан, но его глаза при этом смотрели настолько тепло… Мммм.

Ни отвечать, ни возмущаться не захотелось. И вспомнилось, что вчера он предложил «начать заново». Она была очень даже «за», если он всегда вот так близко при этом будет…

Сердце почему-то стало огромным, заполнив всю грудь, и забилось, словно ненормальное. Последствие состояния или… Окей, Юля была не маленькой, и могла признать — она им… очарована. Чтоб прямолинейней не сказать.

В ванну она его не пустила, впрочем, как и вчера. Но и не запиралась, на всякий случай. С некоторым расстройством посмотрела на свой вид в зеркало… Как зомби: волосы стогом на голове, сама бледная, с каким-то зеленым оттенком, губ на лице и не видно, вот уж точно персонаж для дурного ужастика… Но сил приводить себя в порядок все равно не имела. Все, на что Юли хватило, это умыться холодной водой — вроде в голове посветлело, да кое-как почистить зубы, потому как самой противно. Выдохнула, и, уже почти предвкушая вкус кофе на языке, открыла дверь в коридор. Но первым, с кем Юля столкнулась взглядами, оказалась мать…

— Забудь! Это не обсуждается! И нет. Я тебе запрещаю! — голос мачехи ясно доносился даже сквозь прикрытые двери. — Как ты, вообще, можешь об этом говорить после вчерашнего?! Тебе мало?!

— Я не собираюсь танцы бросать!

Честно говоря, меньше всего, уходя отсюда десять минут назад и оставив Юлю, завершающую утренний туалет в ванной, на попечение ее матери, Дан рассчитывал, что по возвращении застанет крик и скандал. Орали обе… Хотя нет, про Юльку сейчас этого не сказать, конечно, на ор ее хрип был похож слабо. Но и в таком состоянии она точно демонстрировала матери свое несогласие и возмущение.

И Дана вдруг накрыло ворохом совсем непривычных и малознакомых эмоций. Да ну елки-палки! Что за идиотизм?! Даже последней дуре должно было быть ясно, что Юля не в том состоянии, чтобы на нее еще и орать! Тем более ее матери это не могло не быть очевидным.

Что с их родителями не так?! Или это Дан глупый и наивный, и что-то не верно в жизни себе представляет, несмотря на то, что никогда особо в сказки не верил?!

И так за Ким обидно стало, или за них обоих… до злости! И что на нее орут, словно бы это девчонка виновата в том, что ее друг мудаком оказался, — заело!

— Какого хр**а?! — ногой открыв двери, потому как руки были заняты чашками с кофе, рявкнул Дан, вмешиваясь в этот скандал.

Да, грубо и без всякого уважения к мачехе, но его почему-то задело подобное отношение к Ким… Задело так, будто самого Дана обидеть пытались.

Обе замерли, повернулись к нему. Причем Элина, судя по всему, была крайне рассержена и удивлена его появлением, тем более в подобном русле.

Юля, лицо которой горело возмущенным румянцем, хоть и было заметно, что силы почти на исходе, стояла, опираясь на спинку кровати. Ее шатало, тут и присматриваться не нужно было. И девчонка вновь казалась почти зеленой. Только глаза Юли сверкали на лице протестом и яростью. А еще вдруг, совсем неуместно вроде, вспомнилось, что она вчера ему говорила, лежа на заднем сиденье авто. Отозвалось внутри груди, аукнулось. Но Дан себя на другом заставил сосредоточиться сейчас.

Кем надо быть, чтобы своему ребенку в таком состоянии еще и морали читать? Правда, его отца тоже никакая немощь сына не остановила бы от головомойки. Очевидно, в этот раз он жену себе по душе и по духу нашел — два сапога…

— Что за крики?! Я рассчитывал, что вы Юле в себя прийти поможете, иначе не оставил бы и на пять минут вместе, — гневно глянул на Элину.

— Мы хотим сами поговорить, Богдан, — ответила она ему с негодованием. — Оставь нас…

— Нет! — как-то в один голос отрезали и сам Дан, и Юля.

Неожиданно. Переглянулись, почему-то улыбнувшись друг другу, словно общность какую-то ощутив.

— Держи, — Дан поставил обе кружки с кофе на прикроватную тумбу. — Какого хр… черта вы орете? Ведь видно же, что ей плохо, неужели нельзя потом все вопросы решить?! — обратился Богдан к Элине, тем временем чуть надавил Юле на плечо, заставил сесть, поддержав девчонку рукой за спину, и вручил в ее дрожащие ладони кофе.