Линия аллигатора - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/45
• Следующая

Только человек, который хотя бы раз в жизни видел направленное на него оружие, может реально представить, что такое ледяное дыхание смерти. В такие мгновения все чувства обостряются до предела, а само время обладает способностью концентрироваться и замедляется в сотни раз.

Дронго медленно повернул голову. Стоявший на пороге человек держал оружие в вытянутой руке. Он держал его в правой сильной руке, свободно, твердо, как обычно держат оружие люди, часто прибегающие к его помощи. Пистолет Дронго был в правой руке, опущенной вниз. Чтобы поднять его, требовалась одна секунда. Но пистолет в руках незнакомца не давал этой секунды. Пуля долетит быстрее, чем он поднимет руку. Это Дронго знал точно. Но если он запоздает с принятием решения, то стоящий перед ним раненный в руку капитан сделает несколько шагов и поднимет свой пистолет. Против двух одновременно направленных на него стволов у Дронго не будет никаких шансов. Вообще. Даже если считать, что у одного из них правая рука прострелена.

Только в кино ковбои, стреляющие с бедра, умудряются убить сразу несколько соперников, стоящих в разных местах. В жизни это сделать почти невозможно. И без того высокий и плотный Дронго казался себе еще больше и выше, а его тело представляло собой идеальную мишень.

Его вооруженный противник стоял слева от него, в пяти метрах. С одной стороны, это сильно затрудняло задачу, так как необходимо было защищать именно левую сторону, с другой, несколько облегчало, так как противник не мог видеть его правую руку.

Молчание длилось полсекунды. Наконец Дронго осторожно повернул голову.

– Кто вы такой? – спросил его человек, стоявший с оружием в руках. Он чем-то неуловимо отличался от остальных. Первые двое, что лежали сейчас в машине, были просто подмастерьями, вторая пара сотрудников милиции была обычными натасканными собаками, но этот был уже мастером. Он не стал стрелять сразу, пытаясь выяснить, кто перед ним стоит. Любой сотрудник милиции выстрелил бы, не раздумывая. А этот тип... Дронго его узнал. Он был один из тех, кто вчера вбежал за ним на станцию метро. Решение нужно принимать мгновенно. На ошибку Дронго не имеет права.

– Вы могли бы меня узнать, – хрипло сказал он, – я ваш коллега. И руководство знает, куда я поехал. Через несколько минут здесь будет много людей.

Пистолет чуть дрогнул. Или его противник заколебался?

– Он врет, – закричал раненый капитан, – он врет. Он иностранец, американский журналист. Просто он хорошо выучил русский язык.

– Настолько хорошо, что могу тебе ответить, – усмехнулся Дронго. Он был не просто лучшим аналитиком, но еще и психологом, и поэтому знал, как можно воздействовать на психику стоявших перед ним людей. И он разразился отборным матом, когда-то услышанным от одного из бывших авторитетов в Америке. Ругательство было настолько виртуозным, что даже капитан милиции замер. Такого он никогда до этого не слышал.

– Наш, – выдохнул он в испуге.

И в этот момент Дронго выстрелил. Он получил свою секунду и просто не имел права ею не воспользоваться. Он не любил убивать, но бывают мгновения, когда на карту поставлена собственная жизнь. Тем не менее стрелять в голову он не стал, было бы слишком неприятно размазывать мозги даже такому подлецу, который стоял сбоку от него. Он выстрелил в грудь, и человек отлетел, выронив из рук пистолет.

– Я же говорил, – закричал капитан.

Подняв лежавшее в стороне оружие и не обращая внимания на крики другого раненого сотрудника милиции, Дронго поспешил в дом. Тяжелораненый лежал на полу, в крови. Он прерывисто дышал. Дронго наклонился над ним.

– Простите, – сочувственно сказал он, – у меня не было другого выхода.

– Кто вы? – снова спросил тяжелораненый.

– Почти ваш коллега, – Дронго не стал обыскивать этого человека, опасаясь причинить ему боль, – потерпите немного, я сейчас отнесу вас в машину, и мы поедем в больницу «Скорой помощи». Вы знаете, где находится больница?

– Нет, – раненый застонал.

