Влюбленная герцогиня - Джеймс Элоиза - Страница 59

• Предыдущая
• 59/68
• Следующая

— План слишком хитер, чтобы ты могла придумать его сама. Тут просматривается искусное участие леди Роулингс.

— Ты… ты действительно так обо мне думаешь? — Голос у нее задрожал.

Или Карола стала превосходной актрисой, или она в самом деле потрясена.

— А что еще я могу подумать? Я не вижу ни одной причины, чтобы ты захотела прийти ко мне в постель. Если кто-то не помог тебе изменить свое мнение, ты всегда считала занятие любовью грязным, скучным и весьма болезненным делом. Поправь меня, если я неверно тебя цитирую.

Таппи смотрел ей в глаза. Неужели это слезы? Он яростно стиснул зубы.

— Ну, Карола? Теперь мы оба старше и мудрее. Вряд ли нам стоит притворяться, что ты без веских оснований проявляешь активность в столь малоприятном для тебя деле.

— Пожалуй, мне лучше уйти. — Она стала отползать на другую сторону кровати.

Он вдруг передумал. Действительно ли ему все равно, что она беременна от другого? Он до сих пор любит свою жену.

— Кара, — бессознательно произнес он и схватил ее за руку.

Она покачала головой:

— Пожалуйста, отпусти меня.

Но он потянул ее к себе с твердым намерением выяснить, что происходит.

— Насчет ребенка все в порядке. — Он тронул свободной рукой завитки волос на ее шее. Он любил… когда-то любил эти мягкие светлые волосы. — Я позабочусь о нем. — Она молча смотрела на него, и Таппи потянул ее за локон. — Это я, Кара, твой надоедливый старый муж. Расскажи мне о нем. Я, конечно, не ждал, что ты сохранишь целомудрие. Мы жили врозь три года.

Она снова покачала головой, что-то пробормотав

— Что?

— Четыре года. — Ее глаза наполнились слезами. — Четыре года и два месяца.

— О! — Таппи вытер слезу, бегущую по ее щеке — Не плачь. Не важно, что это за проблема. Тебе не надо спать со мной, я никогда не заставлю тебя делать это.

Она вдруг зарыдала, и сердце у него сжалось. Он не понимал ее. Он чувствовал, что потерял способность понимать английский язык в тот момент, когда надел ей на палец обручальное кольцо.

— Я согласен дать тебе развод, если ты хочешь, — в отчаянии сказал он. — Совершенно незачем плакать. Ты можешь выйти за Чарлтона, или я признаю ребенка, а ты можешь не спать со мной. Я никогда не унижу тебя подобным образом. — Таппи вытирал слезы, которые потоком лились из ее глаз.

Карола вдруг без предупреждения бросилась в его объятия и начала целовать. Он сразу вспомнил свою молодость и страстное желание раствориться в ней каждый раз, когда целовал. Таппи оттолкнул жену, смущенный воспоминаниями о своей глупости.

— Как я уже сказал, ты не должна смущать ни себя, ни меня, Карола. Я признаю твоего ребенка.

Она, будто не слыша его, опять прижалась к нему, придавила к спинке кровати. Он хотел сделать глубокий вдох, но в этот момент их языки встретились… и он утонул. Таппи ни с кем не переживал таких ощущений, как со своей молодой упрямой женой, и сейчас грустно подумал, что Невил Чарлтон кое-чему ее научил. Отогнав неприятную мысль, он неистово целовал жену со страстным желанием, которое всегда ощущал, когда видел ее.

Во время долгого поцелуя Таппи чувствовал, что Карола не притворяется, имитируя страсть, только для того, чтобы скрыть беременность. Такая изощренная ложь не в характере Каролы. Но его все же беспокоила мысль, что она не без причины оказалась в его постели только в ночной рубашке и корсете, которые она, видимо, не намеревалась снимать, желая выглядеть как можно лучше… а если она не собиралась раздеться, тогда какого дьявола она тут делает?

И Таппи, невзирая на возбуждение, оттолкнул жену.

— Карола, ответь мне, какого черта ты делаешь в моей постели?

Она только открыла рот, не сумев произнести ни звука.

— Карола, — сурово повторил он.

— Я пришла… соблазнить тебя, — сказала она тонким дрожащим голоском.

Чресла у него пульсировали, решимость таяла.

