Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine - Страница 133

— Блин, камера крякнулась, не заснимем, уржёмся же потом!

— Не хочу любоваться на скачущую жопу Пчёлы, мне его по жизни хватает!

— Все мы любим Витю!

Танцы Пчёлы и Софы напоминали движения двух обезьян, которых обдало зарядом тока, но им и того оказалось мало. Либо они перепили колодезной «Столичной», либо решили вспомнить, как куражились, изображая лучших друзей, но впервые за несколько месяцев на их разговоры не складывались во взаимные упрёки. Не то, чтобы тишина между этой парочкой пугала, но никто не спешил будить заснувшее лихо. И поэтому, отказавшись от идеи сходить с ума совместно с бесами-пчёлами, Космос и Фил ратовали за то, что Софа перетанцует свою пьяную половину. Лиза и Тома, решившие навернуть второй кусок «Птичьего молока» подряд, по инерции махали Пчелкину чайными ложками, не обращая внимания на его энергичный танец.

— Еханный бабай, устал! Софа, седаун плиз, а то, блять, на бровях домой полетим, — когда «Желтые тюльпаны» сменились «Золотыми куполами», и Космос сбавил обороты звуковых волн, Витя взмолился о перерыве, потянув себя к дивану, на котором его сиротливо дожидалась старая гитара. Понимая, что минут тридцать, как минимум, он не сможет скакать перед Софой, как балерун, Пчёла решил лениво перебирать струны, по памяти восстанавливая полузабытое. — Красота! Щас Витя Пчёлкин напомнит вам, граждане, что есть нетленка!

— А мы думали, что никогда этого не дождёмся! — Космос вспоминает об обязанностях хозяина дома, и, показывая Филу на пустые рюмки, решает исправить свою оплошность. — Пчёл, запевала, погоди ты шестиструнную мучать, давайте лучше тост!

— За нас красивых… — предположила Лиза, вернувшись к столу, заставленному закусками и сладостями, — безбашенных и неугомонных!

— За милых дам, — за всех ответил Пчёла, — двух чудных и Томку! Будем пить до ночи, с ночи до утра, до синих человечков…

— Витя, ты мне девчонок не обижай, я за них горой встану, — Филатова вступается за подруг, беря на себя роль старшей, — но который раз за нас пить собрались, мальчики?

— Поддерживаю, рюмаха лишней не станет, — Фил резво наполняет рюмки, — и, Пчёл, виновницы праздника — это святое!

— Научим мы этого жука родину любить, — Кос предусмотрительно наполняет рюмку жены «Колокольчиком», памятуя о том, что яблочный сок вызывает на лице Лизы гримасу боли, — но раз собрались честной компанией, что стало редким, но метким явлением…

— Космос, раскачивайся быстрее, всем интересно!

— Ага, бля, трубы-то опять горят…

— Синим пламенем!

— Вот чего, народ! Пока Пчёлкин к гитаре подкатывает, то я вам скажу так, — вставая во главе стола, Кос, не изобретая велосипеда, решается повторить друзьям свои неизменные положения, — а вы послушайте! Тётю Софку надо похвалить за то, что она нас всех от спячки подняла. А то сидели, контрактами обложившись, дела решая, умные все долбодятлы такие, а кто-то скучал, ножки свесив…

— Чтобы вы делали без Софки Генераловны? — Голикова никогда не обижалась на то, что друзья считали её особой отвязной, которая никогда не будет отличаться лишней усидчивостью. — Сдохли бы от жары!

— Софа, не дурачься!

— Космик, прости нас, мы все одно большое внимание.

— Это было первое, что я хотел сказать, — Холмогоров заходил вокруг друзей, и остановишь возле Лизы, продолжил говорить, положив свою ладонь на её плечико. — Второе! Хрен его знает, когда мы так круто пофестивалим. Некоторые, мать твою, отпочковаться решили временно. У нас с Лизкой причина очевидная, ну и вы, братва, всегда найдете любой повод не видеть задолбавшие морды…

— Сократ сдох, — выразился Пчёла, подбирая аккорды песни, которую его учили играть в незапамятные годы, — или нажрался и белочку ловит! Короче, Косматый, пропал в тебе философ!

