Не пара для Его Светлейшества (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 42

Я попыталась усмирить дыхание, так чтобы его не было слышно. Чтобы не показать, насколько мне страшно. Но не получилось. Грудную клетку распирало, а воздух вырывался с хрипом.

Тогда я сосредоточила свой взгляд на статуэтке. Но от этого стало только хуже. Сразу навалилось понимание, что я не справилась с заданием Верховной Кали. Более того — провалила его полностью. Подставила и себя, и ведьмочек. Верховных — вряд ли. Их письмо давно сожжено и можно было представить меня единственной виновной во всех инквизиторских неприятностей…

Но, во-первых, не хотелось быть виновной.

Во-вторых, инквизиторы… точнее Его Светлейшество — а это хуже всего — точно знало, что ведьмы не слишком лояльны королевскому указу.

В-третьх, это же Светлейшество точно теперь знало, что статуэтка — не просто украшение на полке.

Еще один шаг облаченных в белое фигур. Уже стеной стоят, так что мне, с колен, ничего больше и не видно, кроме светлой ткани плащей и статуэтки. Да и слышно лишь мое надсадное дыхание. И знакомый обвиняющий голос, раздавшийся позади широких спин. Гулким и ужасающий:

— Именем инквизиции, наставница Прияна Шетти…

… а ведь ты назвал когда-то меня лишь по имени, Светлейший…

— Прияна!!!

— А?! — я вскинулась и уставилась на возмущенного Джейдева Агрэ. Он стоял в своей обычной позе — хвост откинут назад, губы одновременно надуты и поджаты, руки скрещены на груди, а брови насуплены.

Я выдохнула, осознав, где на самом деле нахожусь. Не в подвалах — сижу на диванчике в гостиной “нашего” с ведьмочками особняка. Отмытая, переодетая, почти выспавшаяся и сытая. Но с инквизитором наедине, да: ведьмочек по комнатам отправила и сказала, чтобы не выходили ни при каких обстоятельствах. Даже если я буду вопить.

Тем более, если вопить будет Его Светлейшество…

И статуэтка стоит на столике прямо передо мной, ага. И Агрэ смотрит, прищурившись…

— Вы чего такого навоображали, а? — подозрительным голосом спрашивает.

— Ничего, — пищу. И головой мотаю для надежности. Не рассказывать же и в самом деле, что мне померещилось? Оно у меня в крови, но это не повод обвинять в общем ведьмином прошлом этого конкретно мужчину.

Почему раньше прошлое было поводом, а потом вдруг перестало, я старалась не размышлять. Могу же я передумать? Я ведьма, я все могу!

— Прияна, я задал вам вопрос.

Задал он, ага.

Не в первый раз.

Первый раз был на той поляне. И у инквизитора хватило наглости потребовать “что-то твердое” показать. Пришлось делать удивленные глаза и доставать со словами: “А я и не заметила”. Потому что по инквизиторскому голосу было ясно — не сделаю сама, он мне юбки задерет. А это уж совсем не годилось.

Так что статуэтку он изъял. И нагло заставил спать. А я, вместо того, чтобы придумывать, как сбежать из его объятий или как объяснить, что это и зачем, уснула. А потом мы тащились по утреннему сырому лесу в академию. И отогревались с Нимой в лоханях с водой. И обнимались с девочками. И приводили себя в порядок, ели, тискали оборотня, запрещая пока взрослым людоволкам забрать его себе в единоличное пользование — тех в соседний дом под охрану отправили…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В общем не до выдумывания было. А сейчас пришло как всегда недовольное Его Светлейшество чуть ли не со статуэткой наперевес и… все испортило!

— Какой вопрос? — только и придумала, что сказать.

— Ц-ццц… — что-то ужасное цокает инквизитор, но берет себя в руки и повторяет. — Что. Это. Такое?

— Статуэтка, — вздыхаю.

— Я вижу, — шипит, — Моя статуэтка. И вы ее украли.

— Случайно, — еще горше вздыхаю, сама себе не веря. Агрэ тем более не верит.

— Не подходит, — рычит Его Светлейшество.

— Меня устраивает такой вариант, — бурчу, на него не глядя.

— А меня — нет.

— Вот свой и придумывайте.

— А вот это не советую.

— Уж точно, не стоит… Как инквизиторы чего придумают…

— Прияна!!!

