Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 3

Внезапно зазвучала протяжная сирена, оповещающая о самосборе и тут же зажглась красная лампа прямо над входом. Коля вскочил на ноги, в два прыжка оказался у гермодвери и запер ее. Сердце в груди беспокойно стучало. В коридоре слышалась беготня, переговоры, закрывающиеся двери, крик.

— Отец! — закричал Коля и бездумно потянулся к замку. Его рука дотронулась до ручки, но в последнее мгновение парень отдернул её. — Нельзя! — самому себе скомандовал он.

Подростка захлестнули эмоции, он пытался побороть страх и волнение. Коля взглянул на часы и попытался вспомнить, как давно ушел его отец, где он мог быть и нужно ли было впустить его обратно, если тот вдруг вернётся.

Издалека вновь послышалась наводящая ужас сирена самосбора. Коля прижался к двери, прислушиваясь к происходящему. Кто-то вновь пробежал мимо. Кажется, стучали по чьей-то двери. Крик. Снова быстрые шаги. Затем тишина. Тишина. Тишина.

А потом возник шепот. Тихий. Еле слышный. Приходящий откуда-то издалека. Приближающийся. Заполняющий весь коридор. Словно там были сотни или тысячи шепчущих людей. Переговаривающихся друг с другом.

Коля прижался к двери, пытаясь разобрать хоть что-нибудь. Сердце тяжело билось в груди, словно пыталось из последних сил пробиться наружу. Тяжелое дыхание мешало понимать происходящее там, за дверью. Отдельные слова тонули в бесконечном ворохе тихих слов бесчисленных людей. Он пытался понять их, но это было так же тяжело, как увидеть капли в текущей из крана воды. От напряжения его лицо сморщилось, губы пересохли.

Вдруг лицо разгладилось, будто главный источник страдания исчез. Бессмысленный шепот стихал, уступая место одному единственному голосу. Тот мерно и тихо вещал через толстую железную дверь. Слова проникали сквозь защитную стенку, успокаивая подростка. Парень впервые в своей жизни слышал его, но почему-то полностью ему доверял. Испуганная гримаса исчезала. Руки перестали дрожать. Но взгляд оставался таким же шальным и беспокойным — уже не из-за самосбора, а того, что говорил ему голос. Он прекрасно знал, что нельзя было делать того, о чем ему вещали из-за гермодвери — объясняли, просили, умоляли, настаивали. Подросток отлично помнил истории отца и отдавал себе отчет в том, чем может обернуться открытая дверь. Беспощадный самосбор мог забрать его в долю секунды. И он сомневался. Слушал. Хмурился. Вздрагивал. Думал. Держал пальцы на ручке замка.

Время летело незаметно и парень не считал, сколько прошло времени с начала самосбора до того момента, когда он щелкнул замком и открыл гермодверь.

2. Нежданные гости

Протяжный сигнал тревоги застал Андрея за семь этажей до собственной жилой ячейки. Услышав сирену, он замер, пытаясь понять, откуда идет звук и тут же бросился вниз по ступеням. Банки с концентратом и консервами, стукаясь друг о друга, гремели в авоське. Перепрыгивая по три-четыре ступени, он быстро миновал три этажа, но остановился на пустой площадке, рассчитывая время. Волнение мешало нормально думать — секунды и минуты путались в голове, и понять, успеет ли он, было невозможно. Мужчина, было, вновь бросился вниз, но остановился и подумал о закрытой на замок гермодвери, за которой прятался его сын. Открывать ее он строго-настрого запретил, и по-хорошему бежать туда не имело смысла. Вдобавок, он бы и не успел. Андрей оглянулся и устремился в ближайший дверной проход, ведущий к жилым блокам.

Под потолком горели красные лампы, заливавшие серые коридоры тревожным светом. Впереди в коридоре и дверном проеме виднелись черные силуэты бегущих людей. Одна за другой закрывались и запирались гермодвери. До ближайшей защищенной точки оставалось меньше минуты, столько же было по ощущениям до начала самосбора. Капли соленого пота бежали по лбу, щекам, касались моментально пересохших от быстрого бега и волнения губ. Рабочие ботинки стучали по бетонному полу, банки бились друг о друга, разнося по коридорам раздражающий стук. На очередном повороте в голове мелькнула мысль бросить эту проклятую авоську, но вместо этого Андрей намотал сетку на руку и прижал ношу в животу.

