Боярин (СИ) - Шарапов Кирилл - Страница 56

— Держи, — согласился Воронцов и нырнул в машину, быстро вооружился обычным карабином, повесив «Кару Сварога» на грудь стволом вниз, все же тройник или трехточечный ремень в этом мире незнаком.

Константин выбрался на противоположенную сторону машины, прикрывшись от леса кузовом и минимум двумя зачарованными стальными дверями и пластинами. Дрозд отошел следом, Сава тоже выбрался наружу, и теперь весь экипаж занял позицию за «Туром». С момента, как погас первый светец, прошло чуть больше двух минут, и пока обстрел из леса и «метеоры» были единственным признаком того, что враг тут.

Перестрелка смолкла, из потерь был только один убитый, во всяком случае, на этом участке. Караванщики меняли магазины и обеспокоенно поглядывали в лес и вверх, «Милости Рода» оставалось светить считанные секунды, и это, похоже, было единственное, что мешало противнику атаковать.

— Светцы, — заорал кто-то за спиной, и Константин бросил взгляд на те, которые еще блокировали тьму.

Все они разом вспыхнули, и кристаллы, установленные в них, пошли пеплом, оставив правую сторону дороги без прикрытия, а за спиной овраг, не сказать, что большой, в прыжок не одолеть, да и глубина метра три с половиной. Ситуация Воронцову не нравилась. Он поднял голову вверх, веда, поставленная ведуньей, светила тускло, прикрывая едва пять метров под собой. Вот она в последний раз блеснула и беззвучно исчезла, и будто по команде огромный кусок дороги окутала тьма, густая, холодная, но далеко не безжизненная.

И словно этого было недостаточно, по колонне прошла волна ужаса, ментальная атака оказалась мощной, даже Константин проникся, несмотря на оберег Сварога и прикрывающую его тень. Мурашки пробежали по спине, на лбу выступил холодный пот, захотелось забиться между сиденьями и ждать, когда все закончится. Правда, отпустило уже через пару секунд. Руны на машинах сияли, сопротивляясь, бойцы выстояли, но выглядели потерянными, страх в их глазах читался отчетливо, все же амулеты у них оказались неплохими, снизили воздействие, никто не побежал. Константин бросил взгляд на своих телохранителей. Ствол «Императора» в руках Савы мелко подрагивал, Дрозд таращился во тьму безумными глазами, а в лесу замелькали едва видимые в антрацитовой завесе тени.

— Гранаты — заорал кто-то за спиной, и в сторону леса полетели десятки толокушек, почти точных копий немецких времен второй мировой.

Да, здесь по-прежнему вместо ребристых овалов использовали цилиндры на деревянных ручках. Вот только были они обычными пороховыми, и не могли нанести большого урона тварям, прикрытым тьмой. Три секунды, и десятки разрывов, свист осколков застучали по стволам деревьев, срубая кусты. Вот только слишком плотная растительность фактически свела их действие на нет.

Откуда-то справа из хвоста ударил в лес язык пламени. Неужели у обозников имелся огнемет? Константин выстрелил пару раз по тени, мелькнувшей перед ним. Дважды хлопнул «Император» Савы. Вот только цели передвигались слишком быстро, прикрываясь деревьями. Заградительный огонь пока еще держал противника на дистанции, не давая тому использовать свое преимущества в рукопашке, но то, что она будет, у боярина не осталось сомнений. Но тот, кто задумал эту атаку, решил, что пока рано, и на колонну обрушился самый натуральный град. Обозники, не имея мощных щитов, падали на землю, забивались под машины. Нескольким в поле зрения Константина не повезло, при попадании они превращались в ледяные статуи. Юлия успела вовремя и развернула щит над машиной. Огонь тут же ослаб. Не сошел на нет, работали пару пулеметов, трещали одиночные выстрелы, но слаженная оборона рухнула, и именно в этот момент из-за деревьев показалась волна тварей и упырей.

— Беляш, прикрывай, боевая ипостась, — призвал Воронцов прислужника.

Тот материализовался почти мгновенно, и теперь он меньше всего напоминал милого белого зверька с клювом вместо носа. Мех исчез, ее заменила серебристая, сияющая белым светом, чешуя. Если раньше зверек был размером примерно по колено, то теперь по пояс, или даже чуть выше. Когти, клыки, пасть такая, что башка человека легко войдет. По всему телу частые шипы сантиметров в семь, хвост метра полтора с лезвием на конце, хоть колоть, хоть резать. А еще он встал на задние лапы, и лишь немного не смог дотянуться до плеча Воронцова, и плевать ему — на четырех бежать или на двух.

