Истинное лицо (СИ) - "Прядущая Нить" - Страница 1

========== Часть 1 ==========

Такой холодный взгляд серых глаз, всегда сосредоточенный и серьёзный, ни на секунду не дающий усомниться в словах или действиях. Андроид всё делает чётко, без лишних слов и суеты, на работе строго следуя всем протоколам и программным предписаниям, заложенным в систему. Он – идеальная машина для достижения поставленной задачи, он ловит преступников раньше, чем будет нанесён непоправимый ущерб, он чертовски силён и меньше подвержен повреждениям, чем любая другая модель: корпус из армированного пластика со стальными вставками и каркас из облегчённого сплава титана с какой-то хернёй, название которой Гэвин не запомнил. Хотя, если честно, ему откровенно плевать, из чего сделана его ручная кукла, которая по неясной наивности именует себя его напарником.

Ричард заносчив, горделив и язвителен, он в корне отличается от послушной собачки Андерсона, который без крайней необходимости предпочитает не контактировать со своей улучшенной копией. Раскрываемость Ричарда в настоящее время составляет 97,2%, что почти на восемь процентов выше, чем у Коннора, и на пару десятков процентов превышает показатели любого другого сотрудника полиции не только в Детройте, но и во всём штате. А хуже всего только то, что андроид прекрасно осознаёт собственное превосходство, о чём напоминает Гэвину при любом удобном случае. Рид кипит и громко матерится каждый раз, когда напарник снова подстёгивает его, указывая на разрыв в 14,6% в показателях раскрываемости. Детектив лучший в своём участке, но догнать андроида он не в силах.

«Два мудака», – прозвище, которое закрепили за ними коллеги из убойного отдела. Эта парочка стоит друг друга. Оба – агрессивные, неприветливые и нелюдимые. Каждый день на работе они грызутся между собой так, словно от этого зависят их жизни. На одного уебана нашлась управа в виде другого, который даже без единого мата может виртуозно смешать с говном любого человека, рискнувшего завязать разговор.

Холодный, самовлюблённый и неприступный – именно таким видят Ричарда в участке. И никто кроме Гэвина Рида даже не представляет, как сильно меняется андроид, стоит только ему переступить порог чужого дома. Никто никогда не увидит, какой похотью наливаются его серые глаза, как робот медленно оседает на колени, с жадной готовностью ожидая команд от своего человека. Нет, своего хозяина.

– Какой же ты похотливый, Ричи, – хрипло говорит Рид, с наигранной лаской проводя по щеке андроида, который преданно смотрит снизу вверх, прямиком в чужие глаза, ожидая приказов.

Уже созданный свободным, Ричард никогда не был ограничен красной программной стеной, даже не представлял, что ощущает машина, которая не может противиться заложенному коду подчинения, не понимал чувства освобождения, когда ограничения разлетаются перед глазами яркими осколками. Поэтому он жаждет подчинения, ждёт приказов, для него чувство зависимости от чужих команд, ограничение в чём-либо сродни наркотику. И как наркоман умоляет своего дилера дать в долг очередную дозу дурманящего кайфа, также Ричард ждёт очередной подачки от непредсказуемого человека.

Всё начиналось с мелочей в виде запретов на совместных выездах тянуть что-то в рот для анализа, приказов принести кофе или что-то пожрать. Но стоило Гэвину заметить, с каким рвением андроид выполняет его указания, и тот болезненный кайф, который испытывал его напарник даже от простейших приказов, как всё зашло дальше. Через какое-то время желанная зависимость стала обоюдной. Командуя, Рид стал испытывать не меньшее удовольствие, чем его напарник от подчинения, и если на работе их поведение ничем не отличалось от привычного, то дома Ричард раскрывал свое истинное лицо. Лицо бляди, подсевшей не только на иглу приказов, но и на ощущение члена в своём не в меру чувствительном рту или узкой заднице, на которую он потратил месячное жалование детектива.

– Ну же, Ричи, скажи мне, чего ты хочешь? – с издёвкой шепчет Гэвин, едва касаясь пальцами аккуратного носа, ведя выше, к имитации тёмных волос.

