Не пара для Его Светлейшества (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 33

Или не слишком?

Последней мыслью перед тем, как я провалилась в беспамятство, было то, что странно я себя стала чувствовать после инквизиторской настойки. Обмороки мне не свойственны — даже в тяжелых обстоятельствах. А значит…

Опоил.

И даже не знаю, беситься или восхищаться, что оказался хитрее меня… И за что? Для чего он это сделал?!

И все. Темнота.

Инквизитор ведьме не товарищ

— Почему вы хотите разойтись?

— У нас разные религиозные взгляды.

— А конкретнее?

— Он не признает меня богиней.

Проснуться на рассвете?

Что ж, для ведьмы очень даже свойственно. Да, наша сила ночью возрастает. Но это и лучшее время для восстановления. А встать с первыми лучами, чтобы отправиться в лес за травами или заняться хозяйством — частое явление.

Проснуться вне дома?

Ну… бывает. Дом для ведьмы — понятие неоднозначное. Любую хижину присвоим и приведем в порядок — и с легкостью оставим, уйдя с одним заплечным мешком. В любую семью войдем, чтобы помочь — и там можем заночевать. Любой лес для нас знакомое место, где и сон сладок, и еды вдоволь, значит можем и задержаться.

Проснуться в постели инквизитора? Не под ней, не прячась там ради выгоды, не ожидая, когда можно его будет убить или просто помучить?

Пожалуй, такого еще ни с одной ведьмой не случалось.

Я резко села в этой самой постели, панически обвела взглядом окружающее пространство, затем себя — полностью не раздели, но порасстегивали! — и с тоскливой безнадежностью посмотрела на соседнюю подушку…

Фух. Ничья голова там не лежит. И вроде даже не лежала: подушка взбита и не пахнет ничем, кроме свежести.

— Наглец, подлец, и больше не жилец, — прошипела, спуская ноги — в одних чулочках, между прочим! ботиночки сняты! — с кровати.

Обулась, поправила платье, затянула корсаж — даже думать не хочу, как он его расслаблял! — и размяла пальчики, нащупывая в потайном кармашке испытанное средство для наказания всяких нелюдей.

Это же надо, ведьму до беспамятства опоить!

Да, конечно, я тоже пыталась. Но, во-первых, мне по роду положено! Во-вторых, я ради благого дела. А, в-третьих, у меня не очень-то получилось. А у него — очень даже!

Тут я застыла, так и не дойдя до выхода из спальни…

А что, собственно, получилось?

Перехитрить меня? А в чем смысл? Чтобы победить в неназванном соревновании? Скомпрометировать? Так это обоюдоострый меч. И он первый же и порежется. Мне-то что? Ведьма как есть. А вот репутация Его Светлейшества, который провел ночь с темной наставницей из провинции, очень даже может пострадать. Не пара я ему.

А может… снасильничать?

Но думать так о нем не захотелось.

Если честно, ректор казался честным. Конечно, я понимала, что каждый инквизитор рождён ради того, чтобы мучать ведьму, но…

…кстати, где-то мелькало, что инквизиторов раньше было столько же, сколько ведьм. А как нас изводить начали — так все меньше мальчиков с силой Света рождается. Луна наказывает, наверное…

Что-то было в этой мысли. Что-то важное. Но додумать не додумала. Потому что дошла до двери, ведущей из спальни, распахнула её, и уставилась на потягивающегося на кушетке Агрэ. Заспанного и недовольного.

Та-ак.

Это я здесь недовольна! А не ты!

— Даже не собираюсь молчать по поводу этого вопиющего… всего! — прошипела вместо приветствия.

— Не представляете, как я рад, — буркнул ректор и потер щеки, — Лучше уж говорите гадости, а не делайте их исподтишка

Я?! Гадости?!

— Вы меня опоили! — я так возмущена была, что почти потеряла контроль. Недопустимо такое — тем более, что ректор выглядел более чем спокойным.

Пусть и недовольным.

Но спокойным!

А инквизитор не имеет права быть спокойней ведьмы!

— Вы меня тоже опоили, — пожал плечами этот… белобрысый!

— Недоказуемо!

