Тяжелая поступь грядущей войны (СИ) - Смородинский Георгий Георгиевич - Страница 33

— Да и Сэт с ней, — хмуро буркнул Иоши, ничуть не удивленный разрушению статуи. — Вот уж за кем я переживать точно не буду. В Империи и без нее хватает чудовищ.

— Кстати, на тему чудовищ, — я посмотрел на приятеля и усмехнулся. — Помнится, ты говорил, что Мунайто был этим самым чудовищем. Так вот, скажу тебе — это не так.

— Ты что-то узнал? — Иоши тронул за рукав и с нескрываемым любопытством посмотрел мне в глаза. — Там в астрале? Ну же! Отвечай!

— Я такой же лис, как и Эйка, — хмыкнул я и скосил взгляд на лисицу. — То есть, с моим видом ты не ошибся, а вот со всем остальным…

— А какой у тебя окрас? — тут же включилась в разговор кицунэ. — От этого порой много зависит.

— Серебристый… — пожал плечами я. — Светло-серый с искорками. Не знаю, как по-другому такое назвать, но это то, что открылось на седьмом ярусе Тонкого Мира. То есть это действительно мой истинный облик…

При этих моих словах лицо Эйки вытянулось, и она неожиданно улыбнулась. По физиономии тануки пробежала целая волна чувств: от испуга до одобрения, и в глазах приятеля плеснулось море иронии.

— А хвосты ты свои успел сосчитать? — смерив меня взглядом, саркастически хмыкнул Иоши. — Счету же вроде обучен?

— Один хвост, — нахмурился я, не принимая веселья. — И при чем здесь хвосты? Со мной что-то не так?

— Все в порядке, Таро, — тут же успокоила меня лисица. — У тебя очень редкий окрас. Таких лисиц давно в лесу не рождалось, вот мы с Иоши и удивились.

— Да ничему я не удивился, — криво усмехнулся енот. — Кем еще, по-твоему, мог быть спутник бога Луны? И да, Таро, я тебя, наверное, расстрою… — енот посмотрел на меня и, состроив скорбную физиономию, обречённо вздохнул. — Ты чудовище, друг. Я ни в чем не ошибся…

— А нормально объяснить можно? — закипая, выдохнул я. — Что ты тут развел клоунаду?

— Да никто ничего не разводил, — не прекращая скалиться, пожал плечами Иоши. — Мне разве нельзя порадоваться за друга?

— Порадоваться можно, но другу не понятна причина.

— А тебе никто ничего не расскажет, — со вздохом развела руками лисица. — Ну разве только Синее Древо или, может быть, кто-нибудь из старейшин Аокигахары. Серебристых лисят не рождалось вот уже несколько тысяч лет, поэтому большинство ёкай о них ничего не знают.

— А Иоши тогда почему считает, что я чудовище? — скосив на приятеля взгляд, поморщился я. — Откуда он это взял?

— Потому что оборотень с таким окрасом способен принимать форму любого существа, — не отводя взгляда, спокойно пояснила лисица. — Об этом знает каждый, но никто не скажет, что для этого требовалось. За некоторые умения Сущее берет великую цену. Наш семейный дар как раз из таких. Мой прадед погиб в бою с асурами, ценой своей жизни выдернув из астрала их заклинателей, и с тех пор все лисята в нашем роду появляются на свет с этим умением. Да, у всех оно проявляется по-разному, и его нужно развивать, жертвуя. Только никто не знает, какова итоговая цена….

— То есть, я смогу даже в дракона? — уточнил я, пытаясь уложить сказанное в голове.

— Только теоретически, — с сомнением покачала головой Эйка. — Превращение требует Силы, и чем крупнее ты попытаешься стать, тем больше её понадобится. Емкость твоей сущности ограничена. Для превращения в дракона тебе придётся сначала стать богом, ну или принести великую жертву. Как это сделали асуры, о которых тебе рассказывала сестра Тоётамы-сама.

М-да… Сущее обмануть не получится, но в целом все очень даже неплохо. Ну да и хрен с ним с тем драконом — меня вполне устроит и что-то поменьше. Ведь я уверен, что у Мунайто Силы было с достатком. Осталось только полсотни лет подождать… Всего-то, ага…

Пока мы разговаривали с ёкай, все солдаты покинули храм и построились в привычный порядок. Следом за ними выбрались телохранители, четверо из которых без видимого труда тащили носилки. Последним из храма вышел Кояма и, оглядевшись, сразу пошёл ко мне. На обычно непроницаемом лице самурая мешались странные чувства. Облегчение и растерянность… Вот не помню, чтобы он когда-нибудь в чем-нибудь сомневался, но и на старуху, как говорится, всегда находится молодой жеребец.

