Сладкий грех. Падение (СИ) - Mur Lina - Страница 42

Меня шокирует так сильно его рассказ, что я несколько минут не могу даже нормально дышать. Это ужасно.

— Получается, что ты сам выбрал мёртвую жизнь, — шёпотом заключаю я.

— Да. Это разумно в моём случае.

— Но… но как же так, Слэйн? Почему бы тебе не отказаться от всей этой чуши? Она же устарела довольно давно. И почему ты считаешь, что все женщины такие же слабые, как твоя сестра? Она струсила перед сложностями. Но разве, когда ты любишь, ты не борешься против них?

— Это все сказки, Энрика. Одно дело, когда ты читаешь про это в книгах и герои проходят все трудности, добиваются своего и любят друг друга дальше. Другое дело, реальная жизнь, где всё абсолютно иначе. Мы чтим свои традиции. Без них наш род бы вымер, как и вся Британия. У нас другой менталитет, чем у вас, американцев. Вы можете зачастую закрывать глаза на неравенство в браке. У нас же это неприемлемо.

— Всё равно не понимаю, Слэйн. Не понимаю, почему ты позволяешь кому-то заставлять тебя ломать себя?

— Я никому этого не позволяю, Энрика. Это мой выбор. Взвешенный выбор своей жизни. Я хочу закончить этот разговор, — отрезает Слэйн.

— Это всё равно нечестно по отношению к себе. Ты прячешься за традициями, только бы не бороться за то, что сам хочешь. Вот и всё, — зло огрызаюсь я.

Он молча сносит мой выпад, а я в ярости. Это чудовищно! Нельзя заставлять людей идти против своего сердца. Да, я не настолько романтичная натура, как большинство девушек, но даже я бы никогда так не поступила. То есть, я бы никогда не выбрала мужчину только ради его положения в обществе или денег. У меня есть достаточно примеров, когда такой выбор приносит ужасные последствия. Я — тому доказательство. Моя мама сделала плохой выбор, и в итоге она не смогла помочь мне, спасти меня от насилия. И я знаю, что мои родители любили друг друга. Они поддерживали друг друга. Они были одним цельным миром рядом друг с другом. А Слэйн заранее разрушает себя и выбрал не ту дорогу. Хотя меня это не должно волновать, ведь я временное развлечение для него. И я больше понимаю, зачем он хотел этих отношений. Почувствовать эмоции и быть человеком раз и больше никогда. Я считаю, что это влияние его отца. Он подчиняется ему, и я заочно его ненавижу сильнее. Ублюдок.

Мы ужинаем в тишине. Я поглядываю иногда на Слэйна, спокойного и великолепного. Он пользуется сотней приборов, я же только одной ложкой. Он сидит с прямой осанкой, я чуть ли не лицом в тарелке. Он отламывает кусочек хлеба, я макаю его в соус и ем. Мы очень разные. Он представитель элиты. Я бездомная и нищая. Мда, миры у нас тоже отличаются друг от друга. Я никогда не смогу быть даже немного подходящей для него, да и не должна об этом думать. Но я привязываюсь к нему. Сильно. Я не хочу, чтобы ему было больно. Я хочу защитить его от этой боли. Он же упрямо идёт туда, где ему будет больно.

— Ты снова будешь спать в кресле? — Спрашиваю я, передавая тарелку Слэйну.

— Это убережёт тебя от меня и моих паршивых фантазий, Энрика, — сухо говорит он.

— Это неправильно. Это твоя кровать. Если уж на то пошло, то давай я буду спать сегодня в комнате для гостей. Не думаю…

— Нет, — он хлопает дверцей посудомоечной машины.

— Почему? — Прищуриваюсь я. — В чём суть, что ты испытываешь дискомфорт?

— Пусть моё пространство пахнет тобой, Энрика. Я хочу этого. Это моё желание.

— А мои желания не учитываются? — Приподнимаю брови и складываю руки на груди.

— И что же ты хочешь?

— Чтобы ты целовал меня, обнимал меня и спал рядом со мной. Осталось девятнадцать дней, Слэйн. Суть твоего плана состоит в том, чтобы быть человеком с эмоциями, а это значит, что тебе нужно спать в постели, а не в кресле.

— Это недопустимо.

— Брось, ты не причинишь мне вреда. Я знаю об этом. Поэтому пошли, — беру его за руку и тяну за собой. Он хмурится, не желая идти, но я упрямо тащу его за собой.

— Энрика, я же делаю это для тебя.

