Фальшивая война (СИ) - "Dolores_Gaze" - Страница 174

Гермиона сделала несколько глубоких вдохов. Они не беспомощны. Они все делают верно. Если бы все те девушки, которых выкупил Сириус, оставались на невольничьем рынке – то служанки-грязнокровки и вправду уже были бы в каждом богатом доме этого Нового мира. Но Эйвери не зря удивился: о “девочках Блэка” все только слышали, но ни у кого не было реальной возможности совершить такую покупку. А после этого приема его влияние возрастет еще больше – а значит, они смогут вытащить из этой еще не сформировавшейся, но уже показавшей свое омерзительное лицо системы еще больше несчастных.

Поэтому ошибок допускать нельзя.

Гермиона расправила плечи и направилась на кухню, чтобы присоединиться к остальным.

До начала бала оставалось чуть больше часа.

Треклятый прием должен был начаться только через час, а Драко уже мечтал только о том, как бы поскорее с него сбежать.

Его тошнило от всего происходящего. Тошнило с той самой минуты, когда домовики начали спешный ремонт первого этажа две недели назад, потому что запах крови, пропитавший древние камни, не отмывался и не выветривался никакой магией. Каменный пол покрыл светлый дорогой паркет, брызги крови на стенах спрятали под изысканными шелковыми обоями, а все помещения увешали люстрами, бра и прочими светильниками, как будто бы преломленный в хрустале свет мог рассеять тьму, которая так прочно здесь обосновалась.

Теперь все комнаты, в том числе и злополучная гостиная, стали светлыми, просторными, наполненными воздухом – и напоминали Малфою старательно загримированный труп, на котором толстый слой дешевой косметики стыдливо и безуспешно прятал следы разложения и трупные пятна. И от этого зрелища к горлу неизменно подкатывал липкий желчный комок, который хотелось вытошнить из себя, блевать так долго и сильно, чтобы вместе с ним вышли и все горящие отвращением внутренности.

Два факта помогали Драко терпеть происходящее: то, что все это время в Малфой-мэнор больше не таскали пленных, и то, что это поможет Грейнджер.

Чертова Грейнджер.

За эти две недели ему и в голову не пришло задать конкретный вопрос. Драко казалось само собой разумеющимся, что она не попрется с этими девушками в Малфой-мэнор, на званую вечеринку прямиком к Темному Лорду. Любому разумному человеку очевидно, что это было опасно, для неё – особенно. Любому, по всей видимости, но только тем, кто не являлся Гермионой Грейнджер. Да ему в голову не могло придти, что она способна на подобную глупость, пока сегодня он не смог её дозваться. Сперва он не придал этому значения: мало ли, дает последние наставления девочкам, помогает собраться или что там еще… Но когда Кэри доложил, что служанки прибыли, а она продолжала молчать, в нем зашевелились первые подозрения, которые переросли в уверенность с легкой руки все того же Кэри, который, дрожа всем телом, все-таки подтвердил, что “юная леди Малфой в поместье, но она не велела никому об этом говорить”. Гиппогриф её задери, эту юную леди Малфой!.. И ведь даже не пойдешь её искать – одному Мерлину известно, как она сегодня выглядит.

Так что последние несколько часов Малфой убивал время расхаживанием туда-сюда по своей комнате, перемежая это достойное занятие глубокомысленным созерцанием потолка. В перерывах он осыпал ругательствами своевольную супругу, и с каждым часом подбираемые им эпитеты становились все изысканнее и изощреннее. Сделав небольшую паузу во всех этих, безусловно важных, делах, он привел себя в порядок, надел новенькую, с иголочки, идеально на нем сидящую парадную мантию – черную, отделанную серебром, после чего вернулся к своим занятиям.

Прервало этот бесконечный круг появление домовика, который передал требование отца немедленно явиться к нему в кабинет. Сердце гулко застучало: неужели возникли осложнения с Грейнджер?! А вдруг её узнали?.. Малфой бросился на первый этаж, изо всех сил сохраняя остатки внешней невозмутимости и достоинства. Насколько это вообще было возможно.

Люциус ждал его, стоя у окна и покручивая в руках стакан с янтарного цвета жидкостью, в которой безошибочно угадывался огненный виски. И это, в совокупности с выражением его бледного лица, ничего хорошего не предвещало.

- Запри дверь и сядь, Драко. Я только что говорил с Темным Лордом. У нас есть приказ, и ровно полчаса до начала приема, чтобы придумать, как его выполнить.

====== Глава 114. ======

Зрелище и правда было великолепным.

