Бремя феодала (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 24

— Договорились.

Наташа ехала с нами. Ингрид оставалась. Семья прежнего барона уехала за час до нас, как только дождались внятного рассвета. На пяти телегах и одной карете, забирая всё, что можно вплоть до столового серебра. С ними ушло полтора десятка крепостных, изъявивших желание служить прежним господам. Я был не против, Ингрид же и подавно не хотела у себя держать потенциальных предателей. Разошлись полюбовно. Ну, и упомянутые тринадцать рыцарей, причём эти сволочи выгребли всё что можно в замковой оружейке. Забрали только то, что можно на себя надеть, но такового оказалось достаточно много.

Плевать. Пусть идут с миром, и всё графство это видит. Выпроваживать «плохих» баронов вот так, с возами серебра, дешевле, чем брать их замки штурмом. Переживу.

Ингрид вообще ни от кого ничего не скрывала, необходимость соблюдать какие-то приличия не видела, зацеловала перед отбытием в засос на глазах у всего довольно ухмыляющегося замка. Да уж, метеор! Капец быстрое изменение статуса! Причём считать стоит не от благородной во владетели, а от рабыни, пленницы. Весёлый жизненный путь! Лишь бы она меня потом не «кинула», не ударила в спину. Мужа ей прощу, любого, а вот предательства — нет.

В этот раз традицию не оглядываться выдержали легко. К Ингрид я относился хорошо, но, блин, я не считал её возлюбленной, и тем более ни дай бог невестой. А кроме неё у меня в этом замке вообще никого не было.

Бароны ушли первыми. Долго смотрели на этот процесс, снятие с лагеря. Четыре сотни латников, у каждого две заводных и две гужевых лошадки — это овердофига табун! Пока тут стояли, объели все окрестности замка, Ингрид в сердцах за голову хватается. Это к тому, что ещё и у крестьян все остатки овса и сена подъели. Ну ничего, до этого похода она была всего лишь дочкой бедного рыцаря нищего баронства на северо-западе королевства, рост благосостояния сеньориты налицо. Змейка выносила армию баронов около двух часов, пока не ушли все. И только после мы протрубили в рога, сели на коней и поехали им вслед, но только на королевском тракте повернули не на юг, а на север.

Вновь начал моросить дождь, было зябко. Меховой плащ ситуацию выправлял, но не спасал. Капюшон надоел — хоть вешайся. До сей поры я путешествовал только в приятную погоду, так уж выпали карты, и теперь познаю прелести весенней степной слякоти. Тракт когда-то кем-то был мощёный, лет двести назад, и кое-где камни в дороге всё ещё попадались. Но в целом интенсивное движение телег его разбило, и на дороге присутствовали как лужи, так и ямы и колдобины, заполненные грязью. Буду откровенен, по грунту ехать было бы вообще пипец, а телеги так те не каждая пройдёт, всё же пусть по разбитой, но дороге, ехать приятнее, чем без. Но это как после М3 выезжать на просторы Украины — вроде и дороги есть, и даже асфальт, но, блин, до самого Перекопа трясёт так, что подвеска фрицевской Ауди не спасает. И это я вспоминаю благословенные времена до четырнадцатого года; что там творится сейчас — не интересовался, только слышал, что всё ещё хуже и улучшения не предвидется.

Перед границей стоял хвост телег в сто. Мы подъезжали уже ближе к вечеру, ещё не начала наваливаться тьма, но облачное небо к ней уже активно готовилось. Йорик думал проскочить границу до темна и остановиться в виду знакомой таверны в нескольких милях от шлагбаума. Он и его люди тут всё знают, все места, я доверял новоиспечённому хирдмену. Задался вопросом — сто телег это много или мало? С одной стороны дофига. Но с другой это, возможно, всего лишь пять караванов по двадцать телег. На большие расстояния тут никто в одиночку не ездит, даже крестьяне одного поселения на ярмарку едут с десятком возов, не меньше. И организация лучше, и отбиться проще. Рикардо никогда не заморачивался такими вопросами, мне теперь придётся всё-всё заново, с нуля изучать.

