Туманная река 3 (СИ) - Порошин Влад - Страница 53

— Надеюсь, про Борю Никонорова ты не додумался ему рассказать? — я смачно выругался про себя.

— Боря это другое, — виновато пробормотал Корней.

Юра, Юра, бубнил я зло себе под нос, пока ковылял по улицам непонятно кем отстроенного подземного города. Это же сколько труда вбухано в подземелье. Ровненькая кирпичная кладка, аккуратные своды высокого арочного потолка. Внезапно фонарик замерцал, и я похлопал его по корпусу, может контакт отошёл, как-никак китайцы делали. И вдруг мерцающий луч света выхватил голый белый торс и плоскую человекоподобную морду.

— Сука! — выкрикнул я и отмахнулся железякой, и тут же сделал несколько шагов назад так, чтобы спиной прижаться к стене, — убью, бл…ть! Не подходи, порву, сволочь!

— А-у-у-а! — выкрикнуло чудовище.

С боков замелькало ещё несколько полуголых человекоподобных существ.

— У меня мясо отравленное! — заорал я, — размахивая палкой из стороны в сторону, — подавитесь твари уродливые!

Как назло фонарик продолжал мерцать, но я заметил, что краем палки успел зацепить кого-то, и по коридорам подземного лабиринта прокатился человеческий визг.

— А-а-у-у-у! — завыли остальные.

Я разглядел пять или шесть похожих на людей животных, все они были скрючены и перемещались прыжками, как лягушки, и небольшими перебежками на согнутых ногах. Наверное, часто приходится ползать на четвереньках, подумал я, и снова замахал уже окровавленной палкой.

— Хрен вы получите, а не Володю Шарапова! — я ринулся в резкую контратаку.

Зацепив ещё двоих, вновь откатился к стене, и зло заулыбался. Слава Богам фонарик заработал, как надо. Однако подземные дикари не спешили разбегаться, они как стая волков стали расхаживать взад и вперёд, предполагая взять меня измором. Но тут из темноты вышел, шагая, как вполне нормальный человек, косматый, бородатый и одетый в рванину старик.

— Эо ао эя, — прокаркал он противным голосом мне.

Это наша земля, понял я благодаря моему дару понимать всех, кто способен членораздельно выражаться, или почти членораздельно.

— Мне по херу, — я сплюнул презрительно на пол, — мы ищем маньяка, который похищает женщин. И если вы сейчас не разбежитесь по норам, то каждый из вас получит порцию успокоительного свинца.

Вдруг какой-то уродец схватил с пола камень и метнул мне в голову, надо признать он был более меток, чем Никита Сергеевич, но и я не подкачала. Я резко пригнулся, и когда каменная крошка посыпалась мне на волосы, я вновь ринулся в атаку, размахивая ржавой железякой. Того, кто бросил камень я зацепил по плечу, и ещё одного, который решил вцепиться мне в ногу я треснул по спине.

— Что съели, уроды! — я вновь откатился к стенке.

Ещё пара мерзких порождений подземного города завыли, зализывая раны.

— О аиэ о уаэ, — прокаркал самый крупный самец из всех полуголых уродцев.

Он спрашивает о чужаке, перевёл я для себя речь самца, которую тот обратил к косматому старику.

— Оаэ еу ооо уаа и у уои, — ответил ему мужик.

Покажем ему логово чужака, и пусть уходит, снова понял я.

— Давно бы так, а то лезете с голой пяткой на шашку, — я зло заулыбался и потряс окровавленной железякой.

— О а оиае, — удивился самец.

Он нас понимает, сказал, по всей видимости, молодой вожак стаи старому. Внезапно дикари завыли, как волки и бросились в разные стороны, растворяясь во тьме. Рядом осталась мелкая особь человекообразного животного. Либо ребенок, либо подросток решил я.

— Веди, Сусанин, — я облегчённо выдохнул.

Это я только внешне выглядел невозмутимым, а на самом деле, руки так и тряслись от страха и омерзения. Полуголый подросток поскакал на четырёх конечностях, поглядывая на меня, как собака, которая ведёт куда-то хозяина. Я побежал следом, опасаясь отстать и потерять из виду дикаря, ведь фонарик вновь начал барахлить и неприятно мерцать во мраке. Самое удивительное этот уродец привёл меня на то же самое место, из которого мы разошлись с компаньонами минут пятнадцать назад. Он отодвинул тяжелый деревянный ящик и моему взору открылся лаз в полу.

