Клеймо на душе (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 14

Осторожно, неумело, неловко как-то вытер этой же кофтой ей лицо. Опять в свою куртку укутал. Хорошо, хоть минералка валялась в салоне. Правда, бутылку он давно распечатал и половину выпил… Но Богдан справедливо рассудил, что сейчас Юльке точно не до гигиены или брезгливости.

— По чуть-чуть давай, малая, — прижав горлышко бутылки к ее губам. — Врач сказал, надо пить, сколько сможешь. Легче станет. Давай, Юль, постарайся. Покажи характер, — то ли уговаривал, то ли поддевал ее Дан, видя, что она вот-вот сознание потеряет.

И так страшно было! Греб**ныйи мудак! Что он ей подмешал?! Ведь всякие бывают таблетки… Дан немало про клофелин слышал. И умереть можно от такого… Оставалось надеяться, что ничего подобного у пацана в планах не было. Да и, вероятней всего, та сволочь просто трахнуть беспомощную девчонку хотела. Видимо, при трезвой памяти Юля его послала на фиг. Хотелось надеяться, что некрофилией пацан не страдал, и ничего слишком сильного ей не подсыпал.

— Давай, маленькая, — едва не по капле вливая ей в рот воду, уговаривал Дан, чувствуя себя ни х*ра не уверенным и не взрослым.

Никакого пафоса, никакого гонора, которыми его батя вечно попрекал. Просто тупая беспомощность и непонимание, что делать, несмотря на то, что уже двадцать четыре вроде, и даже что-то в жизни повидал…

— Еще глоток, — уламывал он ее напоследок, после чего опять уложил на заднем сиденье, а сам упал на водительское, погнав к дому так, как иногда не гонял на гонках.

Юля плохо понимала, что происходит. Очень слабо ориентировалась во времени и том, как именно она дома оказалась, в этой огромной двухэтажной квартире, куда переехала вместе с матерью, когда та расписалась с отцом Дана.

Богдан…

Вот что Юлька понимала очень хорошо, несмотря на ужасную головную боль, тошноту, дикий холод, сковывающий все тело, и озноб, что без него ей было бы куда хуже. Это он ее сюда принес, в Юлину комнату. На руках. И переодел сам, натянув поверх так и оставшегося спортивного топа какую-то свою огромную футболку. Штаны просто стянул, оставив в одних трусах… Даже в туалет ее относил, укутав в одеяло. Но она не стеснялась…

Точнее, было и стыдно, и неудобно, и как-то ужасно «виновато» перед ним. Было.

Только физические мучения перевешивали все остальное, отодвигая моральные проблемы пока в сторону. Да и туман в голове, абсолютная неспособность сейчас собраться с мыслями — не очень позволяли обдумать, в каком именно свете она предстала перед этим парнем… Мужчиной.

Облевалась сама и ему кроссовки… Нетривиальный способ показать парню, что он тебе нравится. Лучше бы на танце остановилась…

Господи! Ну почему ей так плохо?! Никогда в жизни больше не будет пить! Ни за что!

Но разве может стать настолько плохо от нескольких глотков шампанского?! Юля уже пару раз пила шампанское, дома с родителями… Да вот только недавно, на Новый год… и ей совсем иначе помнились ощущения после вина. Что же сейчас не так? Не могла понять… Голова болела, не позволяя логическую цепочку выстроить.

— Спасибо… — едва слышно пролепетала она заплетающимся языком, когда какой-то еще мужчина, врач, знакомый Дана, похоже, вколол ей иглу, подключая капельницу. Всхлипнула почему-то.

Врач как-то внимательно и встревожено глянул на нее, потом опять на Богдана. Юля не поняла ничего.

— Тсс, тихонько, малая. Не парься. Полегче скоро стать должно, — Дан сел рядом на кровать и погладил ее по голове, неловко и осторожно, но точно стараясь поддержать.

Было так приятно из-за этого, что у Юли на глаза слезы навернулись. И она опять всхлипнула, но попыталась выдавить улыбку.

Безумный коктейль стыда, признательности, невыразимого тепла к этому человеку, который прежние месяцы больше раздражал, а вот боли она не ощутила вообще… Не в руке. Но постаралась кивнуть, показывая, что потерпит.

— Молодец! — похвалил Богдан, ободряюще сжав ее руку. — Мы сейчас с Артуром поговорим в коридоре, чтоб тебе не мешать, вижу, что голова болит. Ты просто полежи тихонько, хорошо? Я еще зайду.