— Таро-доно, а куда делся родовой меч Ясудо? — подойдя, поинтересовался Кояма и, обернувшись, посмотрел на носилки, на которых Нори по-прежнему сжимал окровавленной рукой канабо. — Господин князь очень дорожил подарком отца и…

— Да махнули не глядя… — начал было я, но, увидев выражение лица самурая, тут же поправился: — В смысле тот меч принадлежал Хидэо Ясудо, и он взамен выдал господину князю свой канабо.

При этих словах лицо самурая вытянулось сильнее, сомнение пропало из его взгляда…

— Выходит, вы видели Хидео-сама? — севшим от волнения голосом произнёс он.

— Нет, его видел только я. Предок нашего князя и госпожа Каннон появились уже после того, как Слуга Мары испустил дух. Нори-доно в тот момент уже лежал без сознания, — пояснил я и махнул рукой командиру солдат, приказывая выступать. — Пойдём, Кояма-доно. По дороге я все расскажу.

К выходу возвращались с максимально возможной скоростью, но в прежнем порядке: солдаты в строю, самураи по секторам, Неко — впереди на разведке. Нет, наверное, Хаос ушел, и можно было особо не напрягаться, но правила — они на то и правила, чтобы их соблюдать.

По дороге я рассказывал урезанную версию недавних событий, в которой Нори потерял сознание только в самом конце, уже после смерти асура. В пещере было тихо, и слышали меня практически все, ну а подданным не стоит знать некоторые нюансы нашего с Нори похода. Вот очнется и пусть сам решает, кому и что стоит говорить о том, что случилось в астрале.

По окончании рассказа народ некоторое время молчал, переваривая информацию, и первой как всегда «очнулась» лисица.

— Ярус с рыбами — это, скорее всего, отраженная версия океана, который сейчас где-то над нами, — подняв взгляд к потолку, пояснила она. — Тонкий мир точно передает реальность только на первом своём этаже, выше начинаются расхождения. Но теперь хоть понятно, почему от вас двоих пахнет рыбой. А то я голову ломала, пытаясь сообразить.

— Давайте по делу? — я жестом остановил пытающегося что-то сказать енота и, переведя взгляд на Кояму, поинтересовался: — Что ты думаешь о предупреждении Хидэо-сама?

Услышав вопрос, самурай нахмурился и, глядя перед собой, задумчиво произнёс:

— Думаю, ты прав. В городе беспорядки, или кто-то пытается совершить переворот…

— Ты имеешь в виду сестру нашего князя?

— Если переворот, то — да, — самурай тяжело вздохнул и опустил взгляд. — Только я очень сомневаюсь, что госпожа сама решилась на такое пойти. Никогда не поверю, что здесь не замешан кто-то еще. Плохо то, что и для переворота, и для беспорядков сейчас самое удобное время. Практически все расквартированные в Ки войска, вместе с частью городской стражи отправились к Ниномару, и тот, кто задумал переворот, об этом, конечно же, знал.

Ну да… Керо же говорил нам о том, что отправит часть городской стражи к крепости вместе с солдатами! И Аяка на том разговоре тоже присутствовала! Черт, возможно, поэтому она нас тут и закрыла? Убить не могла, поскольку часть самураев и ёкай были около нас, а вот сбежать и обречь на верную смерть — это очень даже неплохой вариант. Не для нас, понятно, но тем не менее…

Керо можно убить руками восставших, с Хиро, наверное, немного сложнее. После неудавшегося покушения он точно стал осторожнее, но у среднего брата сейчас хватает хлопот. Соседи вот-вот нападут, и армию сейчас не оставишь. Ну и ко всему — в этом гребаном уравнении есть ещё два неизвестных: Хояси и тот чертов асур! Нет, в теории, Аяка могла замутить всю эту кашу сама, но я, как и Кояма, в подобные чудеса не верю. С асуром ещё не понятно, но даймё у соседей убили не просто так! Тот парень — Ясуо, что приезжал свататься, он же сейчас метит на место отца? Три года странствовал и вернулся другим человеком? И так ли уж он не понравился нашей княжне?

— Хорошо, — кивнул я. — А что ты думаешь по поводу сада? Нас там может кто-нибудь ждать?