Кодекс Охотника 2 (СИ) - Сапфир Олег - Страница 2

— Не зарывайся, щенок! — крикнул он мне, но быстро взял себя в руки, разве что вены на лбу говорили об обратном. Ауру свою потушил сразу, значит, не слабый. — Вот, полюбуйся! — швырнул он мне, практически, в лицо бумаги, которые я легко словил.

Так, и что это он мне передал? Поглядим...

Ага... Угу... Хм... Ясно...

— Нападение, избиение, причинение тяжких телесных, и унижение уважаемых людей. Еще хулиганство, нанесение вреда личному имуществу, оскорбления, не забудь про вандализм, и угрозы расправой их семьям, — он аж лучился довольством, когда произносил все это.

Значит, те сынки купцов затаили на меня обиду, и решили отомстить, ну-ну... Очень зря...

— Я так понимаю, вас купили, — не спросил, а утвердительно сказал я. — Передайте им, что они могут дружно пойти все нахер! Да, и последнюю бумагу можете оставить себе на память, — швырнул я бумаги ему обратно, он еле поднял руки, чтобы те не попали ему в харю.

— Сержант! — заорал мужик во всю глотку, и в кабинет вбежал молодой парень. — Почему преступник не в наручниках? Он напал на меня! Быстро заковать его в анти-магические наручники и отвести в камеру строгого оберегания.

— Какой нервный у вас пухляш тут сидит, — хмыкнул я и поднялся, давая понять, что может отвести меня в камеру.

Наручники на меня почему-то не надели — редкая эта штука, и дорогая, а повели под конвоем в мою новую камеру. Отлично, блин...

Убью сучков, как только выйду... Эти мелкие ублюдки написали на меня заявление, и купили этого надутого следователя.

А последней бумагой, которую я кинул ему в лицо, были требования по снятию обвинений. Подумать только, они хотят публичных извинений и покаяния, чтобы я признал свою вину и заявил, что осознал, насколько был не прав. И за это семь лет готов служить купеческой семьей Тагиловых, того самого сынка, которого я заставил обоссаться на коленках.

А ведь хана им... Они еще не поняли, на кого решили наехать. Понятно, что там денег много, вот и ощущают себя вершителями судеб.

Эх... Жаль, что у меня все личные вещи при входе отобрали, а то хотелось позвонить Андросову и попросить, чтобы его папа всё-таки прислал кавалерию. Чисто поржать...

А еще меня посадили в общую камеру, что абсолютно точно было запрещено законом. Это даже я знал!

— Эй, новенький, а ты чего не здороваешься? — лысая детина хамоватым образом подошла ко мне, и положила руку на плечо.

— Так ты посмотри, Малыш, к нам занесло благородного господина! — обрадовался беззубый, который нарезал яблоко ножом.

— Ага, привет! — на автомате отвечаю этому малышу, и сразу пробиваю его в солнечное сплетение.

Не помог ему его кривой доспех. Доспех — это целое искусство. Его нужно правильно создавать и плести. Парочку неверных вливания энергии, и он не будет защищать, как надо.

Вот у него он был ужасный, и сразу сломался.

— Кхе... — завалился он на пол.

— Еще есть желающие? — осмотрел всех собравшихся.

А желающие были... Неужели их подговорили, чтобы они унизили меня? Они что, за идиота меня держат? Хоть бы личное дело прочитали!

Как глупо, и плевать, что у всех был Дар. Пару минут развлечений, и десять стонущих тел валяются на холодном полу.

Зашибись... И все они владели Даром.

Поскольку место за столом освободилось, я скинул оттуда их пожитки и уселся. Я как бы собираюсь здесь сидеть с комфортом.

Так... Нужно подумать... Что дальше делать? Ну, посадить меня вряд ли смогут. Я этого не боюсь, мне больше не нравится торчать в этом месте, как заключенный.

— Эй, шпана здесь кормят или чай наливают? — спросил лежащих.

Не ответили... Надо было полегче бить. Блин, перестарался... Я добавил специфической энергии, которая лупит по мышцам, и теперь они долго не смогут шевелиться. Я думал, что они окажутся сильнее, и раньше очухаются.

***

Кабинет следователя ГУ полиции Иркутска по делам одарённых Журавлёва В.И.

