Сладкий грех. Падение (СИ) - Mur Lina - Страница 32

Скуля, отползаю в подворотню и стискиваю руками голову.

Слэйн потрясающий. Клянусь, что он не такой, как я думала о нём. Он в миллион раз другой. Он невероятно потрясающий. Он лучше, чем даже само слово «потрясающий».

Я не знаю, что мне делать. Не знаю. Я не подала виду, что паникую, когда он привёз меня обратно. Я пообещала ему, что встречусь с ним через пять часов. Я улыбалась ему и обманывала его, что приняла все его правила. Чушь собачья. Я боюсь. Всегда бывает кому-то больно. Всегда. И сейчас я думаю даже не о себе, а о нём. Сможет ли он не привыкнуть ко мне и отпустить меня? У него есть сердце, и оно большое. Всё, что я о нём узнала, пошатнуло мой мир. Да, ладно уж, он стёрт с лица Земли. Всё. Я погибла. Чёрт. Я просто выкопала сама себе яму и осталось только добровольно лечь в могилу. Я не хочу…

Замёрзнув и поскулив ещё немного, мне приходится встать и идти по улице. Снова. Эти постоянные поиски, где погреться, порядком поднадоели. Я устала выживать. Я просто жить хочу. А Слэйн — это как чёртов билет в сказку. Да кто в здравом уме откажется? Никто. И я вот не смогла. Он что-то сделал со мной. Я ненавижу все эти поцелуи. Я ненавижу мужчин. Я презираю их. Они дерьмо. Люди дерьмо. Но не он… он потрясающий. Он такой сладкий. Он сам, как сладкий, опьяняющий грех, который убивает меня внутри.

Уже светает, а я выхожу из кафе и пишу сообщение менеджеру о том, что пошёл он в задницу. Я смотрю на свой счёт в банке и боль прорезает мою грудь. Слэйн умный и образованный. Он идеал. Господи, даже его безэмоциональность и травмы прошлого меркнут, они полностью исчезают, потому что он напичкан плюсами. Они меня отравляют. Как я могу поступить так с ним? Как?

— Энрика, — голос Слэйна для меня, как медитация. Он спокойный и мягкий. Поднимаю голову. Он улыбается мне, сократив расстояние между нами.

— Я сбежала. Я испугалась и сбежала от тебя. Я хотела обмануть тебя. Прости меня, — выпаливаю я, а потом вина снова ударяет меня по щекам. Она отрезвляет, когда я вижу сожаление в его глазах. Они такие горькие и красивые.

— Я знаю, но ты всё же здесь. Ты вернулась, чтобы сказать мне об этом? — Он засовывает руки в карманы джинсов и его грудь поднимается в глубоком вдохе.

— Ты обещаешь, что не будет никаких чувств? Никаких. Я имею в виду любви, — шепчу я.

— Обещаю. Я не планирую этого. А ты?

— Нет. Никогда. Мне не нужны такие проблемы.

— Но проблемы есть?

— Может быть. Я так устала, Слэйн. Спаси меня. Пожалуйста, спаси меня, — из моей руки падает сумка и я обнимаю его за талию. Я прижимаюсь к нему всем своим телом. Он делает шаг назад, но через мгновение его руки создают мой личный защитный кокон.

— С удовольствием, Энрика.

— Хорошо. Тогда я вернулась, чтобы начать наш двадцать один день, — решительно говорю я. Он улыбается и кивает мне.

Слэйн сажает меня в машину и убирает мою сумку в багажник. Я нервно сцепляю руки на коленях, быстро дыша.

— И что дальше? Больница, да? Это будет больно?

— Нет. Я говорил с врачом. Приём состоится в моём доме и там же тебя осмотрят. Я решил, что ты испугаешься ехать в больницу. Этому врачу я доверяю. У него проходят осмотры все… то есть мои бывшие любовницы, — поправляется он.

— Это женщина?

— Да, конечно.

— Она ничего никому не скажет?

— Нет.

— Хорошо… мне всё равно страшно. Я не делала этого долго. Последний раз я была на приёме у гинеколога в восемнадцать, — признаюсь я.

— После этого у тебя были мужчины?

— Нет.

— Значит, у тебя были мужчины до этого?

Поджимаю губы и жмурюсь.

— Энрика, не отвечай, — говорит он, и я расслабляюсь.

Мы приезжаем к нему, и он уверенно ведёт меня в дом. Как только я вхожу туда, то аромат корицы и яблок ударяет мне в нос.

— Когда я сильно нервничаю, то мне нужно отвлечься. Я готовлю, — поясняет Слэйн.