Дронго убрал пистолет в карман, наклонившись, поднял мужчину. Тот застонал сильнее. Дронго перенес его к «Тойоте», пострадавшей меньше «девятки». Затем выволок оттуда тела парней, еще не пришедших в себя, перенес их в багажник. С капитаном пришлось повозиться, он был тяжелый. А лейтенант, понявший, что Дронго собирается делать, сам заковылял к автомобилю, устроился на переднем сиденье.

Запустив двигатель, Дронго осторожно выехал со двора.

– Ты знаешь, где больница? – спросил он у лейтенанта.

– Да. Отсюда восемь километров, – кивнул тот, – минут пятнадцать езды.

– Очень хорошо, показывай дорогу, – Дронго выехал на проселок.

Раненый, стонавший сзади, вдруг спросил:

– Зачем ты это делаешь?

– Мне не нравится, когда люди умирают от потери крови, – ответил Дронго, – в конце двадцатого века раненому всегда можно оказать квалифицированную помощь.

– А если я сейчас ударю тебя сзади? Не боишься?

– Вряд ли ты имеешь сейчас на это силы. А каждая секунда промедления может быть для тебя самой нужной в твоей жизни. Поэтому не нужно об этом думать. Лежи спокойно, пока я довезу вас до больницы.

– Он ненормальный, – зло пробормотал лейтенант, придерживая раненую ногу, – сначала стреляет, а потом везет в больницу.

– Мне нужно было узнать, где находится женщина, – честно ответил Дронго, – она слишком для меня дорога.

– Ты ее любишь? – спросил лежавший сзади раненый.

Дронго молчал одну секунду. Потом выдохнул:

– Да...

Они уже проехали половину дороги, когда впереди показался пост ГАИ. Дронго невозмутимо продолжал ехать, не сбавляя скорости.

– Там пост ГАИ, – сказал лейтенант, – мы не сможем проехать мимо них. Если ты попытаешься прорваться, они будут стрелять. У них автоматы.

– У меня мало времени, – покачал головой Дронго, – и у тебя, судя по всему, тоже. Затяни потуже повязку на своей ноге. Опять открылось кровотечение. И постарайся немного помолчать, если нас остановят сотрудники ГАИ. Это и в твоих интересах тоже.

Они приближались к посту ГАИ, и вышедший на дорогу офицер дорожной милиции уже поднял руку, требуя остановиться. Разбитый нос «Тойоты» и отсутствие правой фары были слишком явными доказательствами недавней аварии.

Дронго мягко притормозил. Офицер подошел к нему, наклоняясь, чтобы увидеть сидящих внутри людей.

– Что у вас случилось? – недовольно спросил он.

– Обычная авария, – улыбнулся Дронго, – ничего страшного. Мы как раз едем в больницу.

– Где произошла авария? – спросил другой офицер, также подходя ближе. – В машине трое раненых.

– Не задерживайте нас, капитан, – выдохнул лежавший на заднем сиденье тяжелораненый, – я из ФСБ. Вот мое удостоверение, пропустите, мы выполняли важное задание.

Офицер ГАИ наклонился, посветил фонариком, читая удостоверение, затем, козырнув, кивнул:

– Проезжайте. Надеюсь, у вас больше нет никаких проблем?

– Есть, – очень серьезно сказал Дронго, – еще двое раненых в багажнике.

Оба офицера ГАИ расхохотались его удачной шутке, и он медленно отъехал от поста.

– Спасибо, – сказал он через минуту, когда они были уже далеко.

Офицер ФСБ, лежавший на заднем сиденье, молчал. Трудно было предположить, о чем он думал. Еще через несколько минут они были уже у больницы, и ворвавшийся в приемное отделение Дронго потребовал санитаров с носилками. Особенно удивило врачей, когда, сдав трех раненых, он открыл багажник, предлагая оттуда забрать еще двоих, один из которых уже начал приходить в себя. Когда на носилки положили офицера ФСБ, он жестом подозвал к себе Дронго.

– Я не верил, что вы везете нас в больницу, – задыхаясь, произнес он, – спасибо вам. Не знаю, кто вы такой, только догадываюсь.

Дронго махнул рукой, собираясь сесть за руль. Потом достал из кармана пистолет офицера. Вытащил обойму и положил оружие на носилки рядом с раненым.

– Наверное, это табельное оружие. Оставьте его себе.

• Предыдущая
• 30/45
• Следующая