Фальшивая война (СИ) - "Dolores_Gaze" - Страница 106

Что ж, теперь для него был закрыт путь в Хогвартс, а для неё – в Малфой-мэнор. Скорее всего, они увидятся совсем нескоро, если им обоим вообще повезет выжить на этой войне. И тогда – кем они будут друг для друга?.. Останется ли хоть что-нибудь между ними, кроме разочарования и пыли былых воспоминаний?..

Теперь они не будут встречаться. Не будет жарких поцелуев, крепких объятий, долгих занятий любовью и сна в обнимку. Их разговоры постепенно будут становиться реже и короче, он начнет её избегать – в конце концов, когда в твоем доме живет Волдеморт, найти подходящий предлог несложно. А потом в какой-то момент перестанут говорить совсем. И станут друг для друга чужими людьми, какими и были когда-то до всего этого. А что до их брака… Что ж, венчание нигде не отражено, поэтому ничто не помешает Малфою сочетаться обычным министерским браком. С какой-нибудь чистокровной, подходящей ему, нормальной, хорошей девушкой.

В этот момент Гермиона почувствовала себя такой одинокой, что в груди невыносимо защемило и захотелось взвыть.

Все начиналось с Малфоя и его невозможного задания. Или, может, еще раньше – с Гарри и нелепого пророчества о нем. А может быть, с побега ПСов из Азкабана и того интервью, которое она заставила Гарри дать Скитер. Что стало тем самым первым поворотом, который вывел в конечном счете на дорогу, приведшую сюда?.. Она ведь всего лишь хотела помочь. Помочь Гарри. Спасти Драко.

Но все, что она делала, было не только ради него. Это никогда не было исключительно ради него. Ради жизни Дамблдора. Ради всей семьи Малфоев. Ради студентов Хогвартса, которых могли поубивать просто для того, чтобы добраться до неё. А может быть, все это было только путем, дорогой, которая вела её к этому вечеру в Малфой-мэноре. Ради того, чтобы сказать. И чтобы её услышали. Достаточно было заронить хотя бы искру сомнения – а уж пламя разгорится само, если эта война не остановится. Волдеморт своими руками раздует его, наказывая, пытая, убивая тех, кто пока еще предан ему – и, возможно, это было именно то, к чему вела её прихотливая, причудливая удача.

Все это было чем-то большим. Большим, чем она, Драко или Гарри. Каждый ее шаг, каждое действие – или бездействие было тем самым взмахом крыла бабочки, который в конечном счете меняет все.

Безобидная на первый взгляд идея забрать Пророчество и использовать его, как приманку, повлекла за собой кровопролитие прямо там, на плитах Министерства. Смерть Амелии Боунс и Эммелины Вэнс. Броксдейлский мост. Мать Ханны Аббот. Маленький мальчик Монтгомери – и еще десятки имен, которых было так много, что невозможно запомнить. ПСы в Хогвартсе. Сивый. Спираль закручивалась все туже, а ставки становились все выше. Как долго она сможет балансировать на гребне этой волны, пытаясь удержаться от падения?.. Далеко ли тот день, когда она совершит ошибку – страшную, непоправимую, необратимую?.. Сколько таких ошибок будет?..

И чем за это заплатит лично она, Гермиона?.. Каким в итоге выйдет счет?..

Она не знала.

Есть ли у неё еще друзья?..

Кем её считает общество и закон: жертвой или предательницей?

Осталось ли хоть одно место, куда она могла вернуться?

Драко. Нужна ли она ему еще?..

Измученный и полубредящий мозг все еще пытался найти ответы на эти и еще десяток вопросов, когда, наконец, усталость взяла свое, и Гермиона смогла забыться сном.

Проснулась она ближе к полудню с отчетливым пониманием, что прекрасно выспалась. К её удивлению, этой ночью совсем не было кошмаров, несмотря на то, что какой-то частью себя девушка ждала их. Ждала увидеть красные, пылающие яростью глаза с вертикалью зрачков. Или изломанное тело оборотня у подножья Астрономической башни. Или даже мертвые глаза друзей, о судьбе которых ничего не знала.

Но кошмаров не было. Как не было больше и той бури, в эпицентре которой она засыпала вчера.

У неё были вопросы. И она знала, где может найти на них ответы. Ну, по крайней мере, на большинство из них.

Ей нужно вернуться в Хогвартс.

====== Глава 76. ======

В отличие от Гермионы, Драко спал плохо и проснулся отвратительно рано.

