Каменные гости - Велиханов Никита - Страница 30

Тут почесал голову и встал на мою сторону Большаков.

— А что форма? — сказал я. — Тролль может принять и форму скалы, и притвориться каменным домом, и принять облик человекообразного каменного исполина. Для прикола. Хотя с юмором, прямо скажем, у них тяжко.

Илья промурлыкал что-то типа: «А зато они очень шершавые и жесткие», — и переглянулся с Рубцовой. Та оценила, а я не сразу понял. Опять англоязычные аллюзии...

Были у аудитории и вопросы. Борисов, например, задал вполне понятный вопрос, почему все исторические сроки и даты, которые я назвал, такие неконкретные. Нельзя ли поточнее.

— Можно, — говорю. — Могу назвать точное число оборотов неизвестного нам Небесного Тела вокруг доподлинно не установленного Источника Света, но что нам это даст? К тому же, я не уверен, что мое сознание, воспринимая мысли тролля, автоматически делало пересчет из их шестеричной в нашу десятеричную систему, а начиная с сотен, разница в результатах исчисления уже довольно ощутимая. Двести шестнадцать лет в десятеричной системе — это в шестеричной уже тысяча. Поэтому я не только исторические даты, я и возраст тролля точно не могу вам сообщить.

Досадно, конечно, ему, как историку, это было. Но зато он как историк смог получить маленькое профессиональное удовольствие — восполнить имевшийся у нас после знакомства с фэйри и йети пробел в знаниях.

— Теперь, — говорит Юрий Николаевич, — мы знаем, с кем испокон веков воевали наши кузены по разуму. Лично, так сказать, знакомы. Битва за Терминал — это, очевидно и есть та самая катастрофа в истории их народов, которая отрезала первую колонию фэйри-йети на Земле от материнской цивилизации. Жаль, ты мало рассказал о самой битве. Ракеты не помогают. А что помогает?

На что я ему отвечаю:

— Понимаю, вас интересует методика ведения войны с троллями. Но боюсь, приемчики фэйри для людей не подходят. Нам надо выработать свои. Опереться на удачный опыт. Насколько я понимаю, товарищ майор, вы имеете к такому опыту самое непосредственное отношение.

Смотрю на него со значением. Шеф пальцами побарабанил, кивнул.

— Ладно, — говорит, — история за мной. Теперь, наверное, уже можно рассказать. А сейчас давайте закончим обсуждение первого доклада. В смысле, продолжаем прения. Может быть, у кого-то ещё есть вопросы к докладчику?

— У меня, — говорит Ирина. — Почему при телепатическом контакте с троллем твое сознание выбрало такое странное понятие: «Источник Света»? Ведь в нашем языке есть слово «звезда».

Наверное, человек с психолого-филологическим образованием ответил бы на моем месте лучше. А мне оставалось только строить гипотезы.

— Может быть, — отвечаю, — они в то время, когда у них формировался язык и понятийный аппарат, вообще на звезды не обращали внимания. А свет для них — как для нас пища, и источник его — понятие настолько яркое и объемное, что не может быть упущено даже при переводе на наш язык. Может быть, они не замечали звезд по причине тупости. А может, наоборот, умны настолько, что сразу поняли: ближайшая звезда и звезды в целом — явления одного ряда, и выдумывать для них два разных термина нет смысла.

Заинтересовался Большаков. Его волновал общий интеллектуальный уровень троллей. Он ведь все пытается самоутвердиться. В качестве самого умного и развитого мальчика во всем нашем муравейнике. Илюхе, конечно, любопытным показалось, достойного ли противника удалось урыть. Ну и что я мог ему ответить? Постарался особо поганца не баловать.

— Глуповаты, — говорю. — Несмотря на всю хранимую ими память предков. Притормаживают, процессор все-таки слабоват, хотя жесткие диски, по всей видимости, навороченные.

Это я, чтобы ему понятней было. А потом напомнил, что, хотя каждый отдельно взятый тролль и туповат, есть ещё Общая Решетка, которая запросто докапывается до корней и причин событий. Очевидно страсть какой умный орган.