Он добежал до поворота и к своему счастью увидел открытую дверь, в проеме которой стояла женщина с прижатым к груди ребенком. Та, по всей видимости, сама только что добралась до собственного жилья. Увидев Андрея, она ужаснулась и тут же потянула на себя тяжелую дверь. Пользуясь случаем, он ринулся к ней, схватился за железное полотно, не позволяя женщине закрыть дверь, и протиснулся в узкий проем. Оттолкнув ее весом собственного тела, он закрыл проход и повернул ручку замка. Позади послышался крик ребенка — женщина лежала на полу, опрокинутая незваным гостем. Защищая ребенка рукой, она с ужасом смотрела на незнакомого мужчину. Он несколько раз обернулся, бросая взволнованный взгляд, и ничего не говорил, прислушиваясь к происходящему за толстым металлом. Кто-то пробежал мимо двери. Чуть позже бегом приблизились к их ячейке, шоркнули по двери и убежали дальше.

Мать с ребенком приподнялась и отползла до дивана, не спуская глаз с мужчины. Одной рукой она все так же держала дитя, а второй начала бездумно искать что-то на диване. Нащупав рукой спицу, она схватила ее и направила в сторону пришельца. Кончик ее нелепого оружия дрожал. Перепуганная мать защищала чадо, отчаянно ревущее из-за падения. Андрей вновь взглянул на женщину и удивленно поднял брови.

— Вы чего? — произнес он. — Я только на время тревоги. Сейчас закончится, я уйду.

В подтверждение мужчина поднял руки, показывая отсутствие оружие. Однако конец спицы все еще смотрел на него.

— У меня у самого ребенок там один сидит, — попытался объяснить свой приход Андрей. — Сейчас кончится, я уйду. Он один в ячейке.

Женщина будто не слышала его и продолжала сжимать в руке спицу, направляя ее на нежданного гостя. Затем хозяйка начала медленно приближаться, неуверенно переставляя ноги. Андрей несколько секунд смотрел на перепуганную женщину, затем сделал шаг навстречу, крепко схватил руку женщины, отчего та взвизгнула, вырвал спицу и бросил ее в дальний конец комнаты. Ребенок все это время истошно кричал. Ничего более не говоря, он подошел к двери и вновь сфокусировался на происходящем в коридоре.

— У меня там муж, — послышался ее негромкий голос. — Он там.

— Не было его там, — через некоторое время ответил Андрей. — В коридоре кроме меня никого не было.

— Вы закрыли дверь, — она всхлипывала. — Он подумал, что я не дождалась.

— Там никого не было, — повторил он. — Должно быть, спрятался где-нибудь.

— А если нет? — ей было тяжело говорить. — Если вы… Если он…

Она так и не закончила то, что хотела сказать. Слова прерывались всхлипами и криком ребенка. Женщина прижала его к себе и стала укачивать, пытаясь успокоить младенца. Через пару минут Андрей вновь посмотрел на нее, опасаясь, что она могла вновь взять в руки спицу или еще какой-нибудь предмет. Та сидела, сгорбившись над дитем, который постепенно успокаивался. Мужчина окинул взглядом ячейку, которая мало чем отличалась от его собственной — диван, шкаф, телевизор, письменный стол и висящий на стене ковер. Андрей задержал на нем взгляд, изучая переплетенные между собой красные, белые и зеленые узоры. Ковры в таком состоянии были редкостью и, по всей видимости, женщина потратила на него не один десяток сэкономленных талонов. Он никогда не понимал смысла подобного и, рассматривая то, что скорее всего представляло гордость хозяйки, поморщился.

Через десять минут за гермодверью послышались тяжелые шаги и бряцанье — навстречу самособору бежали ликвидаторы. Поскольку стрельбы, криков и огнеметов слышно не было, вероятнее всего, этаж, на котором находился Андрей, не пострадал от самосбора. Оставалось надеяться, что его собственный этаж тоже был вне зоны риска. Он бросил взгляд на часы и начал отсчет времени. Ребенок успокоился и перестал кричать, но мать все еще сидела с испуганным и потерянным выражением.

Двадцать минут спустя красный свет погас, сирена замолкла и Андрей тут же открыл дверь и бросился в коридор, оставив проход за собой открытым. Он пробежал до ближайшего угла, мимо мусоропровода, затем напрямую метров тридцать по кафельному полу и оказался на лестнице. Гремя содержимым авоськи, он перепрыгивал по нескольку ступеней. Старый поручень, перекрашенный бесчисленное количество раз, дрожал под весом мужчины. Тремя этажами ниже он лоб в лоб столкнулся с другим жителем гигахруща, опрокинув того, но даже не подумал остановится и продолжил бег по ступеням. Вслед ему доносились ругательства и оскорбления, но Андрей не обращал на них внимания.