— Ещё как доказуемо. Я может не сразу почувствовал, но когда действие вашего «чая» начало сходить на нет…

— Раз я не видела — значит не было, — отрезала. — А вот то, что сама в обморок упала — факт.

Наконец и его проняло.

— Кто же знал что настойка в такую реакцию войдёт с травами, — он насупился и встал. Одетый в одну рубашку и брюки. Босой. Домашний какой-то…

Фу!

— То есть вы не отпираетесь? — прищурилась, чувствуя разворачивающуюся Тьму внутри.

— Вы тоже? — глянул на меня не менее раздраженно.

Мы бы устроили поединок взглядов, вот только в дверь покоев постучали. И раздалось приглушенное:

— Ваше Светлейшество, завтрак.

Раненько он завтракает. Тоже на рассвете привык вставать? И чего досадливо морщится?

А, понятно. Это он из-за моего присутствия морщится.

— Наставница Шетти, вы не могли бы подождать в спальне, пока здесь накроют? — сказал тихо и вполне миролюбивым тоном. Чтобы я, значит, подобрела и последовала его просьбе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А во мне еще темнее волна поднялась.

Конечно, я сама рассуждала о том же… Ну, что видеть нас вместе поутру не стоит. Никому. И про репутацию думала. И про “не пара”. Но сейчас было обидно, что меня прятаться заставляют. Как будто я не ведьма, а… не понять кто.

Ну ректор… Ну погоди!

Есть решения, после которых у меня появляются сомнения: не много ли я собрала и высушила для Старшей дурман-травы в прошлом обороте? И это было одно из таких решений. Слишком спонтанное, слишком эмоциональное. В общем, когда сам сделал, по собственному почину, сам влип, сам расхлебываешь…

Но это я потом подумала.

А в тот момент просто шагнула к двери, распахнула ее и пригласила опешившего слугу, который держал тяжело груженый поднос, внутрь. Радушно так предложила. Как хозяйка. Будто право имела — и на приглашение, и на нахождение здесь. И на завтрак.

Настолько радушно, что у него едва поднос не выпал.

Зашёл, конечно. Кто же ведьме в такой ситуации откажет. Опустил все плошки, чашки, кастрюльки на столик и, совершенно деревянно и не моргая, вышел вон. Забыв прикрыть за собой дверь.

Я это тоже сама сделала — все равно рядом с дверью стояла.

А потом повернулась к ректору, на лице которого было…

— Ничего не говорите, — предупредила слегка надтреснутым голосом.

Мотнул головой. “Не буду”, вроде. Вот и не надо. Я и сама все знаю. И очень теперь хочу вспомнить заклинание, которое заставит этого слугу забыть всю сцену. А может… попросить инквизитора запереть того пока или клятву молчания взять? Выжечь слуге мозги?

Тьфу, Прияна, ты хоть сама замечаешь, насколько тебя испортило пребывание в этом замке? Думаешь теперь как пресветлые! Ни о чем ты никого просить не будешь. Думай как ведьма!

Что это ты не от эмоций глупость сделала. Ты это специально! Чтобы всяким ректорам неповадно было спаивать милых ведьмочек!

Почему "неповадно" и как это все связано я додумывать не стала. Раз уже предполагается, что я завтракаю с ректором после ночи в его покоях, надо хотя бы поесть.

Желудок был согласен. Вбитые правила вежливости — не очень.

Но хуже впечатление у Его Светлейшества обо мне уже не будет — с самого начала оно не поднималось выше морского дна. Потому я молча прошла к столику, села и взяла горячую еще булочку. И масло. И густые сливки. И…

— Конечно, угощайтесь, — ядовито пробормотал инквизитор, — Ни в чем себе не отказывайте.

Я вскинула одну бровь в его сторону — типа и не пыталась отказать. Я умела вскидывать. И кушать молча тоже умела. Ведьмочки воспитаны не хуже некоторых благородных. И даже показывают это. Иногда.

Некоторое время мы молчали по вполне объективным причинам — рты были заняты — а потом я уточнила самым светским тоном:

— Перед тем, как я потеряла сознание из-за того, что вы меня отравили, вы что-то говорили про бал, наставника и его подарки…

— Теперь я понимаю, как ведьмы складывают свои истории, — зыркнул из-под насупленных бровей. — Звучит вроде по правде, но от правды там — только оболочка.