Влюбленная герцогиня - Джеймс Элоиза - Страница 37

• Предыдущая
• 37/68
• Следующая

— Невил прекрасный рыбак, он сам вырезает себе блесну.

— Я тоже! Это делает каждый умелый рыбак.

— Он не только умелый рыбак. Посмотрите, с каким мастерством он владеет удочкой! — Об этом Карола услышала на лекции Финклера.

Однако Таппи не воспринял ее слова за веское доказательство. Лицо у него стало еще более суровым.

— Надеюсь, вы знаете, о чем говорите, мадам, — холодно сказал он.

— Конечно, знаю! — Да как он смеет подвергать сомнению ее познания в рыбной ловле после того, как она прочла все эти книги? — Невил во много раз искуснее обращается с удочкой, чем вы, лорд Перуинкл!

— Я и не предполагал, что вы нас сравниваете. — Он бросил удочку на землю и поднялся.

Карола тоже встала.

— Почему, Таппи…

— О, теперь я уже Таппи? А что случилось с лордом Перуинклом? — Он шагнул к ней. — И почему же вы не сказали мне, что я участвую в соревновании по рыбной ловле?

— Это не соревнование.

— Ловля форели в частном пруду, — резко ответил Таппи. — И пруд, о котором идет речь, похоже, вы, мадам. — Его взгляд был прикован к ее груди.

Карола посмотрела вниз. Боже, она совсем забыла, как надо дышать, и сверху ее грудь выглядела до безобразия полной.

— Хочу надеяться, что она все еще принадлежит мне. — Голос у Таппи слегка дрожал.

Потом он вдруг притянул Каролу к себе, и когда ее грудь прижалась к его, она почувствовала секундное унижение. Но когда Таппи поцеловал ее, она растаяла, обняла его за шею и вообще повела себя так, будто ее любимое развлечение именно поцелуи, а не рыбная ловля.

Он с непроницаемым видом отстранил жену, и его взгляд задержался на ее вздымавшейся груди. Карола чуть не умерла от стыда. Если бы она надела шарф, он бы сейчас не думал, что она ужасно растолстела!

— Я вижу, что еще не проиграл соревнование.

Она смущенно молчала, не находя ответа. Таппи ждал.

— Нет, — произнесла Карола не слишком уверенно, и его взгляд изменился.

— Должен признаться, миледи, я считал его давно проигранным.

— Не обязательно, — прошептала она.

Таппи коснулся пальцем ее мягкой щеки.

— Тогда я очень постараюсь лучше обращаться со своей удочкой. Как рекомендует Финклер.

Собрав все свое мужество, Карола подняла голову. Пусть лицо у нее и в красных пятнах, но она не станет прыгать ему в руки, словно пойманная форель.

— Он также говорит, что рыбу надо приманивать.

Губы у Таппи чуть дрогнули.

— Видимо, я слишком давно читал его книгу и не помню именно этого.

— Тут целая глава, — сообщила Карола. — Другой рыбак только и ждет, как бы украсть твою рыбу.

— О, вы абсолютно правы, мадам. Я должен более внимательно относиться к своему умению.

Карола глубоко вздохнула, уже не заботясь о том, как выглядит ее грудь в декольте.

— Честно говоря, эта рыболовная прогулка меня утомила. Нет, вам не надо провожать меня.

Она чувствовала на себе взгляд мужа и, сделав несколько шагов, обернулась. Таппи не двинулся с места. Спутанные волосы падали ему на глаза, он был такой милый, обаятельный, красивый, что она еле удержалась, чтобы не побежать обратно и не броситься в его объятия.

Таппи поднял руку, и она помахала в ответ.

— Увидимся вечером, — сказал он и добавил: — За ужином.

— О да! Утром леди Троубридж сообщила мне, что посадила милого Невила слева от меня, и теперь два моих любимых рыбака будут по обе стороны от меня. Какая прекрасная трапеза!

Похоже, Таппи скрипел зубами. Во всяком случае, Карола на это надеялась. Она снова помахала ему и пошла к дому.

Леди Троубридж устроила для гостей концерт фортепьянной музыки, чтобы некоторые из молодых леди имели возможность продемонстрировать обществу свои таланты. Мисс Маргарет Девентош боролась с Генделем, вкладывая в это больше страсти, чем умения.

— Ты видела «Афродиту»? — спросил Кэм, садясь рядом с женой.

— Тише! — Джина отвернулась, чтобы посмотреть, как мисс Маргарет покоряет ударами клавиатуру.