Свежие воспоминания о вчерашнем вечере не давали покоя, вновь и вновь открываясь и кровоточа, словно раны от поттеровской Сектумсемпры. Салазар, он был так жалок!.. Так беспомощен, так невыносимо, удручающе бесполезен! Он стоял там и слушал, как его тетка собирается пытать его жену до тех пор, пока она не сломается. И не произнес ни слова. Даже Снейп вступился за неё – но не он.

Он видел, как облизывался на её тонкую, молочно-белую шею мерзкий оборотень, и не сдвинулся с места. Гермиона убила его, не моргнув и глазом – он же, Драко черт бы его побрал Малфой, не сделал ничего. Даже попытки её защитить. Просто стоял там и смотрел, вновь и вновь твердя самому себе, что он должен играть свою роль до конца. Ради матери и отца. Ради себя самого. И потому, что так сказала Грейнджер – а ведь она не ошибается, так ведь?..

И она не ошиблась. Не в этот раз – в этот раз она сделала все идеально. Он как наяву видел перед собой ошеломленные лица Пожирателей в башне. В ушах звучал неодобрительный гул голосов за столом. А уж потом, когда она сделала свое сенсационное заявление и растворилась в воздухе… Конечно, никто не посмел произнести ни слова во всеуслышание. Но он видел, как заиграли желваки на скулах его отца, какое презрение сверкнуло в глазах Люциуса, когда в него летело первое Круцио за мнимый промах в защите Малфой-мэнора. Раньше он не позволял себе смотреть на своего Лорда так. Не позволял себе сомневаться. Но теперь…

И ту же тень сомнения он вчера увидел на лицах и других до этого верных ПСов. Лишь на краткое мгновение исказилось лицо Феликса Розье при упоминании его брата. Скорбно опустились уголки губ Нарциссы от одного звука фамилии “Блэк”. Пусть те, кого называла Гермиона, были членами Ордена Феникса, предателями или врагами – но они были детьми одного поколения, наверняка учились когда-то в Хогвартсе все вместе, так же ходили в Большой зал и встречались на совместных уроках… а сейчас многие из них мертвы. Мертвы по вине спятившего недополукровки, которого обуревала жажда власти, бессмертия и собственного величия.

Может быть, никто бы и не поверил в слова Грейнджер – уж очень дико они звучали, но Темный Лорд пришел в такую ярость, что почти совсем не контролировал себя – и всю силу его гнева испытали те, кто были его соратниками. Единомышленниками. Поддержкой. Поток Круциатусов в этих людей пошатнул веру в непогрешимость их предводителя куда больше, чем могли бы любые, самые проникновенные речи и воззвания хоть Грейнджер, хоть самого Дамблдора. И это, определенно, была крупная победа Ордена Феникса, о которой они и не подозревали.

Гермиона Грейнджер и в самом деле была великолепна. Невероятна. Потрясающа. Сколько тепла, сколько нежности было в этой девушке – даже по отношению к нему, ничем этого не заслужившему. И как она могла собраться, отбросить в сторону все эмоции и безупречно разыграть свою партию в нужный момент. Сильная ведьма. Красивая женщина. Храбрый, отважный и хладнокровный боец. Умный и дальновидный политик.

Очевидно, что Гермиона Грейнджер совершила в своей жизни только одну роковую ошибку – выбрала его. Слабого, эгоистичного, трусливого, бесполезного. Она считала его кем-то лучшим, чем он был на самом деле, рассмотрела в нем что-то такое, чего не было. Что ж, вчерашний вечер достаточно ясно указал ей на эту ошибку. Грейнджер увидела, на что он способен и чего стоит. Правильный ответ – ни на что и ничего. Дзиньк!.. Пустышка. Красивое лицо и хорошая фигура с членом, не способный на подвиги нигде, кроме постели.

Черт… Осознавать это было больно. Но в разы больнее было понимать, что теперь это знает и она. Самая невероятная женщина в мире. Женщина, даже ногтя которой он не стоил. Драко боялся того момента, когда Грейнджер решит обсудить все то, что произошло на башне. Ему нечего было сказать в свое оправдание, и это знали они оба. Но не меньше страшила мысль о том, что она и вовсе решит об этом не говорить, ведь разговоры – это единственное, что им осталось, единственное, что еще как-то связывало их. Если Гермиона перестанет с ним разговаривать – это будет означать, что он потерял её окончательно. Совсем, навсегда.