— Откуда ты знаешь, что лучше для меня? Я сама решаю, что лучше для меня. И я не против, если мы будем спать рядом. Близко, понимаешь? Как тогда, когда ты пришёл к Дейзи в квартиру. Мне было тепло и уютно, словно все мои родственники дома и не нужно о чём-то волноваться.

— Это привязанность.

— Увы, Слэйн, твоя теория паршивая, если честно. Привычки вырабатываются не в условленный срок, установленный кем-то. Привычка зависит от эмоций. Именно эмоции и желание обладать чем-то ставят перед человеком цель добиться этого. Выходит, что привычка уже выработалась, — я завожу его в спальню и улыбаюсь ему.

— Тогда это чертовски паршиво. Я не хочу привыкать к тебе, Энрика. Ты не должна привыкать ко мне. Это уже проблема.

— Для меня нет. Я привыкла прощаться с людьми, Слэйн. А у тебя уже есть дорога, которую ты выбрал. Отвыкать будет не так сложно, как тебе кажется. Жизнь затянет в новые проблемы и всё быстро забудется. Поверь мне, проблемы умеют многое. Давай, — я забираюсь в кровать и похлопываю по месту рядом с собой.

— Но мне не нравится то, что ты говоришь, — упирается он.

— Хорошо. Мне уйти? Ты хочешь этого?

— Нет.

— Тогда что ты предлагаешь? Сделать всё по-быстрому? Окей, валяй. Завтра отправимся по всем твоим пунктам, а потом переспим. На ходу поедим что-то и снова по твоим пунктам. Если не спать, то уложимся в три-четыре дня. Тебе такое подходит?

— Нет. Это не то, что я планировал. Я не хочу быстро. Я хочу оставить это в памяти, — Слэйн ударяет себя по виску.

— Тогда какой напрашивается вывод?

— Не знаю. Я никогда не оказывался в такой ситуации и понимаю, что ты права, Энрика. Я привыкаю к тебе. Это дерьмово, — кривится он.

— Ну, если тебе будет легче, то это ничего не меняет. Привычки всегда можно исключить, не так ли? Тебе ли не знать с твоим холодным выражением лица. Ты искоренил все свои привычки за несколько месяцев. А теперь подсчитай, за сколько ты вычеркнешь привязанность ко мне. Чисто математически. Ты был эмоциональным восемь лет, перестал им быть примерно за три месяца. Мы будем вместе двадцать один день, то по идее это дело нескольких минут для тебя. Я права?

— Логически да.

— Вот, так что давай иди сюда, — падаю на подушку и улыбаюсь ему.

— И всё же я думаю об этом, — Слэйн снимает футболку, вынуждая меня прочистить горло. У него хоть где-то есть изъяны? Он великолепно сложен. Широкие, мускулистые плечи, кубики пресса на животе, тёмная дорожка волос, ведущая под пояс джинсов и узкие бёдра.

У меня сушит в горле, пока я смотрю на него. Я даже не слышу, что он говорит. А он явно говорит что-то серьёзное о важности держать дистанцию или о другой чуши. Но это чушь. По всему видимому, привычка уже выработалась. Я думаю о нём больше. Он думает обо мне. Он даже притащил меня на плече сюда. Поэтому мы оба проиграли судьбе. Она куда хитрее, чем мы думали. Но ничего, правда? Как будто сложно прощаться с людьми. Нет, если их не любить, то несложно. Поэтому надо исключить только влюблённость и всё.

Слэйн забирается в постель рядом со мной, и я пододвигаюсь к нему. Ложусь на бок, и он делает то же самое.

— Халат не снимешь?

— Я под ним голая.

— Я знаю, — улыбается он.

Смеюсь и пихаю его в плечо.

— Хитрый ты засранец, Слэйн. Нет, халат не сниму. Пока не сниму. Доброй ночи, Слэйн, — закрываю глаза и вдыхаю его аромат.

— Доброй ночи, Энрика, — шепчет он.

Я в безопасности. С ним.

— Слэйн? — Спускаюсь вниз, оглядывая пустую гостиную. Он давно встал. Я слышала, как он вышел из спальни. Ещё было очень темно. Раннее утро. Я была сонной и мне хотелось спать дальше, поэтому я не спросила его, куда он пошёл. Но сейчас, полностью выспавшись, искупавшись и даже переодевшись в его футболку и трусы, я озираюсь и ищу его.

— Слэйн, ты там? Просто отзовись, чтобы я не нервничала, — стучусь в дверь. Никакого ответа. Нажимаю на ручку и оказываюсь в огромном пространстве библиотеки. Она огромная, здесь множество книг и есть камин. Удобные два кресла и софа. Сбоку дверь в его кабинет, как я предполагаю, но она заперта.