— У-у-у, — пропищал дикарь.

— Здесь? Ну, тогда держи, — я вынул из кармана не доеденный бутерброд с сыром, и протянул его, — заслужил.

Получеловек осторожно подкрался и быстро выхватил из моих рук еду, потом на его плоском лице рот исказился невероятно страшной беззубой улыбкой. И в следующее мгновение дикарь скрылся во тьме подземного лабиринта. Мне осталось только дождаться участкового Степаныча с Корнеем, чтоб высказать им «пару ласковых». Я автоматически потрогал амулет, он был стабильно тёплым, но не более. Из-за пережитого стресса мысли сами унесли меня во вчерашнее посещение презентации книги «Звездные войны. Скрытая угроза».

Когда я прямиком из Большого театра появился в квартире главной сексуально раскрепощенной редакторши «Пионерской правды» веселье уже было в самом разгаре. На кухне Гена Шпаликов с Андроном Кончаловским о чём-то громко спорили под коньячок. В большой комнате Толик Маэстро, который пришёл, как и моя Наташа вовремя, пел под гитару хит Юрия Антонова «Двадцать лет спустя».

— Этот день нам вспомнится не раз, Я его так ждал, Как мне хорошо с тобой сейчас, Жаль, что вечер мал…

С нескрываемым интересом моего друга слушали и Белла Ахмадулина, и Юрий Визбор, и Андрей Тарковский, и Наталья Рязанцева, первая жена Геннадия Шпаликова. Удивительное дело эта красивая девушка была очень похожа на вторую жену поэта и сценариста Инну Гулая. Я скромно присел на стул в угол комнаты. Виновника торжества, Витюшу Прохоркина, я здесь не наблюдал. Зато Татьяна Владимировна была в длинном темно-синем облегающем платье и «поедала глазами» Толика. Предупредить бы товарища успеть, подумал я. В комнате были ещё какие-то не знакомые мне парни и девушки возрастом двадцать плюс.

— Хочу, чтоб годам вопреки, Так же были мы близки…

В поисках Наташи я встал и заглянул в соседнюю комнату, а там Витюша размазывал на кулак сопли. А моя ненаглядная пытаясь его успокоить, гладила по голове.

— Виктор разве можно перед такой красавицей распускать нюни? — я присел рядом на банкетку.

— Евтушенко, сказал, что моя книга полное говно, — швыркая носом, пожаловался писатель.

— Ну и дал бы ему в морду, делов-то на копейку, — усмехнулся я.

— В отличие от некоторых, — фыркнула Наташа, — Виктор человек интеллигентный и не может бить каждого встречного поперечного по лицу.

— Ничего, ничего, — я похлопал Витюшу по плечу, — учиться никогда не поздно, как сказал какой-то древнеримский мудрец.

После песен под гитару хозяйка квартиры поставила в радиолу нашу пластинку, ту самую, которую мы записали несколько месяцев назад. Стол с выпивкой и закусками отодвинули к самому окну, и народ бросился отжигать под «Синих гитар». Я же переместился на кухню, разговоры о будущем Советского кинематографа меня занимали куда больше, чем танцы.

— А я говорю снимать надо так, как Трюффо! — горячился Шпаликов.

— Да какая разница! — перекрикивал его Кончаловский, — главное в кино вернуть жизнь, снимать без декораций и приклеенных усов, прямо на улице, живой движущейся камерой.

— А как вам такой сюжет, — вмешался в разговор я, — льёт дождь, по асфальту идёт босиком девушка, а вокруг неё кружит велосипедист, который держит зонтик?

— Здорово, — согласился Геннадий Шпаликов, почесав задумчиво свой затылок.

Ещё бы не здорово, усмехнулся я, сам же этот сценарий напишешь для Георгия Данелия через пару лет.

— У кого учишься? Режиссёр, сценарист? — в кухню зашёл Андрей Тарковский, худой черноволосый паренёк.

— Не решил куда поступать, — соврал я, — а как вам такая идея, коммерческого массового кино, блокбастера. Огромная акула людоед атакует беззащитных туристов на пляже южного капиталистического городка. И в бой против чудовища вступает местный опытный рыбак, полицейский шериф и наш советский ихтиолог, приехавший сюда случайно на конференцию. Фильм держит в максимальном напряжении все два часа экранного времени. Очереди в кинотеатры из простой не изысканной публики вырастают в километры. А на афише крупными буквами название «Челюсти».