— Хорошо… — с трудом выговорила Юля, надеясь, что все буквы верно произнесла.

Прикрыла глаза. Ей не хотелось оставаться одной в комнате, полная беспомощность сейчас пугала до ужаса. Но и просить его еще о чем-то, казалось верхом наглости, на которую Ким сейчас была просто не способна.

— Кажется, что ей не так и много досталось, видно, и правда, она мало выпила, иначе я бы настаивал на больнице, — Артур вытирал руки, которые только что помыл в умывальнике. — Да и то, что рвота была, неплохо, в организме меньше осталось. Сейчас докапаем, я восстановлю ей баланс жидкости, электролитов, чтоб сердце и почки не пострадали. И, думаю, станет полегче. Постельный режим еще пару дней, я понаблюдаю за ней. Посмотрим, что завтра будет… Но, на мой взгляд, вовремя ты ее вытащил и все обойдется.

Друг говорил уверенно и спокойно, то и дело поглядывая на Юлю через дверь спальни, которую они оставили открытой. Казалось, что девчонка уснула. Но, в целом, она выглядела уже не такой зеленой, да и дышала полегче. И Дан понял, что у него немного отпускает в голове, где все это время будто гвоздем по виску царапало.

— Хорошо… Хорошо… — выдохнул, растерев затылок рукой с каким-то облегчением. — Б*я! Найду урода, который это устроил, и самого накачаю, — зло рыкнул Дан, только сейчас позволив злости и бешенству дать хоть какой-то выход.

Артур промолчал, но кивнул так, что было ясно — солидарен полностью.

— Кофе будешь? Я так понял, что надо все равно ждать, пока лекарство закончится? — предложил Дан, на ходу вытягивая сигареты и зажигалку, двинул к кухне.

— Буду, — согласился Артур, возвращаясь в комнату к Юле.

— Сейчас сварю и принесу, — прикурил Богдан и махнул рукой, в бессмысленной попытке дым разогнать.

Артур уехал через час. Родители должны были вернуться только под утро, если Дан правильно понимал. В квартире стояла какая-то мертвая тишина, неестественная. В который раз за последние полгода Богдан подумал, что пора бы ему отсюда валить, уже взрослый мужик, надо жить отдельно…

Конечно, батю доставать будет не так удобно. С другой стороны… и от этого уже устал, от их вечного противостояния, в котором всегда себя несмышленышем и глупым пацаном ощущал, который так и не научился ничем добиваться внимания отца, кроме как «проказами», зля вечно занятого родителя. Но, блин, сам же не ребенок. Надо бы уже что-то менять в жизни…

Не выдержал, пошел проверять, как там Юля, пусть Артур и заверил, что теперь все нормально будет, и ей бы поспать, хотя время от времени все же велел контролировать… Вот и пошел.

Тихо заглянул в комнату, почти бкеззвучно подошел к кровати. Казалось, омна спит, даже дыхание едва-едва стрывалось с чуть приоткрытых, совсем по-детски, гхуб. Бледная все еще, с чертами лица, которые как-то резко проступили, потеряв присущую Юльке здоровую… ну, пухлость, что ли, округлость щек и подбородка… Темные тени под прикрытыми веками. Выглядела измученной и больной. И у Дана руки сами в кулаки сжались от того, что видел ее такой. А еще внутри, там, где бухало сердце, что-то как защемило… Какой-то безумно близкой вдруг эта девочка показалась. Близкой и нужной…

Развернулся, не планируя ей мешать отдыхать, но выйти не успел.

— Дан?.. — едва слышно. Даже в тишине ее голос скорее шелестел, как легкий вздох.

— Да, малая, что? Может, пить хочешь? — он развернулся опять и присел на корточки у кровати.

Юля еле-еле качнула головой.

— Не уходи, Дан, пожалуйста, — честно, он больше догадывался по шевелению губ, о чем Юля говорила. Голос не тянула вообще. — Мне… почему-то… так страшно. И одиноко… Телом управлять не могу. Побудь со мной… — почти не открывая глаз, попросила Юля.

А Богдан…

С ним никто никогда особо не нянчился. Отец всегда на работе, бизнес строит и развивает. У матери макияж, маникюр и прическа, ей нельзя извозиться в его «грязи» или примять платье, потом и вовсе укатила… А у отца еще меньше времени или желания с сыном заниматься.