Зверя зависимость (СИ) - Вечер Ляна - Страница 19

— Всё?

— Всё, — кивает и опускается на лавочку. — Капец…

Я осматриваю местность с включенным на телефоне фонариком, но сумочку не нахожу. Естественно. Спёрли её, пока ангелочек спала. Хорошо, что сумочку, а не её саму. Это Падалки, детка.

— Поехали, — подаю Ангелине руку.

— Куда? — она растеряна, мало что соображает.

— Домой, — улыбаюсь. — Или в магазин? Могу деньжат подкинуть.

— Не надо, — услышав о «займе», ангелочек мобилизуется за секунду. — Блин, как теперь в квартиру попаду?.. — шепчет.

— Вскрою замок — попадёшь.

Геля поднимает на меня полные сомнений глаза и молчит. Мне неинтересно торчать в сквере, дожидаясь, когда она решится сесть в тачку. С неба падают редкие капли дождя. Пока редкие.

Я беру Гелю под локоть, она послушно встаёт. Умница. Идём к машине, я галантно открываю перед ней дверь.

— Прошу, — улыбаюсь, чувствую себя суперменом.

Ангелина садится в тачку, а я чуть не парю над асфальтом. Душевный подъём, как у пацана, который склеил первую красавицу района. Сажусь за руль, завожу мотор и включаю автомагнитолу.

Выпендрился…

Динамики предательски хрипят про «твою вишнёвую девятку», и ангелочек заливается хохотом. Тыкаю кнопки, пытаюсь заткнуть музыку из девяностых. Но техника не поддаётся. Пожёвывает кассету… Кассету! И продолжает дискотеку.

— Оставь, оставь! — ангелочек хрюкает, сдерживая очередной приступ смеха. — Хорошая песня. Мама моя её любила.

Прибираю громкость и трогаюсь с места. Надо было заранее проверить этот граммофон на сюрпризы от старого хозяина, и ключевое здесь — «старый». Я этот бомбический трек тоже любил в юности. Наверное, мать Ангелины не сильно меня старше.

Кручу баранку, и, кажется, кожа с меня слазит. Геля — девушка взрослая, но разница в возрасте у нас, видимо, приличная. Точнее сказать сложно…

— Кнопка, тебе сколько лет? — выдавливаю из себя вопрос.

— А что? — она улыбается, глядя в окно.

Про сумочку соседочка думать забыла. Настроение у неё поднялось, а я себя экскрементами мамонта ощущаю.

— Тебе не говорили, что спрашивать женщин про возраст невежливо? — хихикает моя соседочка.

— Я похож на вежливого?

— Нет, но надо стремиться, — заявляет серьёзно.

Уела.

Пропажа сумки меня не волнует. Удивительно, но факт. Я почему-то точно знаю — сегодня сосед решит все мои проблемы, а об остальном я подумаю завтра. Круто, когда рядом есть сильный мужчина. Пусть и ненадолго… И не мой.

Едем с Рамилем по нашему району на старой тачке под древнюю песню, и я вижу, как местные парни сворачивают шеи, глядя нам вслед. Нереально крутые ощущения!

Пока сосед паркуется во дворе, я стою у подъезда и жду его — мужчину. Я пойду домой не одна. Тоже круто! Я испытываю целый букет эмоций, но можно сказать одним словом. Это называется…

НЕОДИНОЧЕСТВО.

Невыносимо жить, как я живу. Я хочу по-другому. Очень хочу неодиночество!

На глаза наворачиваются слёзы, под горлом встаёт комок. Смотрю на Рамиля. Он выходит из машины и идёт ко мне. Огромный, как медведь, бородатый и страшный — кроме шуток. Красавчиком его не назвать. Но есть в нём что-то безумно привлекательное. Внизу живота тяжелеет истома, я крепче сжимаю бёдра и шмыгаю носом.

— Чего ревём? — сосед вытирает подушечкой большого пальца влагу с моих щёк.

— В глаз что-то попало.

От его прикосновений меня будто током бьёт. Рамиль качает головой и вздыхает. Он мне не верит, но в душу не лезет.

— Пойдём, кнопка, — обнимает за талию, и мы заходим в подъезд.

В лифте у меня едва не случается истерика.

Чёртово дежавю!

Граница между недавним сном и действующей реальностью почти стирается. Я жмусь к стенке и молюсь, чтобы лифт не встал. Потому что если встанет, я за своё поведение не отвечаю! У меня внутри всё дрожит от желания воплотить грязные фантазии в жизнь, а сосед, кажется, это чует. Как зверь чует…

Лифт останавливается на девятом, двери открываются, и я ломлюсь к выходу. Почти вываливаюсь на площадку, но Рамиль перехватывает меня рукой за талию.

