Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 57

— Бывает, конечно, но не такой, как у вас. Вы ничего не слышали о Содружестве?

— Слышали что-то. Но про отсутствие гермодверей — нет.

— Вы попали сюда по длинному коридору. Мы называем его мостом. Это своего рода труба, которая соединяет гигахрущ с городом.

— Городом? — Михаил нахмурился.

— Да, так мы называем территорию Содружества. Потому что она находится отдельно от гигахруща — между ним и городом находится пустое пространство, где мы выстроили защиту от самосбора.

— Очень интересно, — пробормотал Михаил. — Вы же сказали, что самосборы бывают? Защита работает вообще?

— Работает, — Степан оглянулся и медленно кивнул. — Мне тяжело подобрать слово, которое бы точно отразило сущность этой технологии. Самосбор происходит, но благодаря нашим усилиям он направляется в пустоту и все последствия тоже остаются там.

— Это, конечно, очень интересно. Странно, что у нас такое не сделали. Не хотите поделиться секретом?

— Здесь никакого секрета нет, — спокойно ответил Степан. — Мы сообщали об этом вашим руководителям. К сожалению, для того, чтобы выстроить систему защиты по нашему образцу, вам придется разрушить всю обитаемую область гигахруща, чтобы на его месте создать нечто подобное нашему городу.

— Зачем? Нельзя просто выделить под эту пустоту пару этажей или пустых блоков?

— К сожалению, нет, — Степан покачал головой. — Мне сложно объяснить вам все нюансы технологии. Понимаете, давным давно здесь произошел сильнейший взрыв, который полностью уничтожил все помещения и перекрытия в радиусе ста этажей. Из осколков и остатков поврежденного гигахруща мы собрали некое подобие кокона с внешней и внутренней стеной. Мы экспериментировали с черной слизью и добились того, что самосборы не доставляют нам почти никаких забот. Напротив, мы живем за счет них.

— Как это? — спросил заинтригованный Андрей.

— В приграничных к пустоте комнатах есть слизесборники. Мы используем черную слизь для производства еды, энергии и медикаментов.

— Вы потребляете черную слизь? — его голос взметнул вверх от удивления.

— Конечно, в этом нет ничего такого. Мы подвергаем ее глубокой переработке, поэтому она совершенно безвредна для нас.

— А для людей? Немутантов? — послышался голос Михаила.

— Для них прием подобной пищи может быть чреват.

— Что насчет медикаментов?

— Они в определенных случаях могут помочь немутантам. Но мы почти не пользовались ими для, — он оглядел спутников и улыбнулся, — нормальных людей.

— Может, стоит сообщить партии? — Михаил продолжал расспрос.

— Мы сообщали вашим руководителям о результатах нашей работы, но они не проявили большого интереса. Даже в тех вопросах, где мы явно вышли вперед.

— Если б мне сказали про таблетки из черной слизи, меня бы это тоже не заинтересовало.

— Я вас прекрасно понимаю, — произнес Степан. — Поэтому мы не лезем к вам.

— А к вам наши руководители не лезут?

— Давным-давно они проявляли к нам интерес и даже агрессию. Они подозревали нас в готовящихся атаках и захватнической политике. Говорят, санкционированные убийства изолированных мутантов начались, потому что они считались шпионами Содружества, — он вновь растянул губы в улыбке.

— Почему вы улыбаетесь?

— Потому что это смешно. Люди судят всех по себе и считают, что если они засылают к нам шпионов, то и мы должны заниматься чем-то подобным.

— Хотите сказать, вы этого не делаете? — с недоверием в голосе спросил Михаил.

— Нет, конечно. Действия вашего руководства продиктованы желанием более крепкой власти. А для подавляющего большинства из нас власть — чуждое чувство.

— Тем не менее, у вас есть «лучшие из лучших». Они по-вашему не власть?

— Нет, — Степан продолжал вести их по коридорам города мутантов, периодически взмахивая щупальцем. — Власть подразумевает насилие. Власть изолирует несогласных и ведет к переработке. Ведь вы это так называете? Даже отсутствие власти, а лишь ее желание приводят к тому, что одно мыслящее существо калечит или убивает другое. Наш совет лишь объясняет членам Содружества лучший путь. Никаких привилегий они не имеют. А их статус вызван, как я уже говорил, объективными обстоятельствами.