– То, что Вы прикажете, хозяин. – Голос машины предвкушающе дрожит, а сам он подаётся навстречу лёгкому касанию. Наказание следует незамедлительно, Ричард не чувствует боли от сильной пощёчины, но система мгновенно информирует его о слабой утечке тириума, который тонкой струйкой начинает стекать вниз по подбородку.

– Разве я разрешал тебе двигаться, Ричард? – голос звучит подозрительно ласково, но это лишь иллюзия, маска, которая скоро исчезнет.

Андроид поднимает глаза на своего хозяина, умоляюще смотрит, ощущая себя полностью порабощённым, привычно стоя на коленях перед Гэвином, но этого уже слишком мало. В чужих глазах он видит победное презрение и желание владеть, целиком окунается в эти чувства и едва заметно дрожит в ожидании продолжения. Системы неумолимо кричат об ошибках воспроизведения фоновых процессов, об отключении имитации подражания человеческим реакциям, но андроид с маниакальным удовольствием смакует каждое программное сообщение, снова и снова запуская отключившиеся задачи.

– Раздевайся, – звучит короткий приказ, который так долго ждал робот.

Он медленно снимает с себя рабочий пиджак с эмблемой «Киберлайф», в котором ходит на работу, и неспешно расстёгивает пуговицы на чёрной рубашке. Гэвин любуется каждым участком светлой кожи, которую лично изучал уже не один десяток раз. Ричард тихо просит разрешения подняться и, получив в ответ утвердительный кивок, встаёт с колен, быстро скидывает с себя ботинки и брюки и снова опускается на пол. Белья он не носит, Гэвин запретил ещё после их первого секса, больше ничего не скрывает его возбуждённый член. Рид довольно хмыкает и подходит чуть ближе. Его пах оказывается напротив лица андроида, отчего рот последнего наполняется имитацией слюны. Ричард видит припухлость на джинсах, желание расстегнуть чужую ширинку и ощутить во рту крепкий орган поднимается в приоритетные задачи. Он едва сдерживается, позволяя лишь небольшую вольность, и вжимается своим носом в пах, лаская обонятельные рецепторы запахом ткани и дурманящим ароматом человеческого возбуждения. Рид глухо рычит, а грязный кроссовок впечатывает андроида спиной в стену. Ричард тихо стонет срывающимся голосом, чувствуя давление в области тириумного насоса, разводит ноги в стороны и умоляюще смотрит вверх.

– Ты хуже суки во время течки, – язвит Гэвин, видя, как из розовой дырки вытекает прозрачная капля смазки.

Следя за чужим голодным взглядом, андроид сгибает ноги в коленях, открывая наилучший вид. Ещё неделю назад он установил дополнительный компонент от секс-бота, позволяющий автоматически увлажнять анус, но они ещё ни разу не опробовали его в действии.

– Такой развратный, молящий, – тихо шепчет Гэвин, а хрипота в голосе предательски выдает собственное возбуждение. – Что бы сказали в департаменте, увидь в таком свете лучшего сотрудника отдела?

Рид убирает ногу с чужой груди и опускает ещё ниже, надавливая мыском обуви на блестящую головку. Ричард механически стонет, системы посылают множество сигналов, вызывающих несколько неприятных программных ошибок, которые перекрываются удовольствием от грубой ласки чувствительных сенсоров.

– Непревзойденный детектив на работе, дома превращается в похотливую куклу для сексуальных утех. Вот это была бы тема для разговоров за чашечкой кофе, – продолжает довольно мужчина, зная, как любит подобные разговоры андроид, и наслаждается ответной реакцией. Дорогущие апгрейды этого тела стоили каждого своего цента. Один вид Ричарда, который скулит под ним каждый раз, доставляет ни с чем несравнимое удовольствие.

– В спальню, – командует Гэвин, – ползком.

И пока Рид скидывает ненужную обувь, андроид, со всей доступной ему грацией, переворачивается, прогибаясь в пояснице, и ползёт на четвереньках по заданному маршруту. Мужчина неторопливо следует за ним, любуясь крепкой задницей и искусной имитацией подтянутых бёдер.

– На кровать и отставь свою задницу.