Все дороги ведут к Елке (СИ) - Хан Ирма - Страница 6

- Да что ты, - опять с усмешкой протянула ведьма. - И что было бы потом? Дай угадаю... Ты бы набил ему морду? Или стал бы настаивать, что бы она от него ушла?

- Нууу... Я не знаю...

- Зато она знала, что если расскажет тебе об этом, то прощай её удобная жизнь. Сколько ей? Двадцать три?

- Двадцать пять.

- Вот видишь – уже двадцать пять. Как сказала возможная свекровь возможной невестке в одном юмористическом произведении: «Ещё чуть-чуть и пятьдесят». А жизнь не устроена. Сожитель замуж не зовёт. На сторону бегает. Того гляди, бросит её и останется она, как говорят гадалки, при пустом интересе. А сестра твоя привыкла к безбедной жизни, извини за откровенность. Она же не работает, правильно? Вооот. Привыкла не зарабатывать и всё иметь. Знаешь, когда другая любовница, Катя, пришла ко мне и показала фото твоей сестры, а я всё просмотрела на картах, то сестра твоя мне не очень понравилась. Ты уж извини за прямолинейность. Терпеть не могу людей без инициативы и инфантильных. Нет, по дому она всё сама делала, но... Какая-то она мягкотелая, что ли? Без стержня. Ты не замечал?

- Я не собираюсь выслушивать гадости про свою сестру. Я сюда не за этим пришёл!

- Извини. Конечно, её мягкотелость – не моё дело. Тут ты прав. К тому же, некоторых мужчин слабые женщины привлекают своей незащищённостью. Как говорится, на вкус и цвет... Только вот со временем слабость твоей сестры стала почему-то раздражать Кирилла.

- Это ты из карт своих узнала? Или любовница напела?

- Из карт. А ещё они мне сказали, что Кирилл руки распускает, что сестра твоя здоровьем очень слаба и ребёночка не выносит при любом раскладе. Даже если Кирилл её не побьёт, всё равно сама скинет. Вот в этом моё мошенничество и было. Я знала, что у неё будет выкидыш, но Кате не сказала об этом, а сказала, что работу проведу. Только денег не взяла. Отправила её в храм, что бы она там сумму оставила, какую не жалко. К тому же Катя эта - особа очень мерзкая, должна тебе сказать. Злобная и жестокая. Это надо же настолько быть бессердечной, что бы мать ребёнка лишить! Поэтому я и не удержалась. Обычно я клиентам пустых обещаний не даю, а тут обстоятельства такие... Сам понимаешь. Откажи я ей, она бы к кому другому пошла. В общем, как ты понял,соврала я, что выкидыш сделаю... Прости, грешна. Слабости человеческие мне не чужды. Мне, правда, за ложь мою очень... ооочень стыдно... – и опустила глазки вниз, показывая, как ей стыдно.

- Кстати, - приняв серьёзный вид, продолжала ведьма, - Кирилл никакого ребёнка не хотел, а когда про беременность узнал, очень разозлился. Стал на аборте настаивать, а сестра твоя упёрлась. Рожать решила. Он в порыве гнева, как я думаю, пару раз её стукнул, вот у неё выкидыш и случился на нервной почве. Так что вины моей в её беде нет никакой. Я людей не убиваю, для этого другие люди есть. И выкидыши, и аборты тоже не по моей части. Забеременеть и выносить помогаю – это правда, а вот избавиться от беременности – это не ко мне. Для этого медицина существует.

- Почему я должен тебе верить?

- Можешь не верить. Твоё право. У сестры спроси, как она в больнице оказалась. Она ответит.

- Спрашивал уже, - теперь усмехнулся Огарёв, - а она мне рассказала про любовницу своего мужа, которая ей неприятности обещала устроить, обратившись к ведьме Ёлке. Вот ты и устроила...

- Значит, поэтому ты ко мне, разъярённый, влетел?

- Я так понял, тебе человека погубить – раз плюнуть. Ты, вон, ребёнка убить собиралась, - и Огарёв кивнул в сторону валявшейся на полу фотографии. За поцелуем, кофе и разговорами они забыли про то, что он в порыве гнева смахнул несколько предметов и фото мальчика со стола на пол.

Ёлка встала, подняла фотографию и протянула её мужчине.

