Супруг для леди - Джеймс Элоиза - Страница 3

• Предыдущая
• 3/71
• Следующая

– Но разве не миссис Маффорд пустила слух о том, что Клементина Лайфф сбежала с ливрейным лакеем?

– Да, – сказала Гризелда. – И тем не менее Клементина состоит в счастливом браке со своим виконтом и не обнаруживает абсолютно никакой склонности к шашням с домашней прислугой. Леди Блекшмидт, как правило, чует охотников за приданым за пятьдесят ярдов, а вчера вечером на ее званом вечере Ардмора не было видно, что наводит на мысль, что он не был приглашен. Я должна спросить у нее, не располагает ли она об этом какими-либо сведениями.

– Его отсутствие там может просто свидетельствовать о его нежелании выносить скуку, – заметила Аннабел.

– Ну-ну! – рассмеявшись, воскликнула Гризелда. – Вы знаете, что леди Блекшмидт моя очень хорошая знакомая. Должна сказать, странно, чтобы мужчину окружала такая таинственность. Будь он англичанином, мы бы знали о нем все, начиная от его веса при рождении и заканчивая его годовым доходом. Вам не доводилось встречать его, когда вы жили в Шотландии?

– Ни разу. Но предположение миссис Маффорд о цели его приезда в Лондон скорее всего верно.

Множество шотландцев околачивались около конюшен ее отца, и у всех у них было так же пусто в кошельке, как и у ее собственного отца-виконта. В сущности, это было практически их национальной особенностью. Либо ты прозябаешь в бедности, либо выходишь замуж за богача, как поступили Имоджин с Тесс и как собиралась поступить она сама.

– Ардмор не похож на человека, который позволит вашей сестре ввести себя в заблуждение, – сказала Гризелда.

Аннабел надеялась, что она права. За искусно выставленной напоказ грудью Имоджин скрывалась чувственность, которая имела весьма отдаленное отношение к страсти.

Гризелда поднялась.

– Имоджин должна сама преодолеть свое горе, – сказала она. – Есть женщины, которым это дается с трудом, и, боюсь, она одна из них.

Их старшая сестра, Тесс, не уставала повторять, что Имоджин должна сама строить свою жизнь. Равно как и Аннабел.

На мгновение улыбка тронула губы Аннабел. Единственным приданым, которым она располагала, была лошадь, так что они с шотландцем и впрямь были одного поля ягода.

Шотландская голытьба, так сказать.

Леди Феддрингтон была охвачена страстью ко всему египетскому, и поскольку она располагала средствами, чтобы потакать всем своим прихотям, ее бальный зал был оформлен в псевдоегипетском стиле. По обеим сторонам больших створчатых дверей на метровых пьедесталах располагались скульптуры Анубиса – египетского бога смерти и покровителя умерших. Эти возлежащие на черных пьедесталах шакалы были гипсовыми копиями скульптуры Анубиса из музея в Каире.

– Сперва я не могла с уверенностью сказать, что мне в них не нравится. Но потом… Они не слишком… любезные, – поведала леди Феддрингтон, улыбнувшись Аннабел. – Теперь я отношусь к ним скорее как к стражам моего жилища. Они молча сторожат мой дом. И они не хватят лишку. – Она захихикала: леди Феддрингтон была не очень умной особой.

Но Аннабел была вынуждена признать, что с другой стороны зала, откуда открывался хороший вид, Анубисы-шакалы смотрелись как две черные собаки, морды которых отнюдь не казались добродушными, а глаза имели инфернальное выражение. Они взирали на танцующих людей так, что сама мысль о принадлежности их к сторожам казалась смехотворной.

На плечах Аннабел была прозрачная, почти невидимая накидка, которая была бледно-золотистой, в тон ее платью, и украшена вышивкой из вытянувшихся в ряд вьющихся папоротников. Золотистые нити на золотистом фоне смотрелись великолепно. Она снова бросила взгляд на египетские скульптуры. В их присутствии суетившиеся вокруг люди казались вульгарными.

– Анубис, бог смерти, – раздался рядом низкий голос, – конечно, не самый подходящий созерцатель бальных танцев и веселья.