Понятно ведь, что он на грани держится. А там за гранью ой-ой-ой. Но не могу же я сказать правду. Не могу и все!

Понимает это, похоже. Потому что… Ко мне делает шаг. И становится на одно колено передо мной. И за руку меня берет. Я смотрю на эту его руку и пошевелиться не могу. Определенно, жжет кожу… магия какая?

— А можно мне лучше тех, в белых плащах с капюшонами? — сиплю растерянно.

— Чего?!

— Ничего.

Вздыхает. И свободной рукой делает совсем странное — берет за подбородок, поднимает мое лицо и заставляет посмотреть на себя.

— Прияна. Давайте сотрудничать. Вы же видите, я никого не запер в подвалах. Никому не угрожаю. И даже делаю все, чтобы скрыть от окружающих, что тут происходит…

— Вот это и странно, — бурчу, — Наверняка с далеко идущими целями.

— Да нет никаких целей! — вздыхает Его Светлейшество. И глазами такими честными смотрит, что ужасно хочется поверить. Но нельзя, — Единственная цель — дурость вашу скрыть! Я же чувствую, вы запутались! И я тоже в какой-то мере. Но если вы мне расскажете правду… да хотя бы об этой статуэтке! Вместе мы сможем что-нибудь придумать. Это пойдет на пользу и ведьмам и инквизиторам!

— Ха. Ха. Ха.

— Вы что, совсем не верите?

— Ну что вы. Конечно верю, — говорю насмешливо, — Подождите немного, вот отвечу на письмо, что мне дракон принес, где рассказано, куда запрятаны сокровища Запределья, и все вам расскажу…

— Но драконов никогда не существовало, а сказки про сокровища Запределья придуманы для идиотов, чтобы заманивать их к границам… — кажется, инквизитор совсем теряется.

— Вот и я про то же! — шепчу сердито. И подбородком веду так, чтобы отстал. И снова голову склоняю, на руки наши смотрю…

— Ну хорошо… — тянет Его Светлейшество так, что мне становится понятно — ничуть не хорошо. А очень даже плохо, — Я понял, что, пока не сделаю первый шаг, вы сами не решитесь. Начнем с моей откровенности. Я расскажу, откуда взялась у меня статуэтка.

Бывает же так! Сначала дышать страшно, потому что звук твоего дыхания может услышать чудовище — и прийти. А потом ты боишься, что этот звук чудовище спугнет, и оно убежит. И не расскажет ничего. Вот я и пытаюсь не дышать. Снова. Но инквизитора, слава Триединой, ничем уже не остановить.

Он меняет двусмысленную позу у моих ног на более осмысленную — встает посреди гостинной — и начинает говорить, будто сам погрузившись в воспоминания.

— Мой наставник был в прошлом из вольных. Далеко не все инквизиторы стремятся в Совет или на какие-то должности…

… Прияна, только молчи, не ляпни ничего про Его Светлейшество и столь ранний возраст вступления на ректорскую должность, не порть рассказ…

— Он много путешествовал, искал детей со способностями. Ну или просто помогал по мере своих пресветлых сил — а силы у него много. Конечно, в разные истории тоже попадал… Когда он пришел преподавать в академию — всего на один год — у него накопилось этих историй достаточно. Мальчишками мы оторваться от него не могли. В какой-то мере Академия в те годы была для нас довольно закрытым заведением, мы мало знали о жизни вне ее или собственных родовых особняков…

— …ничего не изменилось. Инквизиторы все также далеки от жизни, — я все-таки не удержалась. Но тут же зажала себе рот ладонями, показывая, что это в первый и последний раз. И я так больше не буду. Честно-честно. Пусть только продолжает.

Его Светлейшество закатил мученически глаза, но продолжил:

— А он оказался источником самых разных сведений про обычный народ. Шуток. Хитрых заклинаний. В следующий раз мы все его увидели на церемонии посвящения, и я был очень горд, что он выбрал меня. Единственного. Хотя и удивлен его появлением. Дальше годы обучения, продвижения, различных… совместных деяний.

Могу себе представить, что за “деяния”, если даже Агрэ поморщился.

— Мы не всегда были рядом — наставникам это и не требуется. К ним можно обратиться в сложных ситуациях или они сами появляются тогда, когда нужно. Но виделись даже не каждый год. Он ушел таки в Совет, я стал ректором. Наставник периодически навещал меня. Порой привозил что-то в подарок… в том числе и эту статуэтку.