- Кстати, о ребёнке... Посмотри. Этому малышу всего шесть лет, а у него неоперабельная опухоль мозга. Я не собиралась его убивать. Напротив, я хотела перевести его болезнь на содержателя притона для педофилов. Вот его фотография. На ксероксе распечатала. Конечно, если с точки зрения закона на это посмотреть, то я этого урода сознательно убиваю, переводя на него неизлечимую болезнь. Значит, сознательно зло творю... но если с другой стороны посмотреть, не по закону, а по совести, то я ведь не одного ребёнка от его лап спасти могу. Сколько бы он жизней ещё мог сломать, сколько покалечить, сколько горя и боли принести... В этом притоне были дети даже семи лет, представляешь, тварь какая? Да и потом, неизвестно ещё, накажет ли его суд. Среди его клиентов было несколько таких высокопоставленных личностей, что могли отмазать этого подонка очень просто. А если и накажет, то через некоторое время он выйдет на свободу и никто не помешает ему продолжить его грязное дело.

Ведьма увидела, как заходили желваки на скулах у Григория.

- Да... И откуда такие скоты берутся? А разве это возможно?

- Что возможно? Детей насиловать и продавать?

- Нет. Болезнь перевести.

- Конечно. Если Всевышнему угодно, то всё возможно.

- Всевышнему? Ты, что, веришь в Бога? - искренне удивился Огарёв.- Это что-то новенькое - верующая ведьма!

- Нет, не верю. Я знаю. Я просто знаю, что он есть. Может, Бог не в том понятии, которое вкладывают в это слово люди, но высшая сила существует. Просто не каждый готов это принять. А насчёт верующей ведьмы... без веры мне никуда. Если я сама не буду верить в то, что собираюсь делать, то лучше и не начинать. К тому же, не думаешь ли ты, что всё, что я делаю, я делаю сама? Как я сама могу сделать бесплодную женщину плодовитой? Или разве под силу мне, маленькой женщине, импотента превратить в мужчину в прямом смысле этого слова? Поверь, это невозможно для простого человека, а я простой человек.

- То есть, ты считаешь, что это Бог дал тебе такие способности?

- Конечно. Человек слаб. Силу ему даёт высшая сила.

- А вдруг это не Бог, а Сатана?

- Так ведь и Сатана от Бога, - улыбнулась Ёлка. - Будешь со мной о высших силах разговаривать или?..

- А что ты ещё можешь? – не смог сдержать любопытства Огарёв.

- Ну, скажу без ложной скромности, что невозможного для меня мало... если на то есть воля высших сил. Вот про тебя могу сказать... - Она стала вытягивать из колоды карты по одной. – Человек ты состоятельный. Бизнес у тебя. Работники твои уважают тебя и любят. Добрый ты. До денег не жадный. А вот карта интересная... Ты когда-то много жизней спас. Давно это было, но люди помнят... – ведьма положила колоду на руку и протянула Григорию, - карты сдвинь на себя.

Он сдвинул почти половину карт. Она отложила их в сторону:

- Ещё сдвинь.

В этот раз Огарёв сдвинул буквально несколько штук. Карт оказалось всего пять.

- Вот живёшь ты и не знаешь, что враг у тебя есть. Злобный, жестокий... беспощадный, - перевернула Ёлка карты. – Я бы сказала, смертельный враг. Поганый человек.

Она собрала карты и отложила в сторону:

- Теперь посмотрим, что у нас тут... – взяла она большую стопку. - В личной жизни у тебя пустота. Любишь ты женщину. Давно любишь. Она тебя нет. Замужем она. И не первый раз, кстати. Ну, и если тебя это успокоит, - она выкладывала на стол карту за картой, - то она вообще никого, кроме себя, не любит. Да и не любила никогда. Ни мужа, ни родных. Есть только она и всё должно быть для неё. А ты, как собачонка: она поманит – ты бежишь. Всё надеешься, что она к тебе придёт, да только зря. В роли мужа она тебя не видит. Разве что в роли любовника. Тут я её понимаю. Целуешься ты знатно... – последнюю фразу ведьма промурлыкала и так посмотрела на Огарёва, что у него в низу живота тяжесть появилась. А она продолжала, как ни в чём не бывало. - Женщина она пустая и неблагодарная. Ни любви, ни верности твоей она не оценит. Вот тут девушка рядом с ней... похоже, сестра твоя. Дружат они, что ли? Хотя... Я бы, на месте твоей сестры, ей не доверяла. Уж больно эгоистична эта особа. Ради своего благополучия никого не пожалеет. На любую подлость пойдёт. На добрые дела она не способна. Потребитель. Всё только ей, а она в ответ ничего... К тому же, злобная и завистливая... – ведьма собрала карты и положила их обратно в шкатулку. - А ведь ты мог бы сделать счастливой какую-нибудь женщину. И семью мог бы иметь. И сам бы счастливым был. Там карта ребёнка мелькнула. Ты ведь детей любишь... – не спросила, а утвердила она. - Хотя, не поздно ещё. Это бабий век короток, а мужчина и в пятьдесят и в шестьдесят отцом стать может. Ты же свою жизнь единственную и неповторимую Бог знает, на что тратишь.