Несмотря на то что их первая встреча длилась не более мгновения, она узнала голос Ардмора. Да и как ей было его не узнать? Она росла, слыша вокруг этот мягкий, картавый шотландский говор, хотя их отец грозился отречься от нее с сестрами, если услышит его из их уст.

– Они действительно похожи на богов, – сказала Аннабел. – Вы путешествовали по Египту, милорд?

– Увы, нет.

Ей не следовало даже спрашивать об этом. Ей, как никому другому, слишком хорошо была известна жизнь обедневшего шотландского дворянина, которая состояла из часов, проведенных в попытках свести концы с концами. Тут было не до увеселительных поездок по реке Нил.

Он взял ее ладонью за локоток.

– Могу я пригласить вас на танец, или мне следует испросить позволения на это удовольствие у вашей дуэньи?

Подняв глаза, она улыбнулась ему – одной из тех своих редких улыбок, которыми не стараются обольстить, а просто выражают дружеское расположение.

– Ни в том, ни в другом нет надобности, – весело ответила она. – Уверена, вы можете найти более подходящую партнершу для танцев.

Моргнув, он уставился на нее, походя более на дюжего батрака, чем на графа. Она довольно много узнала о графах, да равно как и о герцогах и прочих лордах. Их дуэнья, леди Гризелда, полагала своим долгом обратить их внимание на всякого титулованного господина в пределах их окружения. Мейн, брат Гризелды, был типичным английским лордом – холеным и слегка надменным, с тонкими пальцами и изысканными манерами. Волосы его ниспадали тщательно уложенными локонами, которые блестели на свету, и от него пахло так же приятно, как и от нее самой.

Но этот шотландский граф был совсем другим. Рыжие волосы его ниспадали на воротник густой копной взъерошенных кудрей. Глаза его, обрамленные длинными ресницами, были ярко-зеленого цвета, а ощущение свежего воздуха и простора, которым от него веяло, граничило со своего рода примитивной чувственностью. Мейн носил шелк и бархат, тогда как Ардмор был облачен в черный шерстяной костюм. Черный с толикой белого у горла. Немудрено, что Имоджин сочла, что он дополнит ее траурное одеяние.

– Почему вы мне отказываете? – спросил он удивленным голосом.

– Потому что я выросла рядом с парнями вроде вас, – ответила она, подпустив в голос чуточку шотландского акцента. «Парень» было не совсем верным словом – только не по отношению к этому огромному северянину, который явно был мужчиной, но значение этого слова соответствовало тому, что она имела в виду. Он мог быть другом, но никак не поклонником. Хотя она едва ли могла объяснить ему, что намеревается выйти замуж за какого-нибудь богача.

– Вы дали клятву не танцевать со своими земляками? – осведомился он.

– Что-то вроде того, – молвила она. – Но я могла бы представить вас подходящей юной леди, если вам угодно. – Она знала немало дебютанток, располагавших более чем приличным приданым.

– Означает ли это, что вы также отклоните предложение выйти за меня замуж? – спросил он. На губах его играла легкая, загадочная улыбка. – Я был бы счастлив просить вашей руки, если это будет означать, что мы сможем танцевать вместе.

Его дурачество вызвало у нее широкую улыбку.

– Вы никогда не найдете невесту, если будете вести себя подобным образом, – сказала она ему. – Вам следует относиться к поискам более серьезно.

– Но я и вправду отношусь к ним серьезно. – Он привалился к стене и посмотрел на нее сверху вниз так пристально, что у нее защипало в глазах. – Вы выйдете за меня, пусть даже вы не станете со мной танцевать?

К нему невозможно было не проникнуться симпатией. Глаза его были столь же зелеными, как океан.

– Я определенно не выйду за вас, – ответила она.

– А… – вымолвил он. Из тона его голоса явствовало, что он не слишком-то расстроен.

– Вы не можете просить руки женщин, с которыми едва знакомы, – прибавила она.

Казалось, он не сознавал, что стоять, привалившись к стене, в присутствии леди, как и мерить ее лениво-оценивающим взглядом, не вполне учтиво. Аннабел ощутила прилив сочувствия. Так он никогда не сможет заполучить богатую невесту. Она должна помочь ему, хотя бы потому, что.он ее соотечественник.

• Предыдущая
• 3/71
• Следующая