Изящная месть - Джеймс Элоиза - Страница 4

• Предыдущая
• 4/72
• Следующая

Это была не совсем удачная шутка, но Рису показалось, что и она заслуживает хотя бы подобия улыбки. Однако на лице Хелен не дрогнул ни один мускул.

— Честное слово, Хелен, — продолжал он, — я просто не понимаю, почему ты отказываешься от такого мужа, как я. Если бы я заставлял тебя выполнять супружеские обязанности, ну, тогда бы все было ясно.

Рис вдруг замолчал, пожалев о сказанном. Ему не следовало бы касаться этой старой больной темы.

— Я хочу ребенка, — ровным голосом произнесла Хелен. — Очень хочу.

— Ты все еще мечтаешь об этом? — не подумав, спросил Рис.

Хелен сидела на краешке кушетки, сжав на коленях тонкие пальцы. Рис был не в восторге от прелестей своей жены, но ее руки всегда нравились ему. Когда-то он мечтал о том, что эти пальцы будут ласкать его с той же нежностью, с какой они прикасались к клавишам фортепиано. Каким же наивным дураком он был!

— Да, я все еще мечтаю стать матерью, — ответила она. — Я говорила тебе уже об этом прошлой весной. Почему ты думаешь, что я могу отказаться от своей заветной мечты?

Когда Рис был чем-нибудь сильно удивлен, он обычно говорил то, что было у него на уме, но позже сожалел об излишней откровенности.

— Потому что… — произнес он и замялся.

— Договаривай! — потребовала Хелен.

— Ну хорошо. Ты не похожа на мать, — промолвил он, чувствуя, что сказал лишнее.

— Объясни, что ты имеешь в виду, Рис, — процедила она сквозь зубы.

С опаской посмотрев на жену, Рис подумал, что ему следовало бы убрать подальше все бьющиеся и хрупкие предметы.

— Я хотел сказать, — сделав неопределенный жест, промолвил он, — что у тебя отсутствуют такие качества, как… э-э… плодовитость… Ну, ты же меня понимаешь!

— Плодовитость? — переспросила Хелен. Рису даже показалось, что он услышал скрежет зубов. — И ты смеешь говорить, что мне недостает плодовитости? Ты оцениваешь меня так, словно я свиноматка, которую ты собираешься купить на базаре!

— Я просто не нашел нужного слова. Хелен, я не то хотел сказать, — начал оправдываться он.

— Тогда найди нужное слово.

Но Рис уже ничего не хотел искать, ему надоело чувствовать себя дураком.

— Ради всего святого, Хелен, скажи, почему ты хочешь ребенка? — прищурившись, спросил он и пошел в атаку: — Впрочем, я знаю ответ на этот вопрос. Потому что у всех твоих подруг есть дети!

— Дело вовсе не в этом.

— Эсме Боннингтон отелилась этой весной, — намеренно грубо продолжал Рис, пропустив слова Хелен мимо ушей. — У Кэрол Пинкертон дочь, у Дарби — сын. Все это круг твоих близких друзей, не правда ли? Ах да, подожди… Я совсем забыл герцогиню Гертон. Она ведь тоже недавно произвела на свет наследника.

В лице Хелен не было ни кровинки. Рису стало даже жаль ее.

— Да, у Джины в декабре прошлого года родился сын, — сказала она. — Но уверяю тебя, Рис, мое желание иметь ребенка вызвано не завистью к счастью подруг.

Рис хмыкнул и направился к пианино.

— Ты несешь полную чушь, Хелен. Все женщины одинаковы. Ты мечтаешь о том, что есть у других, и хочешь любыми средствами заполучить это. Но не рассчитывай на меня! Я не дам тебе развод. Не вижу смысла проходить через неприятную процедуру, которая к тому же будет стоить бешеных денег и нанесет урон моей репутации… Ты удовлетворена моим ответом, Хелен? — бросил он через плечо. — Как видишь, я потерял интерес к скандалам.

И тут в глаза ему бросились ноты недавно написанной арии из новой оперы.

— Что за черт! — воскликнул Рис, склонившись над лежавшей на пианино рукописью.

Пока его не было, зловредная женушка ради забавы испортила партитуру.

— Что ты наделала? — возмутился он. — Эта музыкальная фраза должна идти вниз, а ты превратила арию героини в песенку какого-то придурковатого торговца апельсинами!

Рис резко обернулся, но комната была пуста.