— У нее стало больше прыщей, чем три дня назад, — прошептал он.

— Успокойся! — Себастьян, сидевший с другой стороны, замер.

— Ты видела «Афродиту» после обыска в твоей комнате? — уже более спокойно повторил Кэм.

На этот раз Джина поняла, о чем он говорит, и покачала головой:

— Но я абсолютно уверена в ее сохранности. Кому она нужна?

— Мне, например. Да будет вам известно, мадам, что это работа самого Челлини.

— Не знаю, кто такой Челлини, но моя статуэтка выполнена очень небрежно. Вчера я хорошенько ее рассмотрела и увидела линии соединений.

— Соединений?

Боннингтон постучал по ее руке пальцем. Джина сердито посмотрела на мужа и вернулась к концерту. Мисс Маргарет как раз заканчивала выступление, с силой нажимая на педали.

— Боже, кто учил ее играть? — простонал Кэм, не обращая внимания на укоризненные взгляды соседей. Когда раздался последний оглушительный аккорд, он сразу поднял Джину с места. — Слава Богу! Мы должны проверить «Афродиту».

— Зачем?

Себастьян мрачно смотрел на Кэма, но тот игнорировал его.

— Нужно убедиться, что твою «Афродиту» не украли.

Джина беспомощно помахала лорду.

— Твоя комната оказалась единственной, куда забрались воры, хотя могли ограбить какую-нибудь старую леди. Всем известно, что они не расстаются со своими драгоценностями и спят, положив деньги под матрас. А стоит лишь взглянуть на тебя, и сразу ясно, что твои драгоценности под замком.

— Что означает твое «взглянуть на меня»?

Кэм хмыкнул.

— Ты когда-нибудь спала в изумрудном колье?

— Ну, вообще-то нет…

— Ты когда-нибудь ложилась в постель, не умывшись, не намазавшись кремом и бог знает какой еще косметикой?

— Я не пользуюсь на ночь косметикой, — отрезала Джина.

— Ты когда-нибудь спала голой под простыней? Выбегала утром из дома, не почистив зубы? Танцевала на лугу босой?

— Похоже, больше всего тебе нравится представлять женщину неопрятной и раздетой, — с достоинством сказала она.

Засмеявшись, герцог стал подниматься по лестнице.

— Тогда идем, герцогиня.

— Я часто встаю очень рано. На прошлой неделе я пошла в оранжерею в три часа утра.

— Ага, метеоритный дождь, который привел к тому, что вас с бедным мистером Уоппингом заподозрили во внебрачных удовольствиях?

— А никакого звездопада не было, хотя календарь его обещал.

Когда герцог повернул в коридор, Джина остановилась перевести дух.

— Ради Бога, Кэм! Не представляю, зачем такая спешка? Я уверена, леди Троубридж и ее гости сейчас удивляются, что на тебя нашло.

— А я уверен, они знают, в чем дело.

— Никто не знает про «Афродиту», кроме тебя и Эсмы. Ты ведь никому не говорил?

— Я не то имел в виду.

— О! — произнесла Джина, чувствуя себя глупой.

— Идем. — Он протянул руку.

— Ты когда-нибудь надеваешь перчатки?

— Никогда. А вы, женщины, кажется, носите их постоянно. Тебе они не мешают?

Джина взглянула на свои жемчужно-серые перчатки.

— Нет, хотя меня раздражает, если я надеваю пару с многочисленными пуговицами. Как правило, я не могу расстегнуть правую без помощи горничной. И в перчатках очень неудобно есть.

Они подошли к двери ее комнаты. Благодаря стараниям горничных леди Троубридж комната выглядела так, будто ничего не произошло.

— Где она? — сразу осведомился Кэм.

— «Афродита»? На своем месте.

Кэм быстро достал ящичек, откинул крышку… но пена красного атласа уже не баюкала обнаженную женщину.

— Боже мой, ее все-таки украли! — воскликнула Джина, но потом вдруг успокоилась. — Нет, прошлым вечером я положила ее сюда.

Наклонившись, она достала статуэтку из-под оборки кресла, стоявшего возле камина.

— Ты оставила бесценную статуэтку под креслом? — возмутился Кэм.

— Никто не считает ее бесценной, кроме тебя. И она была там в полной безопасности. — Джина инстинктивно обхватила пальцами талию фигурки, прикрыв ее наготу.

• Предыдущая
• 37/68
• Следующая