Шальная очередь из пулемета, прилетевшая из тьмы, прошлась по машине, прошив ее насквозь, и бронещитки не помогли, похоже, стреляли попавшие под ментальную атаку охотники.

А из леса, до которого чуть больше десятка метров, уже неслись твари, только против Константина шестеро.

— Рви, — выкрикнул Воронцов, прекрасно помня, что боевая ипостась действует всего шесть минут, хотя за шесть минут твари разорвут всех караванщиков, которые столпились на узкой дороге.

Беляш все понял правильно. Взяв с места круче любого чемпиона мира по спринту, он ворвался в группу атакующих теней. Они шли фронтом метров в семь-восемь. Были тут два волка, медведь, причем искаженный, а не просто зараженный, и проклятый с парой чертиков, каких-то здоровых, гораздо больше тех, что Константин видел ранее.

Беляш оказался на высоте. Он, словно поняв, кто самый опасный противник, рванул на то, что когда-то было человеком. Черный силуэт размазался, уходя в сторону от атаки, и, вскинув свою пятипалую лапищу, сотворил знак. Прямо на пути прислужника возникла завеса тьмы, скрывшая проклятого из виду. Вот только Беляш в новой шкуре был уже не простым прислужником. Махнув лапой, он оторвал башку чертику, который вынырнул из за-завесы, когти прошлись по слегка длинноватой уязвимой и не слишком толстой шее, и во все стороны плеснуло черной жижей, заменяющей твари кровь. А затем он просто впечатался в барьер, и тот разорвало, словно в натянутую газету влетел камень. Черный хотел встретить Беляша какой-то ведой, но лезвие на конце хвоста вошло ему в грудь, пробив то место, где должно было быть сердце. Силуэт стал заваливаться на спину, а прислужник взмахом левой лапы буквально сорвал укрытое тьмой лицо.

Все это произошло чуть больше чем за секунду, и зафиксировал все это Воронцов краем глаза, так как, вскинув к плечу «Кару Сварога», вогнал две пули в морду искаженного медведя, который шел на таран его «Тура». Ствол артефактного револьвера, пришедшего из прошлого, вспыхнул белыми рунами, а пуля, вылетевшая из него больше напоминала трассер, она разорвала сначала клочья тьмы, которые шарахнулись от нее в стороны, будто тараканы, когда на кухне свет зажгли, а затем прошила медвежий череп, будто тот был из мягкого пластика, развалив его на две части. Второй выстрел угодил в уже мертвую тушу, которая, споткнувшись, полетела кубарем и распласталась в болотистой траве в трех метрах от дороги.

Видимо, все же кто-то координировал тварей, и выжившие дружно рванули на Константина. Но тут пришли в себя охотники. Из «Тура», которых стоял метров на пять дальше по дороге, пулемет в кузове забился, словно сумасшедший, длинная очередь вспорола бок волчары и расплескала мозги последнему чертику. Второй искаженный волк с перебитыми лапами пополз обратно во тьму, но скрыться не успел. Щелкнул одиночный выстрел из «Императора» Савы, и зверь рухнул в болотистую траву. Беляш не стал ждать, когда пожалуют новые враги, и, издав тот самый вой, которым оглушил зараженную тьмой кошку, скрылся в лесу. За спиной Воронцова очнулся пулемет, лупивший с крыши фургона, в котором ехала Даяна, вот только бил он куда-то за спину Константину. Боярин обернулся и увидел, как через овраг перемахивает еще один волк. В красивом грациозном прыжке он вышел на линию огня, и пулемет заткнулся, боясь зацепить обозников, а те вообще не видели зверя, отбивая атаку слева.

Здоровенная зверюга, была укутанная тьмой настолько плотно, что опознать его можно лишь по силуэту, ударила ментальной атакой, да такой, что Сава рухнул на землю и забился в судороге. Константину, стоящему в стороне, досталось меньше. Тень уже была потрачена, и сейчас его прикрывал только оберег Сварога. Он хоть и не повторил судьбу наемника, который валялся на земле в отрубе, но руки налились железом, ствол «Кары» гулял, не давая поймать цель, в глазах поплыли круги. Но тут на его пути встал Дрозд, который хоть и пошатнулся от ментальной атаки, револьвер он выронил, но откуда-то в его руке возник артефактный кинжал, горящий алым пламенем. Каким-то неуловимым движением он сместился и закрыл собой Воронцова. Левая рука приняла на себя распахнутую пасть, а правая всадила пятнадцатисантиметровый широкий клинок в бок волчары.