Туманная река 4 (СИ) - Порошин Владислав Викторович - Страница 9

В помещении ДК раздался второй театральный звонок. Я провёл Ворожцовых в зрительный зал, мило улыбнувшись знакомому контролёру, и усадил в проходе на два дополнительных стула из фойе.

— А как книга будет называться, если её напечатают? — Спросил я на прощанье.

— Наверное «Туманная река», — удивилась моей заинтересованности Ворожцова.

— Идиотское название, — пробурчал её муж.

Почти половину репетиции этот разговор не шёл у меня из головы. Интересно откуда этот писатель знает про Туманную реку? Где он её видел? Может быть, по-настоящему воображение работает именно так: считывает реальную информацию из инфополя? Может быть, ещё доведётся с ним поговорить. Ведь последнее посещение того загадочного пересечения Миров, когда я упал в обморок на премьере спектакля, меня совсем не порадовало. Кстати, и Мара, и Велес тоже были озадачены.

— Богдан! — Шлепнул своими палками по рабочему барабану из всех сил Санька Земакович. — Ну, ты что уснул?

— ЧК не спит, ЧК — дремлет, — пробормотал я.

— Я говорю, что недавно песню новую сочинил, — Зёма сделал сбивку на барабанах.

— Сам? — Удивилась Наташа.

— Точнее не всю песню, — Санька почесал затылок.

— Точнее не сочинил, — пробурчал Толик.

— Показывай что получилось, — пробасил Вадька Бураков.

— Какая мелодия? — Заинтересовалась Лиза.

— Пока без мелодии, — Земакович прокашлялся:

Льёт ли тёплый дождь,

Падает ли снег,

Я в подъезде против дома

Твоего стою. Жду.

— Чего? — Первым спросил Бураков.

— Ни чего, а кого, — пояснила витиеватую мысль друга Наташа. — Машку он ждет.

— Тогда уже не против дома, а против ДК, где она допоздна афиши малюет, — внёс «существенное» дополнение Вадька.

— А где песня? — Психанула наша нервная рок-звезда, Толик Маэстро.

— Может Богдан сам дальше досочинит? — Посмотрел на меня с надеждой Санька.

«Композитор Давид Тухманов, поэт Онегин Гаджикасимов, певец Валерий Ободзинский, — пробурчал я про себя, — извините товарищи дорогие, придётся вам придумать лет через восемь вместо «Восточной песни» что-нибудь другое».

— Что вы так все на меня смотрите? — Обратился я к друзьям. — Хорошее начало будущего хита. Тащи Толик свою записную книжку. Сейчас мы подъездную песню Саньки Земаковича до ума дотрунькаем. Тем более нам к концу месяца нужно записать новый материал на диск.

— И музыку прямо сейчас сочиним? — Удивилась Лиза, проведя тонкими музыкальными пальцами по клавишам.

— Нам же не симфоническую поэму Рахманинова нужно изобразить, — хохотнул я. — Сейчас на трёх блатных аккордах и сбацаем про влюблённого джигита из подъезда. Значит, начало такое…

Перед дискотекой к нам в закулисье нагрянули актёры местного театра почти в полном составе: Высоцкий, Трещалов, Щацкая, Наталья Рязанцева и актёры-любители из стройтреста. Естественно, главный режиссёр Болеславский, которого ритмичное дергание ног под оглушающую музыку раздражало, от посещения танцевального вечера отказался.

— Какой, Богдаша, успех! — Ревел хрипотцой молоденький Владимир Семёнович. — Люди раз пять вызывали на бис! Хохот стоял такой, что стулья на сцене тряслись!

— Да, — соглашался Владимир Трещалов, — это тебе не кушать подано. Пьеса — вещь!

— Только для афиши неплохо было бы придумать название театру, — мелодичным голосом «пропела» Нина Шацкая. — Например: «Бригантина».

— Да, как вы лодку назовёте, так она и поплывёт, — неожиданно заметила Рязанцева.

— Ну, а что думает сам, Семён Болеславский? — Перевёл я разговор, ещё не хватало за них придумывать название театра. «Хватит с меня пьесы», — подумал я.

— Да говорит, нужно чтоб что-то современное было, прорывное, — ответил Высоцкий.

— Значит так и назовите: «Школа современной пьесы», — брякнул я. — Школа — это прорыв, а современная пьеса — это что-то современное.

— Хорошо звучит, — улыбнулся Владимир Трещалов.