— Погоди, Пчёла, сиди баррэ репетируй, готовься! — Холмогоров не теряет боевого настроя. — Поэтому сегодня пьем за то, чтобы, как ни как, но вместе держаться! Как это было и будет всегда. Неважно, когда ещё так соберёмся, какими будем! Главное, что дружным составом, а остальное приложится…

— Ни убавить, ни прибавить!

— Золотые слова, брат!

— Грех за такое не чокнуться…

— Говорила же, что за молодых и красивых!..

— Без башки и неугомонных!

— Где ещё такие найдутся…

Когда рюмки и прочая посуда опущены на стол, Пчёла крадёт свою минуту внимания, которой грозился друзьям целый день. Он редко брал в руки гитару, лишь по праздничным случаям, но с детства разучил аккорды песни, от которой у Лизы на глазах наворачивались слёзы. Потому что нестираемый визборский мотив был мелодией далекого детства, песней дорогих родителей и знаком времени, когда деревья казались большими. Когда всё было по-другому. Светло и без фальши…

— Чтобы вы толк знали в морской романтике, как говорит мой старший товарищ, ну и не сидели, как пни, то я вам про вечное спою…

— Ой, Пчёла, заголосил! И кто тут из нас теперь философ хренов?!

— Короче, конкретно для сестрицы и Софы, и вам всем, родные, в частности…

— Мы сейчас зарыдаем, ты не нагнетай, а то Лизка родит раньше, не дай Бог!..

— Все по уму будет! Слушайте, когда такое будет…

Витя, по-турецки расположившись на освободившемся кресле, приготовился пропеть первые строчки.

— Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены. Тих и печален ручей у янтарной сосны…

Софа замечает, что все расселись парами, слабо подпевая гитарным переливам и чистому голосу Пчёлы. Она считает это своей оплошностью, и поворачивается на стуле, чтобы смотреть на Витю, думая исключительно о том, что навсегда хотела бы остаться в этом моменте, чувствуя свою безмятежность. Он будет петь также — для неё, а она будет сдерживать слёзы, зная, что он не лжёт. Они всегда будут близки, сколько бы ни прошло лет, как бы не делило их расстояние и отчуждение…

А Пчёлкин продолжал распеваться, не жалея связок, с боем проходясь по худым струнам:

Крылья сложили палатки, их кончен полёт.

Крылья расправил искатель разлук самолёт.

И потихонечку пятится трап от крыла,

Вот уж действительно пропасть меж нами легла…

И когда голос Пчёлы в несвойственной ему манере выводит «милая моя», Софка уверена, что он обращается к ней. Привычно подмигивает, бодрый и шебутной, несмотря на грустные фразы и минорные ноты. И если когда-то Лиза плакала из-за того, что эту песню пел её незабытый отец, то Софа готова разразиться плачем потому, что знает — увидеть такого Пчёлкина могут единицы. И если теперь Лиза не плачет, а смотрит в синие глаза своей галактики, то и Софка сдержится. Да и стихи обнадеживали…

Не утешайте меня, мне слова не нужны.

Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны.

Вдруг там меж сосен краснеет кусочек огня,

А у огня ожидают, представьте, меня…

Закончив на третьем куплете, Пчёла, не собираясь повторять припев, играет крайний аккорд, резвый и мажорный. Друзья хлопают ему, голося о том, что талант не пропадёт и не пропьётся, а он старается запомнить момент, созвучный с тем, за что решил произнести свой тост Космос. Но в мыслях Вити, запутанных и сложных, бьётся лишь одна истина…

Такое не повторяется…

Но ничего не жаль…

Комментарий к 91-й. Ничего не жаль…

Follia и Camomille., несите мне платочки, потому что я плачу!

И спасибо всем тем, кто толкал меня к написанию продолжения.

Кто ставил лайки, ждуны, оставлял отзывы и гонял просмотры. Люблю)

Приятного карантинного чтения)

Традиционные арты с Космос/Лизой:

https://vk.com/wall-171666652_358

https://vk.com/wall-171666652_382

https://vk.com/wall-171666652_387

https://vk.com/wall-171666652_390

========== 91-й. Ветер перемен ==========

Комментарий к 91-й. Ветер перемен

Союз нерушимый республик свободных… эх:(

Нет, это крик души, не акт ностальгии, но тема вечная.

Спасибо всем тем, кто ждал продолжение и лайкал!

Отмечайтесь в отзывах, милые, не стесняйтесь)

Во многом эта глава была для меня самой сложной за два с половиной года.