Возвращение Прославленных. Книга 2 (СИ) - Цы Си - Страница 6

— Все умные задним числом, — кивнула Пинар.

— Леонар-Леонар, я так тебя понимаю, — закутываясь в плащ посильнее, задумчиво сказал Тафари, — меня и самого порой мучили такие же мысли. Иногда в жизни самое главное — эта та самая счастливая случайность. Но я не называл бы её везением. Сначала ты изучаешь тысячу вещей, читаешь тысячу книг, а потом, в тяжёлой ситуации, в самый последний момент, твой мозг выкидывает тебе спасительную мысль. Но он бы не сделал этого, если бы в голове ничего не было. Порой мне кажется, что самый главный тол — это голова. Недаром при мастерских ремесленников были классы. Учение, как известно — свет.

Тафари помолчал, глядя на огонь. Он, отражаясь, плясал отсветами в его больших зрачках и добавил:

— А насчёт применения толов и ауксилов — ты прав. И мне порой кажется, что мы могли бы пользоваться ими поактивнее и как-то…грамотнее что ли… Но я думаю, что мы к ним ещё не привыкли. С одной стороны — мы всегда были для людей чем-то вроде колдунов и ведьм, с другой — мы слишком долго жили среди них. Люди же истребляли всё, что хоть чем-то напоминало им волшебство. И мы от волшебства отвыкли. Поверь, мне кажется, это может сыграть с нами впереди еще не одну злую шутку.

— Так что нам делать дальше? Куда идти? — доев и отбросив котелок, взобрался на камень Стурла.

Он оглядел темнеющие дали и разочарованно подытожил:

— Ни огонька, ни здания нормального не видно. Может, невозможно найти Визидарию, потому что всё, что мы видим вокруг — это есть наша разрушенная родина? Её останки?

— Тогда мы должны найти Медикат и почтить память героев. Они сражались, чтобы мы жили, — сказал Тафари, — пойдёмте спать.

— Я посижу у костра, пороюсь в книгах. Может, там найду ответ? — ответил ему Леонар, и Мэдлин молча протянула ему Бездонную сумочку. А сама забралась в палатку и свернулась рядом с Янмей и Пинар. За ней туда залезла Бёрнис. Спать вместе было теплее.

— Я с тобой посижу, — сказал Пит Леонару. И подсел рядом с графом.

И засыпая визидары в обеих палатках, слушали их тихий спор о вселенной, Визидарии и визидарах. Ох, и любители оказались поболтать эти двое. Особенно Пит.

Утром обнаружилось, что выход найден. И очень легко. Он пришёл сам собой, но никто этого даже не заметил. Вернее, Питер не заметил. Когда уже все спали, а они с Леонаром так и не нашли чего-нибудь путного в книгах, Пит решил поискать какие-нибудь сноски у себя на карте.

— Я, конечно, знаю её наизусть, — шептал он Леонару, — но вдруг что-то пропустил, или сейчас взгляну на планы с новой точки зрения.

Питер развернул шкуру и опешил — карта пропала.

— Такой я и нашёл её в пещере, — тряс он шкурой, показывая её Леонару.

— Дело поправимое, сейчас мы вновь проявим твою карту, — успокоил его Леонар.

Он достал проявляющую солонку и посыпал ею поверхность шкуры. Но карта не проявилась. Леонар засыпал кожу толстым слоем соли. Но нет, ничего.

— Видно, здесь она должна была исчезнуть, — расстроено сказал Пит, стряхивая соль.

Он отчаянно сколачивал соль с кожи, но она осыпалась только частично.

— Гляди, — привлёк Питер внимание Леонара, ткнув в островки соли.

Да уже будто и не соль это была. Кристаллики помутнели, растаяли и слились меж собой так же, как это делают шарики ртути. Постепенно лужицы вещества затянули всю шкурку и затвердели. Словно на неё нанесли слой металла.

В скудных отсветах костра Питер и Леонар разглядывали шкуру.

— Что это? — пробормотал Леонар, ощупывая стальную поверхность кожи, — Похоже. на серебро…а у нас Стурла по нему специалист.

Питер кивнул в ответ:

— Дождёмся утра и попросим поколдовать над исчезнувшей картой Стурлу.

…Как только гном с утра вылез из палатки и хотел потянуться, к нему обратился Пит:

— Старина, не мог бы ты произнести заклинание серебра над шкурой?