— Господин Журавлев, я сделал все, как вы и сказали, — отрапортовал молодой сержант.

Журавлев сидел за своим столом, и его до сих пор трясло. Этот ублюдок посмел с ним так себя вести. Простой безродный щенок, которому статус достался просто по факту того, что его родили от грязной кухарки, а иначе и не может быть.

Как бы он хотел оторвать ему голову на месте. Черт... Он был зол... Хотел спровоцировать парня, а вышло наоборот.

Он всю жизнь всего добивался сам, что своей полицейской должности, что ранга ветерана по силе Дара, а к нему приходят такие молокососы и нагло дерзят.

Галактионову предложили нормальный выход из ситуации, всего лишь небольшая служба, и через несколько лет свободен, если не сдохнет в процессе. Всяко лучше, чем мотать срок в тех местах, куда его отправит Журавлев... А он уже постарается отправить надолго, и в такие места, в которых ломают даже самых сильных.

Немного смущал следователя класс Истребителя юнца, причем аж 5-й. В этом случае обязательно вмешается Центр, но его обещали взять на себя его... гхм... временные работодатели.

— Выдал инвентарь сидельцам? — спросил подчиненного Журавлев.

— Так точно! — улыбнулся сержант. — Они еще вчера просили ножички, чтобы яблочки порезать и хлебушек, а еще отвертку... лавку закрутить, а то скрипит.

— Хорошо... Через часов пять приведи его ко мне. Думаю, этого времени будет достаточно. У него не должно быть много сил, он только что закрыл Разлом, — после сказанного махнул рукой, давая понять, чтобы подчиненный вышел.

Журавлев закурил и вздохнул. Сученок знал про его жену. Откуда?

Тяжело вздохнув еще раз, и налив себе холодного чаю, пошел к кителю за кошельком, в котором лежала фотка жены, которая его бросила.

Вот только кошелька он там не нашел.

***

Посидел я, отдохнул немного, и подумал, что здесь не так уж и плохо. Разве что жрать очень хочется.

Пару человек уже оклемались, и теперь пошли в противоположный от меня угол, где и молча сидели.

— Слышь, шпана! — и пофиг, что некоторым здесь было под сорок лет. — За бабки здесь можно еду получше заказать?

Как я понял, это СИЗО, и сидят тут люди, дела которых в процессе, и судя по ним, некоторые здесь сидят не один месяц.

Выпустить их нельзя, а посадить еще не за что.

— Коли есть деньги, то можно и еды найти... — наконец подал один из них голос.

— Отлично! — обрадовался я, и потянулся в карман за деньгами. — Вот вам деньги, закажите еды на все.

Кинул им двести рублей. Не знаю, какая такса здесь, но думаю хватит. Кроме того, это деньги Журавлева, мудака такого.

Конечно, сумма немаленькая, но это участок, а не ресторанный комплекс.

Дальше наблюдал, как они стали стучать мисками по решетке, и только тогда к ним подошел охранник. Они ему что-то нашептали, передав деньги.

А через минут тридцать принесли еду. Причем, это была доставка из нормального ресторана, три пакета.

Я взял себе один, самый увесистый, а остальные передал этим сидельцам, которые зло пыхтели, смотря на меня.

— Пожрите и не смотрите на меня так, — советую им, и сам приступаю к еде. — Сами виноваты, а я вам не терпила, так что, по факту, в эту чепуху вы сами влезли.

Я знал, как говорить с таким контингентом. В прошлой жизни много было таких знакомых, и по прошлой «работе» не раз сталкивался с криминалитетом. А манер там было немного, зато был свой кодекс и жаргон.

Еда помогла им немного прийти в себя, и они уже не смотрели на меня, как на врага. Даже послали парламентера, который попросил прощения, сказав, что их заставили под угрозой физической расправы.

С одной стороны, я их понимаю. Выбора у них немного, может пообещали не сажать за то, что щиманут меня, но не вышло. В таких местах правила всегда одни, и плевать, благородный ты или свинопас. Если есть сила, ты будешь в почете. Но сила должна быть не на словах, а на деле. Я им ее показал, а затем повел себя нормально, не став их унижать, пока они лежали беззащитными.