— Мужики, — вмешался в разговор недовольный Толик Маэстро, — мы сейчас здесь как бы выступаем. Вы давайте либо в зал, либо в буфет.

— Мир! — Высоцкий комично поднял руки, как взятый в плен фриц. — В среду придём на новоселье.

— С нас вино, — улыбнулась Шацкая, потом вспомнила, что мы трезвенники и добавила, — то есть лимонад.

— Хорошо, с нас шоколад, — пробухтел Марков.

Когда актёры покинули закулисье, где ещё днём стояли театральные декорации, а сейчас были установлены наши инструменты, со мной впервые за последние пять дней заговорила Наташа.

— Что опят? — Она категорично сложила руки на груди. — Сейчас ты им придумал название театра. Завтра они потребуют новую пьесу. Послезавтра сценарий кино. Потом ещё что-нибудь, потом твой хоккей, потом баскетбол. А когда ты будешь уделять внимание мне?

— Вечером и ночью, — честно признался я.

— Издеваешься?! — Взвизгнула моя ревнивая подруга.

И она бы много мне ещё чего наговорила, но тяжелые пыльные кулисы разъехались в стороны, и на нас уже смотрело больше тысячи пар человеческих глаз.

— Привет Москва! — Резко выкрикнул Толик Марков. — Итак, «Летящая походка»! Мы начинаем!

— Бум, бум, бум, бум, — Санька четыре раза нажал педаль большого барабана, и мы дружно грянули легендарный хит из будущего.

В январских снегах замерзают рассветы,

На белых дорогах колдует пурга…

«Вот ведь зараза, — подумал я, весело улыбаясь и бряцая на гитаре. — Наташку как подменили! Если ей нужен такой куркуль, которого ничего вокруг не волнует то, это точно история не про меня! Сегодня обязательно нужно будет расставить все точки над «и».

В конце первого отделения дискотеки влюблённые и не только парочки кружились под приятную мелодию в мерцающих лучах светомузыки. А солнечные зайчики от зеркального шара пролетая по лицам, стенам и потолку погружали любителей современных танцев в завораживающий круговорот звёзд, который как бы намекал, что сегодняшний воскресный вечер был предопределён свыше.

Звезды над Москвой, как твои глаза,

Не забыть тебя, не забыть тебя, не забыть тебя…

Толик Марков особенно любил эту музыкальную вещь. Но в последнее время представить про чьи глаза он поёт, с кем он встретился в летний тёплый вечер, Маэстро не мог. Потому что в жизни его всё смешалось. «Они все одинаковые, — думал Толик о своих множественных романах с девушками. — Может быть, Ирина была особенной? Нет, просто она была первой. Лиза? Да нет, такая же, как и все. Где же та единственная?!»

И когда последние аккорды хита группы «Eagles», которой ещё и в проекте не было, повисли над танцполом Марков, чтобы разогнать как-то грустные мысли решил немного похулиганить.

— А теперь вашему вниманию премьера песни! — Неожиданно для своих товарищей, выкрикнул Маэстро. — Правда, пока у неё нет аранжировки, поэтому прошу не судить строго.

— Толя! Толя! — Принялись стучать ладошками по сцене его самые преданные поклонницы.

— Спасибо, девушки, напомнили мне моё имя, а то только и слышу, Маэстро, да Маэстро, — улыбнулся Марков и заиграл на гитаре:

Льет ли теплый дождь, падает ли снег,

Я в подъезде против дома твоего стою.

Жду, что ты пройдешь, а, быть может, нет.

Стоит мне тебя увидеть — о, как я счастлив!

И тут включились в премьеру песни и остальные участники «Синих гитар». Санька на барабанах, Вадька на басах, Богдан взял на себя исполнение простенькой соло партии, а сестра Наташа принялась подпевать каждую вторую строчку.

Песенная история влюблённого мальчишки, который ещё ни разу не целовался с девушкой, была так же далека от внутреннего состояния самого Толика Маркова, но некоторые слова цепляли за душу.

В каждой строчке только точки после буквы "Л".

Ты поймешь, конечно, все, что я сказать хотел,

Сказать хотел, да не сумел…

— Толенька, я тебя люблю! — Заблажила у сцены какая-то зарёванная барышня.

И внезапно сначала она, а затем и ещё несколько растроганных девушек ломанулись прямо на сцену. Неприятно засвистел микрофон, и песня вмиг оборвалась, так как поклонницы просто облепили Толика. Кто-то куда-то его целовал и обнимал.