— Да? Какой приятный и вкусный способ справиться со стрессом, — бормочу я, разуваясь.

— Иногда слишком много.

— И что ты делаешь с едой? Ты выбрасываешь её? — Напряжённо спрашиваю его, направляясь за ним в столовую.

— Нет. Я отдаю её бездомным. Отвожу ночью, пока катаюсь на машине. Завтрак, Энрика? — Он поворачивается ко мне, а в моих глазах блестят слёзы.

— Почему ты такой хороший, а? Почему я так боюсь причинить тебе боль, Слэйн? Если я сделаю это…

— Как? Как ты можешь причинить мне боль, если я с тобой счастлив, Энрика, — он подходит ко мне и обнимает меня. Он наклоняется и мягко целует меня в губы. Боже мой… к чёрту.

— Я хочу попробовать, что ты приготовил, — улыбаюсь ему.

— Тогда садись куда хочешь, — предлагает он.

Я сажусь на тот же стул, что и вчера. Слэйн включает чайник и достаёт из духовки булочки. Улыбаюсь и сглатываю голодную слюну.

— Выглядит потрясающе, — шепчу я.

— Моя мама бы сказала, что точно чего-то не хватает. Она не любит, когда кто-то готовит лучше неё.

— Она осуждает тебя?

— Нет. Она меня любит. У меня хорошая мама. Она заботливая.

— Почему же она не спасла тебя от прошлого?

— Я ей ничего не говорил. Я боялся, что она посмеётся над моими страхами и скажет, что я должен быть мужчиной. Отец всегда это повторял.

— Он строгий?

— Он ещё хуже, — мрачнеет Слэйн.

— Почему? Он причинял тебе боль?

— Нет. Не физическую. Моральную, да. Я отказался вести его бизнес.

— И он злится на тебя до сих пор?

— Нет. Он не понимает, зачем я занимаюсь всей этой чушью. Я ушёл из дома, когда поступил в университет. Он не дал мне ни евро. Сказал, что если я такой умный, то тогда должен жить сам. Я жил. Я поступил на бюджетное место и работал где мог. Потом я начал писать программы и продавать их. Я встал на ноги сам и стал снова его сыном. Теперь он рассказывает всем, как он мной гордится, словно это его заслуга. Мне не нравится лицемерие. Я это презираю, поэтому стараюсь встречаться с ним редко. Мне он не приятен. Я плохо отзываюсь об отце, Энрика. Но я не хочу врать.

— Спасибо за честность. Знаешь, твой отец мудак. И ты должен сделать вот так, когда встретишь его снова, — показываю два средних пальца. Слэйн смеётся и, перегибаясь через стол, целует меня в кончик носа.

— Я же говорил, что с тобой счастлив. Мне нравится это ощущение. Оно такое большое, — шепчет он. И я вижу искреннюю радость. Словно внутри него сидит ребёнок, который действительно только начинает жить.

Слэйн разливает нам чай, и я вдыхаю его аромат.

— Обожаю чай. Не понимаю, почему все зациклились на кофе? Чай же более многогранен.

— Я того же мнения. Я покупаю много чая. Я люблю его. Мы можем съездить в мой любимый магазин. Он находится за пределами Дублина, но там можно создать свой чай. Я этим занимаюсь ночью. Владельцы меня знают, и они всегда согласны открыть только для меня магазин. Там я тоже испытываю радость, — говорит он.

— Здорово. Я хочу. А когда придёт врач?

— В девять.

— И ты впустишь её сюда?

— Ради тебя и твоего спокойствия, да, но в комнату для гостей. Моя спальня — моё личное пространство.

— Но я там была.

— Ты тоже моё личное пространство, Энрика.

Довольно улыбаюсь и кусаю булочку. Без сомнения, этот мужчина знает, как покорить девушку. Он превосходный.

— И что будет дальше? Мне нужно выглядеть иначе?

— Если ты захочешь.

— А если я попрошу новую одежду?

— Я не буду против. Я дам тебе её.

— А если я буду наглеть? — Прищуриваюсь я.

— Не будешь. Ты не такая. И ты вряд ли позволишь мне купить для тебя одежду, но мы можем ночью покопаться в мусорных баках. Думаю, это должно быть весело.

Кусок застревает в горле.

— Ты шутишь? Ты что… знаешь, откуда…

— Энрика, я знаю о тебе многое. Да. Это достойно уважения. Я уважаю тебя за твой характер и принципы, Энрика. Уметь давать жизнь вещам и людям снова это дар.

— И тебе не противно?

— Нет. Мне нравишься ты. Ты человек. Остальное тряпки. Я принимаю тебя такой, какая ты есть.