— Стой! Кто такие! — А вот собственно пограничный шлагбаум. Шлагбаум тут один, нет «зелёной зоны» между графством и герцогством. Таможенный досмотр осуществляют одновременно два таможенника по одной от каждой стороны — ходят, проверяют телеги, берут пошлины, если надо. Ибо пошлины есть вывозные, есть ввозные. Одни я собираю, другие — герцог. И на самом шлагбауме стоят по трое бойцов от каждой стороны. Кстати с той стороны также куча телег в очереди. И это до сезона далеко!

— Его сиятельство граф Пуэбло! — воскликнул Марко, ехавший впереди. — Открывай!

— Документы! Не положено!

Парни тряслись от страха, за малым не обгадились. Ибо две сотни конных при оружии… Это много. Это хвост мили на две, если не больше, они уже давно поняли, что попали, если эти милые парни (мы) захотим им зделать бо-бо. Кстати, насчёт хвостов на дороге — яЯ только здесь начал понимать сеньора Жукова, разглагольствовавшего о том, что десять тысяч конных это когда утром из лагеря выходят первые воины, а к вечеру — последние. Это не такая уж и гипербола, поверьте. И ещё только здесь понял ребят времён тридцатилетней войны — такую ораву коней, как жалкие полторы-две тысячи, уже сложно прокормить, а если их больше, да тысяч тридцать пехоты — и драчка между армиями начинается уже не за замки, не за крепости, а, блин, за дороги! По которым подвозят еду и корм для лошадей. Контроль дороги становится значимее обладания замками!

До таких вершин военного дела тут ещё далеко, местные армии даже десяток тысяч в одном месте никогда не собирают. А если в войске три-четыре тысячи, ты пускаешь их по параллельным дорогам, иначе капец. Так что наша многокилометровая змейка, пока ещё видная в вечерних предсумерках, поставит раком любых хлопцев у границы, сколько б их ни было. Но парни держались.

— Народ, открыть шлагбаум! — скомандовал я. — Никого не бить, не убивать, только оттеснить!

Часть бойцов Йорика, человек двадцать, едущих вслед за нами, спешилась, и, не доставая оружия, действительно, просто оттеснила вояк от инженерного пропускного сооружения. Подняли балку — здесь шлагбаумы никто в полосы не красил, было непривычно видеть просто кусок деревяшки. Зафиксировали верёвками. Противовесом тут висел огромный привязанный к балке камень. После чего вернулись, сели на коней, и, также, не сбавляя скорости, всей колонной мы поехали дальше.

— Сейчас голубей пошлют, — усмехнулся Клавдий.

— А то! — весело воскликнул Йорик. — У Тахо нас, скорее всего, уже встречать будут.

— Оружия не обнажать, — повторился я, хотя подробные ценные указания перед выходом получили все. — Это союзники. Если будут проблемы — я разберусь.

— Так точно, ваше сиятельство, криво усмехнулся Йорик.

Эта сволочь при каждом удобном случае стремилась поиздеваться надо мной, на что-то там намекнуть. Например, на юность, и вследствие этого не самую умность поступков и мыслей. Я позволял ему это делать, ибо как командир Йорик казался мне (пока) толковым. Менять же его было банально не на кого. Собака лает — караван идёт, мне до фонаря его подколки.

Дальше просто ехали. Наступали сумерки. Темнело. Снова полил дождь. Ночью по таким дорогам ехать опасно, максимум идти шагом, особенно если дождь. Но вроде тут не далеко, успеем.

Не успели. Последний час шагали в темноте, выбивая копытами по лужам чечётку. Но всё равно до искомого городища за частоколом доехали.

— Кто такие? — окрикнули с поста над воротами. Там уже горели факелы, толпились люди — нас ждали. Наверняка были натянуты тетивы на луки и заряжены арбалеты.

— Ты что, олух, штандарты не видишь? Повылазило? — заорал ехавший впереди мой телохран.

Штандарта у нас было два. Мой и барона (баронессы) Аранды. Баронессы с нами не было, её штандарт тут быть не должен, но я настоял. Нужна демонстрация флага, просто чтобы он тут засветился, пофиг, что об этом подумают соседи.

— Дык, темно же! По темноте только тати всякие шляются! — с иронией ответили со стены.

— Открывай, давай! — заорал Йорик. — Клаус, сволочь эдакая, ты самого графа Пуэбло под дождём мочишь! Не боишься за почки?