— Зараза… — тяжело выдыхает в затылок. — С ума меня свела, — обжигает шею поцелуем, кусает немного больно и снова целует. — Я ведь о тебе только и думаю… Ни жрать, ни пить, ни курить — ни х*ра не могу!

У меня сил хватает только на тихий стон. Я расслабляюсь в мощных лапах, подставляясь под грубую, но очень умелую ласку. Я больше не хочу сопротивляться желанию и Нату бояться не хочу.

И не буду!

Цепляюсь за крупное предплечье соседа, тесно прижимаясь, попой к его паху. Сама… А он собирает мои волосы в хвост, оттягивает на себя, заставляя откинуть голову ему на плечо.

— Сколько лет? — хрипит мне в губы.

— Двадцать… Почти, — шепчу, а ноги едва держат.

Рамиль хватает меня за руку и крейсером тянет к двери номер двадцать шесть. Поворот ключа в замке, и он буквально затягивает меня в свою квартиру. Нет… В логово.

В прихожей полумрак. Из работающих осветительных приборов только яркий фонарный свет за окном комнаты. Успеваю заметить хищный блеск в чёрных глазах Рамиля, а потом меня горячим ураганом сносит к стене. Всхлипываю, цепляясь за крепкую шею соседа. Он держит меня на весу под ягодицы, целует жадно и жарко, а я задыхаюсь от неодиночества. Его много, но надо ещё больше.

— Прости меня, кнопка, — сдирает с меня джинсы. — Не так оно у тебя в первый раз должно быть.

Он то откуда знает, что мой первый раз ещё не случился?.. Ай, пофигу!

— Пофигу… — озвучиваю мысль и меня трясёт от желания. Я сама помогаю Рамилю избавить себя от штанов. — Пофигу, пофигу, пофигу… — обнимаю его ногами за талию — Плевать…

Облизываю исцарапанные жёсткой бородой губы и тянусь к завязкам на его спортивках. Справиться с узелком не получается — у меня руки дрожат, не слушаются. Сосед с рыком рвёт верёвочки и сдёргивает трико вместе с боксерами, освобождая член. Я опускаю глаза, и меня бросает в жар.

Вживую первый раз вижу… И такой!

Я смотрю на огромный покачивающийся ствол, нацеленный на мою промежность, и в прямом смысле теку от впечатлений. Рамиль отодвигает узкую полоску моих трусиков в сторону, прижимается крупной головкой к входу, а я перестаю дышать.

Сосед смотрит на меня дикими чёрными глазами, и нет в них ничего, кроме моего отражения. Будто я в его душе всё собой заполнила. Словно это не просто секс сейчас случится — что-то больше, важнее. Что-то, о чём я даже не догадываюсь.

— Пара… — шепчет он растерянно, и тонкие изгибы его губ превращаются в улыбку сумасшедшего.

— Что? — выдыхаю вопрос, но ответа не получаю.

Рамиль толкается в меня резко, насаживая на себя до конца. Мне больно! Инстинктивно пытаюсь вырваться из стальных лап, сжимающих мои ягодицы, и бьюсь затылком о стену. В голове звон, по телу растекается жар. Я словно мушка в паутине огромного паука — только сильнее путаюсь в этих чёртовых нитях боли и кайфа. Кричу, умоляю меня отпустить и одновременно боюсь, что реально сейчас возьмёт и отпустит. Но он не отпускает. Крепче сжимает меня в лапах, словно боится — исчезну, сбегу или вообще испарюсь.

Рамиль не тот мужчина рядом с которым чувствуешь себя принцессой, и у нас просто секс, но мне именно это нужно… Сейчас. И потом ещё полгода вот так, чтобы не вспоминать про одиночество. Через шесть месяцев он отдаст моей сестре ключи от однушки и свалит в закат.

Я не ношу розовые очки. Я всё понимаю.

Кусаю покатое смуглое плечо дяди, а он двигается во мне резко и безжалостно, выбивая дикие стоны, на которые я, оказывается, способна. Ещё как! Он останавливается, приподнимает меня, прикусывает сосок через ткань футболки и резко опускает на огромный твёрдый член. И этот момент становится решающим. Кричу, но не от боли. Я больше не ощущаю ничего неприятного. Я снова на американских горках, как во сне, но на этот раз всё по-настоящему. Волнение, возбуждение и ещё какое-то чувство… Кайф от близости, от того, что этот мужик со мной делает, а я ему позволяю.