И он протянул гному затвердевший лоскут кожи теперь больше похожий на мохнатую пластину. Стурла, рассерженный тем, что ему не дали всласть размять косточки, насупился, небрежно махнул в сторону шкуры рукой с браслетом, произнёс: «Аргентум» и решительно направился к ручью умываться. Он и не видел, что от его заклинания шкурка поднялась в воздухе, плавно покружилась и легла на колени Питеру. На серебряной пластине обозначились линии и маршруты. Это и была новая карта. Карта Визидарии.

Обступившие карту ремесленники, сразу нашли изображение колодца, из которого вылезли. Там, где они вчера видели руины, на карте был нанесён дом. Ориентируясь по рисункам и обозначениям, стало понятно, что надо было идти к горам. Где-то там должно было быть ущелье. Через него они бы пробрались к Медикату.

Внизу карты было выведено: «Верь в себя. И твои ноги приведут тебя туда, где осталось твоё сердце».

Пинар присела, схватившись за грудь. На её лице отразились переживания.

— Как же всё это волнительно, — сказала она, — не верится до сих пор, что Визидария осязаема.

Как раз умывшись от ручья возвращался Стурла, он был бодр и весел. Увидев выражение Пинар и, мельком оглядев остальных, он мимоходом заметил:

— Вижу по лицам, что вы что-то нашли. Значит, пора завтракать и отправляться в путь.

И скрылся в палатке.

— У него не только железный шлем, но и железная выдержка, — глядя Стурле вслед, произнёс Леонар.

…За завтраком возбужденно обсуждали план.

— Судя по карте, через сутки, самое большое — двое, мы увидим первый город Визидарии. Как там его называли, Пит? — обращался повеселевший Тафари к парню.

— Город Чудотворцев, — сказал, сверяясь с картой Пит, — только как же целый город помещается в таком узком ущелье?

— Вот там и глянем, — улыбнулся Марио, с аппетитом уплетая ломоть хлеба с сыром, — сколько до него идти вы говорите?

— Сутки. Может, двое, — напомнил Стурла.

…Но не через сутки, и даже не через трое, путники не увидели никакого города. Ориентируясь по карте, они дошли почти до самой горной цепи. Это были грозные горы, стоящие стеной до самого неба. Казалось, ещё пару холмов, и визидары подойдут к ним вплотную. Но сколько бы они к ним ни двигались, горы не приближались.

Путники блуждали уже неделю, и теперь им казалось, что ходят они по кругу.

За холмом открывался новый. Потом ещё один. И так до бесконечности. На каждой стоянке они в отчаянии сверялись с картой, но яснее не становилось. Слишком сильно изменились ландшафты. Они не встречали ни одного жилого дома, кроме пары разрушенных остовов старых хижин. Все вымотались. Даже песни Стурлы уже не утешали.

Как-то, на очередной стоянке, Тафари, наблюдал за завтракавшими друзьями. Все ели молча. Даже некогда весёлая Янмей теперь повесила нос и смотрела лишь в миску, ковыряясь в каше. За эту неделю визидарцы неуловимо изменились. Словно в каждом потихоньку выключили надежду: в глазах отражались недоумение, каждого начал точить червячок сомнения. Хотя они ещё и не решались высказать тревожные мысли. Но то, что происходит в их душах, было очевидно.

Стурла стал сердит. Пинар всё больше напоминала средневековую колдунью — на стоянках она варила зелья из рецептов, которые находила в своих тетрадочек. Иногда, когда все отдыхали, она ходила вокруг лагеря, собирая камешки и корешки. Оглянись, когда все прилегли, и издали можно было заметить её фигуру, склонившуюся над какой-нибудь очередной кучей. Она была сосредоточена и молчалива. Пит тоже стал менее разговорчивым. Всё чаще он сидел, погружённый в себя. Леонар на каждой стоянке, кусая карандаш и сдвинув брови, делал записи в блокнот.

Тафари, который как-то незаметно стал предводителем группы, и теперь чувствовал на себе особую ответственность за их миссию, окинул взглядом команду. Он видел, что друзьям нужна поддержка.

— Скоро всё будет хорошо, — сказал он твёрдо. — Вот увидите.

Визидары подняли на него глаза. В них загорелась надежда.

— Правда? — по-детски спросила Мэдлин, — ты обещаешь?

Тафари помедлил, а потом решительно кивнул:

— Обещаю.