— Я знаю, что это неправда. Похоже на старомодную комедию с постельным трюком. — Удивление на лице жены укрепило его подозрений. — Значит, все организовано, чтобы нас застали вместе, да? Это бы подтвердило, что ребенок от меня. И тебе не пришлось бы делать нечто отвратительное и переспать со мной.

— Не знаю, почему ты все время говоришь о ребенке, Таппи. Я вовсе не беременна, — твердо сказала Карола.

— О? Тогда, моя дорогая, зачем ты надела корсет? Чтобы я не заметил твой живот? Или чтобы предстать в лучшем виде, когда нас прервут?

Она покраснела. Света было немного, однако Таппи не сомневался, что Карола действительно покраснела. Она была настолько хороша, что он снова почувствовал желание.

— Ну? — произнес он сквозь зубы.

— Я не хотела тебя расстраивать.

— Из-за ребенка?

— Никакого ребенка не существует! Видишь? Корсет не прикрывает даже мой живот.

Она пригладила ткань ночной рубашки, и он увидел, что корсет заканчивается над линией талии. Округлый живот пробудил в нем желание.

— Тогда почему ты здесь? — растерянно спросил Таппи тоном человека, который никогда не понимал свою жену, включая ее рыдания в первую брачную ночь.

Помертвев, она прижала руки к щекам.

— Карола?

— Ты был прав, когда заметил, что… размер моего платья изменился со времени нашей женитьбы.

— Что? — Он не казался таким уж потрясенным.

— Я совершила ошибку, придя к тебе в комнату. Это абсурд!

На этот раз она так быстро соскочила с кровати, что он успел только прижаться спиной к двери, пока она хватала свою одежду. Наверное, корсет был одной из женских штучек, которые не нуждались в объяснениях.

— Почему ты оказалась в моей постели? — тупо спросил он, загораживая дверь.

— Потому что хотела соблазнить тебя! — крикнула она. — Но теперь не хочу, болван! И не смей говорить ребенке. Нет у меня никакого ребенка. С твоей стороны безнравственно даже предполагать, что я могла… что я могла лечь в постель не с мужем!

— Ты хотела соблазнить меня?

— Да, хотела. А теперь передумала.

— Нет, ты не передумала. — Таппи схватил жену за плечи и рванул к себе.

Его поцелуй остался таким же неловким, как и раньше. Ничто не изменило манеры Таппи: он был прям, горяч и неловок. И все же Карола таяла от его поцелуя, словно он был нежнее лорда Байрона.

Когда он грубо прижал ее к своему телу, она вдруг затрепетала, и Таппи, быстро повернув ее, притиснул к двери, что было одной из тех немудреных вещей, которые он привык делать.

Он сорвал с нее рубашку, поскольку не мог найти завязки. Руки его дрожали, но везде, где бы он ни касался ее, он чувствовал, что она горит от желания.

Только лежа на ковре, она стала приходить в себя. Карола открыла глаза и увидела мужа, который склонился над нею, опираясь на локти. Она ласково откинула с его лица прядь волос и поцеловала. Но он все еще выглядел обеспокоенным.

— Кара, ты не очень расстроишься, если я сниму с тебя корсет?

Дрожа от желания и покраснев от стыда, она распустила шнуровку. Он даже закрыл глаза, когда ее груди вырвались на свободу, и Карола впервые подумала, что она неправильно его понимала.

— Как ты красива! — прошептал он.

В его голосе чувствовалось все то, чего не было в его руках: благоговение, нежность, утешение.

— Ты не считаешь, что я растолстела? — спросила она, прежде чем потеряла способность думать. — Ты ведь так не думаешь, Таппи? Потому что ты говорил, я толстая.

— Толстая?! — Голос у него сорвался от удивления.

Она улыбнулась, Он не ответил, но его губы прижались к ее груди, и Каролу больше не волновало, что он мог ей сказать.

Внезапно ее тело напряглось.

— Что случилось? — прошептал он, и его рука скользнула по ее бедру.

Он ни разу не прикасался к ней так, когда они только поженились! Таппи расслабился, и ее страхи рассеялись.

— Может, ты хочешь быть в постели? Я не погасил лампу. Я помню, ты считала неприличным…

— Не имеет значения, — ответила Карола, поняв, что так оно и есть.

Тем не менее она замерла, почувствовав его между ног. Было так странно… казалось, теплота окутала ее тело. Она ничего не могла поделать. Она вскрикнула, когда он вошел в нее.

• Предыдущая
• 59/68
• Следующая