Какое-то время они шли в полной тишине. На этот раз Андрей лишь слушал, а думал и говорил Михаил. Вновь зазвучал его голос.

— А если случится так, что вам прикажут делать то, чего вы не хотите?

— Вы человек и мыслите, как человек. У нас нет приказов. И нет того, что бы мы не хотели делать. То есть… — Степан задумался. — Если что-то требуется, вопроса о личном желании или нежелании не возникает.

— Ну вот, например, вам скажут «Иди и умри за Содружество». Неужели вы пойдете и не поставите… — Михаил задумался, чем заменить слово «приказ», — эту необходимость под сомнение?

— Ведь у вас есть ликвидаторы. Думаете, они ставят под сомнение необходимость умирать? — не услышав ответа, Степан продолжил. — Он может подумать об этом, но высказать вслух подобную мысль будет наказуемо, не так ли? В этом и выражается наличие власти. В Содружестве необходимость отдать жизнь во благо города будет так же естественно, как и то, что мы берем от нашего общества все необходимое для поддержания этой жизни.

— Вы похоже на колонию насекомых, — на лице Михаила вновь заиграла злая ухмылка.

— Если вам так будет угодно, — Степан слегка взмахнул щупальцем. — Сравнение с низкой формой жизни для нас не оскорбительно. Они как и мы пытаются выжить в крайне агрессивной среде. Кстати, и вы тоже. Думаете, ваше общество похоже на колонию насекомых?

Андрей взглянул на Михаила, ожидая, когда тот ответит. Тот сначала нахмурился, затем поднял брови, готовясь что-то сказать, но лишь протер ладонью лицо. Полминуты спустя он заговорил.

— Пожалуй, да, похоже, — к собственному неудовольствию признался Михаил.

— Я рад, что вы это признаете, — он несколько секунд шел молча, затем продолжил. — Помимо того, что вы страдаете от чувств и власти, нас отличает еще один важный момент. Мы пытаемся подстроиться под этот мир и берем от него все, что он дает. В свою очередь ваше общество отторгает этот мир и старается уничтожить все, что кажется непонятным.

— Вы о чудовищах, которые порождает самосбор? — Михаил покосился на щупальце.

Внезапно Степан остановился, отчего Андрей подумал, что тот обиделся на слова Михаила. Престарелый мутант повернулся к собеседнику.

— О каких чудовищах вы говорите? — его лицо вновь расплылось в натянутой дежурной улыбке, будто он пытался изображать человеческие эмоции. — Вы говорите о людях?

Михаил в очередной нахмурился от неожиданного вопроса, скоро в глазах заиграла злость. Он сам не понимал, почему эта беседа заставляла чувствовать себя на волоске от того, чтобы не взорваться.

— Самосбор не порождал людей, — как можно более спокойно ответил он.

— Почему вы так в этом уверены? Вы точно знаете?

Простояв так несколько секунд, Степан не стал дожидаться ответа, а продолжил вести мужчин по коридорам, сложенных из бетонных блоков.

— Скажите, — впервые за долгое время подал голос Андрей, — вы тоже лучший из лучших в Содружестве?

— Нет, я обычный рядовой член общества. Просто я наилучшим образом подхожу для того, чтобы общаться с вами.

— Откуда вы знаете все, что нам рассказали? Вы звучите как образованный человек.

— Во мне говорит весь город, — не поворачиваясь к собеседнику говорил Степан. — Любой другой сказал бы вам то же самое. При возможности коммуникации, естественно.

— Как так получается? — Андрей задумался. — С вами ведут просветительную работу?

— Нет, — престарелый мутант погрузился в мысли. — Хотя можно сказать и так. Просветительная работа. Только это не так, как у вас. Вы ведь используете школы и собрания. И еще у вас есть терминалы, объединенные в общую электронную сеть. Нам всего этого не надо. Если вы живете в городе, то понимание всего необходимого придет само собой.

— Не понимаю, — честно признался Андрей.