Драко стоял на самом верху лестницы, ведущей в холл. Перила, колонны, даже стены – все было увито цветами, свет грандиозной хрустальной люстры отражался в сотне отполированных поверхностей, бросая игривые блики на великолепнейшие бриллианты присутствующих дам. Откуда-то из глубины комнат доносилась негромкая игра приглашенного оркестра. Все было, как раньше. Почти как раньше.

Лорд и леди Малфой стояли внизу, приветствуя бесконечную вереницу гостей. Драко на минуту забыл обо всем, залюбовавшись родителями. Они были действительно прекрасной парой, будто сошедшей с волшебного портрета: высокие, светловолосые, красивые особой, утонченной красотой, которую нечасто встретишь, и подходили друг другу так же идеально, как темно-синяя мантия его отца и вечернее платье матери того же оттенка.

На короткое мгновение он закрыл глаза, и на обратной стороне век вспыхнула яркая картинка, где на месте родителей стоял он сам, рука об руку со своей гриффиндорской принцессой. О, нет, они не выглядели бы так, как будто были созданы друг для друга. Скорее, это больше напоминало бы две части, две полярности, которые противоположны друг другу, и оттого, сложенные вместе, составляют всё. Черное и белое, её буйные шоколадные кудри и платиновый шелк его волос, её хрупкая миниатюрность и его высокая мужественность, её пламя и его лед. Пожиратель смерти и серый кардинал Ордена Феникса. Предатель и обманщица. Лгуны. Убийцы. Иногда – спасители. Для кого-то – последняя надежда. Для кого-то – последнее, что увидят глаза перед смертью. Такие ли они разные на самом деле?..

Драко открыл глаза, еще раз оглядел огромный вестибюль и почувствовал очередной приступ тошноты. Толстый ворс ковра, стыдливо прячущий пол, по которому имела обыкновение ползать мерзкая тварь Лорда. Чванливые мерзавцы, сменившие черные пожирательские плащи на парадные мантии. Жены и дочери, сияющие улыбками, как будто не догадывающиеся, что их мужья и отцы трахали и пытали до смерти женщин и девушек прямо здесь, под этим полом, по которому сейчас ступают каблуки их дорогих туфель. Сплошные фальшь и лицемерие. Лживые улыбки и пустые глаза, старательно скрывающие страх: перед теми, кого называли друзьями, перед тем, кому преклонялись, в конечном итоге – даже перед самими собой.

Драко глубоко вдохнул последний раз, как перед прыжком в воду. Он должен был спуститься туда, должен присоединиться к ним, стать частью этого фарса. А еще он должен найти Грейнджер – хотя бы попытаться. Несмотря на запрет отца, на то, что Темный Лорд где-то в поместье, невзирая на то, что это было смертельно опасно для них обоих. Он должен сказать ей, предупредить. Он не мог поступить с ней иначе.

Малфой в полной мере осознал свою наивность, едва вошел в бальную залу. Десятки, сотни людей окружили и поглотили его, словно многоголовое и многоротое чудовище, а вспышки колдокамер на мгновение ослепили. Разумеется, здесь были журналисты – как он мог не подумать об этом! И конечно же, они попытались наброситься на новую сенсацию. Все вокруг желали поприветствовать юного представителя приближенной к Лорду семьи Малфой, самого молодого Пожирателя смерти, о котором ходили самые невероятные слухи; уже через десять минут он потерял счет адресованным ему улыбкам, рукопожатиям и льстивым речам. Впрочем, все это не произвело на Драко ни малейшего впечатления: он лишь холодно кивал, изредка изображая слабое подобие улыбки, натянуто приподнимая уголок губ, и шел через толпу, почтительно расступавшуюся перед ним. Все его внимание было сосредоточено на одинаковых серых силуэтах, то и дело мелькавших среди гостей. Стоило отдать должное гениальности Грейнджер: они скользили по залу, похожие одна на другую и неприметные, словно тени. Никто не обращал внимания на серые фигурки, никто не смотрел в их опущенные лица: казалось, никому не было до них никакого дела. Впрочем, прислушавшись к разговорам вокруг, Малфой понял, что пренебрежение было таким же напускным и фальшивым, как и все остальное этим вечером. Придуманная мнимой грязнокровкой поддельная картина Нового мира будоражила умы этих напыщенных аристократов. Они восхищались идеей Люциуса, чувствуя свою сопричастность к могуществу и власти, наблюдая за тем, как унижены и обесценены другие и пользуясь плодами их рабского труда. Эти девушки были для них живым доказательством правоты и превосходства чистокровных, и ради этого все эти воспитанные и утонченные волшебники были готовы втоптать их в любую грязь.