Тут он затих, задумался. Наверное, прикидывал, есть ли у него шансы когда-нибудь померяться силами с Общей Решеткой. Вообще-то, он парень скромный и, должно быть, в конце концов успокоится на мысли, что в нашей половине Галактики его умище не знает себе равных.

Тут наш шеф хмуро так говорит:

— Кстати, о хранилищах памяти. Теперь понятно, почему ваши друзья Ахх-Ишке и Ленань с таким отвращением относятся к алмазам. И с ужасом. Они, видимо, имеют все основания полагать, что эти камешки сделаны троллями из их соплеменников, из замученных фэйри и йетей. Тогда возникает вопрос: можем ли мы пользоваться доставшимися нам камнями теперь, когда мы знаем, из чего они изготовляются? Меня беспокоит нравственный аспект.

— Товарищ майор, — говорю я в ответ. — Во-первых, нет никаких свидетельств в пользу того, что данные камни действительно сделаны из гуманоидов. Фэйри-йети могут по упомянутым выше причинам плохо относиться к алмазам вообще. Просто потому, что они вызывают у них неприятные ассоциации. Подаренные нам алмазы могли быть найдены троллями на нашей или какой-нибудь другой планете. Или получены из куска дерева, например. В конце концов, мало ли в природе свободного углерода? Но даже если и так, даже если это останки мученически погибших гуманоидов, в общем контексте человеческой культуры что плохого в том, что эти алмазы хранятся у вас в сейфе? Люди, вообще, довольно своеобразно относятся к останкам предков, особенно чужих. Вспомните, как мы обращаемся с мумиями фараонов и прочих состоятельных древних египтян, с мощами христианских святых, я уже не говорю о дедушке Ленине. Порой как с разменной монетой. Без обиды, шеф, вам не кажется, что археология — вообще занятие несколько, как бы это выразиться, — аморальное? Но мы же не таскаем эти самые алмазы в ухе, как украшение. Хотя есть люди, которые хранят локоны покойных близких и даже носят их в ладанке на теле в качестве талисмана. Юрий Николаевич, в конце концов, фэйри сами нам подарили эти камни.

— Ну ты и иезуит, — сказал шеф уважительно, а Илюшка после этих слов посмотрел на меня с завистью.

Тут в прениях наступил антракт. Борисов отвлекся на раскочегаривание очередной порции никотина и некоторое время не следил за поддержанием общей дискуссии. Когда он опомнился, оказалось, что каждый боец сосредоточенно думает и молчит о чем-то дорогом. Юрий Николаевич полюбовался некоторое время на приоткрывшийся рот Рената, на то, как Илья, забывшись, ковыряет в носу, на Иришку, отстраненно уставившуюся в стену невидящим взглядом, дождался, пока я закончу изготовление бумажного журавлика из листка с результатами пробы тролльчиного бронестекла, и предложил:

— А давайте каждый скажет, о чем сейчас думает.

— Давайте, шеф, начинайте, — очнулся нахал Большаков.

— Я подумал: хорошо, что фэйри удержали свою планету—если верить последней информации. Хоть какой-то баланс в Галактике. Хотя, если обе телепортационные установки в руках троллей — у них очень большие шансы. А у нас, соответственно, маленькие.

Уважаю шефа за основательность. Человечество считает за счастье пилотируемую консервную банку вывести на высоту в триста километров, а майор Борисов уже мыслит галактическими масштабами. При всем том, что он к этому по складу ума вовсе не расположен. Просто ему поручили такой участок работы, а он мужик хоть и вредный, но очень добросовестный.

Ирина сказала, что вспоминала скандинавские, германские и прочие сказания о троллях. Большаков, оказывается, пытался сравнить возможности Общей Решетки и земных информационных систем. Ренат, как и положено специалисту по контрпрослушиванию, пытался придумать шлем для защиты от телепатических способностей тролля. Я сказал ему в качестве утешения, что силикатный вражина, похоже, слышит не все мысли, а только лично ему враждебные. Хотя, по опыту последних месяцев в ГРАСе, от души скажу: нам с Ренатиком очень не помешали бы такие шлемы.

Юрию Николаевичу-то что, он у нас защищенный. И вот тут мы подходим к самому интересному — , по крайней мере, лично для меня. К тому, о чем я как раз в тот момент и думал. О том, какую роль во всей этой истории играет наш майор.