Лондон, Беркли-сквер, 40

Женщинам, которые дружат уже лет десять, достаточно взглянуть на свою подругу, чтобы сразу понять, в каком расположении духа она находится. Эсме Боннингтон считала себя великим знатоком человеческой души. Эсме знала, что если волосы ее подруги Хелен были гладко зачесаны назад и аккуратно уложены на затылке, то у нее все в порядке. Но сегодня леди Годуин слишком прямо держала спину, словно аршин проглотила. Ее прищуренный взгляд казался ледяным, а самое главное, лицо ее обрамляли выбившиеся из прически завитки волос.

— О Боже, что случилось? — спросила Эсме, стараясь припомнить, не совершила ли она недавно какой-нибудь опрометчивый поступок.

Нет, Эсме, выйдя второй раз замуж, вела себя тише воды, ниже травы. Все скандалы, связанные с ее именем, остались в прошлом. Значит, кто-то другой вывел Хелен из себя. Скорее всего это был ее муж. Они, наверное, недавно виделись и снова повздорили. Хелен окинула вошедшего в комнату Слоупа, дворецкого Эсме, таким ледяным взглядом, что бедного слугу как ветром сдуло.

— Я хотела попросить Слоупа принести нам чай, — робко сказала Эсме.

— Надеюсь, ты сможешь час-другой обойтись без лимонного кекса, — отрезала Хелен.

Судя по внешнему виду Хелен, она питалась воздухом, а Эсме любила хорошо покушать. И в конце концов, она пригласила подругу на чай. Эсме с решительным видом позвонила в колокольчик.

— Ты, наверное, снова пыталась уговорить Риса дать тебе развод? — осторожно спросила она, после того как Слоуп снова вышел.

— Он даже не стал слушать меня, Эсме! — воскликнула Хелен. В ее голосе слышались злость иотчаяние. — Ему нет дела до того, что я хочу ребенка.

— О, Хелен, дорогая, мне так жаль тебя…

— Он высмеял меня, обвинив в том, что я просто подражаю своим подругам, — продолжала Хелен. — Рис даже не попытался понять меня. Ему безразлично, какие чувства я испытываю. Я-то вижу, как мои подруги возятся со своими детьми, а я лишена этого счастья!

Ее голос дрогнул.

— Все мужчины — бесчувственные скоты, — заявила Эсме. — А твой муж — самый толстокожий из них.

— Трудно себе представить более грубого человека, чем Рис! — горячо согласилась с ней Хелен. — Помнишь, как после смерти Майлза я сказала, что завидую тебе? Хотя и ненадолго, но ты все же помирилась с ним.

— Да, я помню твои слова.

— Я говорила тогда от души, Эсме. Я бы отдала все на свете, чтобы выйти замуж за такого человека, каким был твой первый муж.

— Мои отношения с Майлзом были далеки от совершенства, и ты это знаешь, — возразила Эсме. — В течение последних десяти лет мы жили врозь и только незадолго до его смерти помирились. Не понимаю, чему тут завидовать?

— Я не завидую вашему браку. Я завидую тому, каким человеком был твой муж. Вспомни, что он сказал, когда ты заявила ему, что хочешь ребенка?

Эсме наконец начала понимать, о чем говорит ее подруга.

— Он пошел мне навстречу.

— А как ты думаешь, что бы он сделал, если б ты попросила у него развод?

— Он бы дал мне его, — прошептала Эсме, чувствуя, как комок подкатил у нее к горлу. — Майлз был очень деликатным человеком.

— Не просто деликатным, — возразила Хелен, — а прежде всего добрым. Ты же знаешь, что Майлз готов был сделать для тебя все, что угодно!

— Ты вряд ли была бы счастлива в браке с Майлзом, Хелен, — сказала Эсме. — Он был таким пресным.

— Я сама пресная! — воскликнула Хелен, не зная, какой еще аргумент привести. — Я бы на твоем месте сделала… Впрочем, нет, хватит! Не будем больше спорить о том, чей муж хуже. Речь не о них, просто я очень хочу иметь ребенка, мечтаю об этом уже много лет. У всех вокруг есть дети: у Кэрол прелестная дочка, у тебя тоже есть малыш. Даже у Генриетты Дарби! Она-то думала, что не сумеет выносить ребенка, а вот родила сына…

Хелен разрыдалась. Эсме попыталась утешить подругу:

— Не надо, дорогая, успокойся…

— Это несправедливо! — сквозь слезы воскликнула Хелен. — Ты же знаешь, Эсме, что я никогда никому не жаловалась на Риса, но в душе часто раскаивалась, что вышла за него замуж! И зачем только я встретила его на своем пути? Почему мама не остановила меня? Почему никто не бросился за мной в погоню, когда я убежала с Рисом? Почему мне так не повезло и я вышла замуж за этого выродка? У всех вас — у тебя, Кэрол, Джины — жизнь складывается удачно. Одна я как проклятая!

• Предыдущая
• 4/72
• Следующая